Поиск пути - Денис Старый Страница 3

те края назвались. Как база, куда можно возвращаться, там самое то. От половцев разделяют Черниговское княжество, Рязанское. Земли так же неплохи, даже хорошие. Учитывая средневековый климатический оптимум, когда температура выше на два, может и больше, градусов, чем в покинутом мной будущем, зимы даже под Ростовом не такие суровые, какими станут через полтора-два века.

Там может быть выход и на Урал. Пусть мешают булгары, но через марийцев можно обойти, хотя и с волжанами решать придется. Не сейчас, нет, но придется, точно. А Урал — это такое развитие, что позволит России, именно ей, не зависеть от серебра из вне, или металлов. Заодно позволит самой диктовать финансовую повестку в Европе.

А еще… Я не знаю, каким характером обладает Юрий Долгорукий и насколько он жестокий человек, но считаю, что для этой Руси нужна сильная рука. Не кормлениями нужно жить, а идей собирания всех земель в единое государство. И не так сильно принципиально, кто будет тем, кто сможет объединить Русь, даже методы… Хотя тут есть некоторые ограничения.

— Юрий Владимирович Ростовский? — удивились многие, в том числе и сам князь.

— Это на первых порах. Я предлагаю тебе, князь, стать тем, кто сам станет решать, кому быть на каком столе, — заявил я.

Что тут началось! Меня обвинили в пустословии, в том, что я отрок и вообще ничего не понимаю в жизни. Я стоял с горделивым видом и с ухмылкой и взирал на всех. Слова сказаны. Окно Овертона приоткрыто.

— Говори! — прикрикнул князь.

— Орден, князь. Русский православный Орден. Пусть называется Андрея Первозванного! — выкрикнул и я, добавляя пафоса в тон своих слов.

Может быть кто-то из присутствующих сейчас на собрании, на склоне своих лет, напишет, как я выкрикнул впервые название сильнейшего христианского Ордена. Можно будет сюда же приписать и то, что разверзлось небо и ударила молния и все такое. И ведь по большей части будет правда.

— Ты отрок, Владислав, многое не разумеешь. Церковь наша греческая, митрополиты в Киеве греки-ромеи. В Константинополе не дадут дозволения на подобное. Если и дадут, то потребуют направить русских воинов на войну с сарацинами, — пытался меня просветить князь.

— Я сказал, князь, ты и все остальные, услышали. Дале время покажет, что можно, а чего нельзя. А кто назвал меня Смолятичем… — я обвел собравшихся взглядом. — Епископ Кирилл Смолятич правильно говорит. Собрать Русь нужно, и он может дать благословение быть Ордену. Сколько серебра и иного добра взяли мы от половцев? Сколько уже можем одеть и вооружить людей? Много, две сотни, точно.

— Крамола это… — задумчиво сказал Боромир, после будто воспрял. — Токмо было бы такое братство русское, христианское, то я хотел бы стать частью его. Но отчего никто того не сделал? Митрополит не дозволил?

На эти вопросы ответа не последовало, так как все очевидно. Просто никто не думал в подобном направлении. Система кормления и местечковое мышление пробить крайне сложно. Сильные князья, которые могли бы создать нечто подобное, заняты своими делами. Они все за княжества дерутся, да на Киев облизываются. А кому еще создавать Орден, или вовсе думать о такой возможности? А ведь все, или почти все, для создание религиозно-воинской организации есть.

В наличии иноки-войны в монастырях. Если только их собрать в какую систему, то уже сила получится немалая. Есть на Руси и воины, которые часто оказываются не у дел. К примеру, умирает князь, так куда его дружина? Не всегда воины переходят к наследникам. Случалось, что и наследников нет. Может кто частью и пойдет к другому князю, но многие уйдут прочь, или даже на землю сядут.

— Я услышал тебя, — сказал князь, перебивая меня.

Вид у Ивана Ростиславовича был в крайней степени задумчивым. Он князь-авантюрист. Оставшись без своего кормления, готов пойти в наемники. И дружина, пусть пока и малая, но в наличии. При этом те сто воинов, которые сейчас являются моими со-ратниками, сильны и с немалым опытом. Есть и деньги, на которые можно многое сделать. А есть мои мысли, как создать такую армию, что сможет сильно удивить и русских князей, да и соседей Руси.

— Дозволь, князь, я добавлю! — спросил я и, дождавшись позволения, сказал. — Нынче германцы-латиняне убивают братские русичам племена. То словене. Некому заступиться за них. А кому заступиться за русичей, что в рабах у половцев? Где торг с ромеями, который был у наших предков? Или где торг с персами?

— И откуда ты сие знаешь? — спросил Боромир.

Я промолчал. Лучше порой сделать многозначительный вид, предоставив возможность додумать другим, чем нелепо оправдываться. Вот я и замолчал. Что хотел, сказал.

— Никто, ничего не слышал! Никто не скажет о том, что говорили мы на своем дружинном Круге! — жестко говорил князь. — Посчитайте всю добычу, что у кого есть личное. Подадите мне на восковой доске описанное. Все, мы идем в Смоленск, далее видеть будем. Нужно прознать, что делается в Ростово-Суздальской земле, прежде, чем туда идти, слухи разные ходят, часто и дурные.

Все расходились, бросая на меня задумчивые взгляды. А я должен был радоваться. Та невообразимая идея, которая редко покидала мою голову, прозвучала, меня не признали юродивым, не высмеяли. Теперь не только моя голова будет болеть идей православного Ордена. Вот и посмотрим, что из этого получится.

Рахиль… А вот половцев я рассчитываю резать без сантиментов, будет Орден, или не получится из затеи ничего, но степнякам я враг.

Глава 2

* * *

Изяслав Мстиславович стоял внутри храма Святой Софии Киевской и делал скорбную, печальную мину, при этом ликуя внутри себя. Наконец-то получилось находиться в стольном городе почти что хозяином. Он ждал этого момента, готовился к нему, а тут власть в Киеве, словно на серебряном блюде поднесли.

В то время, когда в стольном граде Русской Земли стали происходить не до конца понятные события, Изяслав инспектировал Великую Стену, ее участок на границе Переяславльского княжества. Князь уже как второй год выстраивает там засеку и сеть крепостиц.