Сергей Бакшеев - Тайна точной красоты Страница 3

За спиной заскрипело кресло, пожилая свидетельница соизволила встать.

– Не узнаете, Виктор Стрельников?

Старший лейтенант удивленно обернулся. Женщина с нескрываемой иронией глядела на него. Что она хотела сказать своим вопросом? Кого он не узнает? Бородача на портрете? Профессию жильца? А может быть ее?

– А я, как услышала стреляющую фамилию да посмотрела на вас, сразу узнала. Здравствуйте, Виктор.

Женщина демонстративно прошлась по комнате, заметно припадая на левую ногу. И тотчас в памяти милиционера всплыл школьный урок.

– Вишневская. Учительница по математике, – растерянно пролепетал он.

– Как дважды два – четыре! Я та самая Валентина Ипполитовна Вишневская, – подтвердила догадку смелая женщина, никогда не стеснявшаяся своей хромоты и вызывающей седины. Она выждала паузу и снисходительно указала на портрет. – А это – Пифагор, величайший математик древнего мира. Я вам рассказывала о нем в школе. Вспоминаете?

3

510 год до рождества Христова. Кротон. Древняя Греция.

Рев толпы под окнами становился всё более угрожающим. Пифагор окинул взором растерянные лица нескольких учеников, пригладил убеленную сединой бороду и, сохраняя достоинство, вышел на балкон. Внизу десятки факелов, дрожащих в нетвердых руках, боролись с темнотой сгущающейся ночи. Весь двор знаменитой математической школы был заполнен беснующейся толпой. Большой дом, в котором Пифагор жил со своими лучшими учениками, а также соседний дворец правителя города Кротон были окружены негодующим народом. Двери зданий были забаррикадированы изнутри, но вряд ли такая мера представляла серьезное препятствие для восставшего люда.

Заметив на балконе влиятельнейшего гражданина страны, толпа на миг смолкла.

– Чего вы хотите? – спросил математик.

Из массы черни, дышащей винными парами, бесцеремонно выдвинулся приземистый человек в широком хитоне с серебряными пряжками на плечах. Под складками его одежды угадывался большой кинжал.

– Справедливости! – выкрикнул предводитель. – Ты Пифагор и твои ученики живут в свое удовольствие, а мы работаем на вас. Вы нежитесь в роскоши, а наши дети умирают от голода. Вы не знаете, что такое труд, а мы об отдыхе только мечтаем.

Голос оратора и его агрессивный вид показались смутно знакомыми Пифагору. Математик хотел возразить, но он привык оперировать точными цифрами и работать с четкими утверждениями, которые требовалось доказать или опровергнуть. Поэтому он только усмехнулся.

– Ты несешь ахинею. Мы тоже работаем.

– А-ха-ха! – грубо рассмеялась пьяная толпа. – Поглядите-ка, он работает! Покажи мозоли на своих руках!

– Мы производим самое важное – знания! – запальчиво крикнул Пифагор.

Слово перехватил предводитель простонародья. Факел отбрасывал резкие тени на его искаженное злобой лицо.

– Ваши знания вы превращаете в тайну! Вы надменны и скрытны. Никто из нас не ведает, что творится за этими стенами. Ваше братство отгородилось от всего мира. Как вы используете добытые тайны? Какие обряды вы там совершаете? Каким богам поклоняетесь? Мы требуем ответа!

– Ответа! Ответа! – загудела толпа.

Сотни негодующих глаз буравили Пифагора. В их позах читалось алчное нетерпение, словно голодный люд смотрел на пир из-за решетки.

– Числу, – выдохнул математик и, видя, что его не расслышали, бесстрашно выкрикнул: – Мы поклоняемся Числу!

Он хотел объяснить величие и могущество самого точного божества, но толпа его опередила.

– Нет такого Бога!

– Он издевается над нами!

– Он научился считать, чтобы обкрадывать нас!

– Тихо! – взмахом руки остановил балаган предводитель. Чувствовалось, что из всех собравшихся он единственный четко знал, чего хотел. – В последнем походе наши воины собственной кровью одержали тяжелую победу. Горожане поддерживали их всем, чем могли. Армия вернулась с огромной добычей. И где сейчас это богатство?

Вожак восставших с поднятой рукой развернулся к замершей толпе. Народ, не дыша, ждал ответа. Выждав паузу, оратор яростно ткнул указательным пальцем в направлении Пифагора.

– Всё присвоили и разделили правитель города и пифагорейское братство! А простой народ опять оставили ни с чем! Это справедливо?

– Нет! – разом взревели сотни глоток.

– Кто в этом виноват?

– Он!

– Что за это полагается?

– Смерть! Смерть!

Народ, угрожающе размахивая факелами, придвинулся к стенам здания. Шум толпы не позволял им ответить. Пифагора одернул один из учеников.

– Покиньте балкон, учитель. Вы только раздражаете их.

Математик отступил вглубь комнаты. Человек в хитоне с серебряными застежками проводил его сверкающим взглядом триумфатора.

– Кто управляет безумцами? – спросил Пифагор о предводителе разгневанной толпы.

– Силон. Много лет назад вы не приняли его в священное братство математиков. Он затаил на вас злобу.

– Черная зависть способна сделать из жалкого неудачника мстительного преступника, – скорбно покачал головой Пифагор. – Где правитель города? Почему он не приходит нам на помощь?

– Он с охраной сбежал еще утром. Во дворце остались только слуги.

Отдельные крики за стенами слились в яростный гул разбушевавшегося моря. На балкон упал горящий факел. Самый юный из учеников торопливо спихнул его вниз и вернулся к Пифагору. Его красивые глаза расширились от ужаса.

– Они поджигают стены здания, – испуганно сообщил юноша.

Математик поднял печальный взгляд и задумчиво произнес:

– Как жаль, что я не успеваю.

– Учитель, наш дом сейчас сгорит!

Пифагор спокойно посмотрел на перепуганного молодого человека, ободряюще похлопал его по предплечью и сказал:

– Паника плохой советчик, друг мой. Идем к братству.

По широкой лестнице Пифагор спустился в просторный центральный зал, где его ждали более двух десятков встревоженных учеников. Среди них были как юные с невесомым пушком на подбородке, так и зрелые мужи с окладистой бородой. Долгие годы Пифагор отбирал самых способных к математике и посвящал их в волшебный и таинственный мир чисел. Они жили как братья и достигли выдающихся результатов, но не спешили выносить их за стены этого здания. Открывшаяся красота и безукоризненная грациозность математического мира сохранялась ими как бесценный сосуд в священном храме науки. С помощью добытых знаний они строили модель окружающего Мира и не хотели представить публике неоконченную работу.

Однако сегодняшний день рушил эту систему.

Математик остался стоять на предпоследней ступеньке лестницы. Отсюда он был лучше виден и слышен.

– Братья, – обратился Пифагор к собравшимся, – мы много лет поклонялись его величеству Числу. В благодарность за наше упорство и терпение оно открыло нам немало удивительных тайн. Среди них есть поистине великие, способные улучшить окружающий мир. Мы бережно хранили их и передавали только друг другу. Нашим знаниям многие завидуют. Зависть гложет их маленькие души, они боятся нас и хотят уничтожить. Вы слышите, как разгораются стены этого доброго дома, служившего нам защитой. Здесь нас посещало озарение. Здесь мы создали атмосферу, где сам воздух был пропитан числами и формулами. Мы дышали и наслаждались ими. Но сегодня я призываю вас навсегда покинуть это здание. Попытайтесь спасти наши рукописи. Вы должны вырваться из огня и разъехаться во все уголки великой Греции. Пришло время поделиться нашими знаниями с обществом. Отныне вы не ученики, а учителя. Наши достижения в математике не должны быть уничтожены!

Взволнованное братство загудело.

– Учитель, с кем пойдете вы?

– Я стар и останусь здесь.

– Но, учитель…

– У вас нет времени! Спешите! Расходитесь по дому и убегайте через разные окна. Кто-нибудь из вас обязательно вырвется. – Пифагор жестом остановил ропот. – И помните о моей последней великой проблеме. Те, кто останутся в живых, должны приложить максимум усилий для ее решения. Если у вас не получится, передайте проблему своим ученикам. Эта загадка должна быть решена.

В дальнем углу зала вспыхнула занавеска, огонь прополз по стене и лизнул потолок.

– Пора. Бегите! – махнул рукой Пифагор.

Он дождался, пока ученики в смятении покинули зал, и направился в свою комнату в правом крыле здания. Старый математик плотно прикрыл дверь, подоткнул под нее одеяло и сел за стол. У него еще остаются минуты, чтобы заняться любимым делом.

В последние дни на рабочем столе Пифагора неизменно лежала запись самой знаменитой его теоремы:

a2 +b2= g2,

в любом прямоугольном треугольнике сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы. Ниже были начертаны тройки целых чисел, удовлетворяющих этой формуле, во главе с самой красивой из них: 3, 4, 5. Была здесь и ошеломляющая комбинация: 99, 4900, 4901. Такие числа ученики называли пифагоровыми тройками. Пифагор изобрел метод отыскания таких троек и доказал, что их существует бесконечно много.