Коглин - Деннис Лихэйн Страница 30

— Миссис ди Масси! — чувствуя, что впадает в панику, такую же, как в его первый день полицейской службы, когда он вдруг понял, что весь мир считает: его святая обязанность — решать все проблемы человечества.

Она закричала прямо ему в лицо:

— Faccia qualcosa, uomo insensato! Mi aiuti! [38]

Дэнни не все понял, но слов «болван» и «помогите» хватило, чтобы он потянул женщину к лестнице.

Она обхватила его сзади, навалилась ему на спину, и так они спустились по лестнице и вышли на улицу. До Массачусетской общей больницы было далеко, а он не видел поблизости ни единого такси и даже никаких грузовиков, только пешеходы так и кишели здесь в этот базарный день. Дэнни подумал, что если базарный день, то — черт побери! — должны же где-то найтись и грузовики, верно ведь, — но нет, лишь толпы народа, фрукты, овощи, вечные свиньи, сопящие на своей соломе у булыжной мостовой.

— Хеймаркетская больница, — произнес он. — Она ближе всего. Понимаете?

Она быстро кивнула, и он понял, что она реагирует на его интонацию, а не на слова, и они стали прокладывать путь сквозь толчею, и им начали уступать дорогу. Дэнни несколько раз выкликнул: «Cerco un’ ostetrica! Un’ ostetrica! Cè qualcuno che conosce un’ ostetrica?» [39] — но в ответ получал только сочувственные покачивания головой.

Они выбрались из толпы; женщина выгнулась, застонала негромко и напряженно, и Дэнни подумал, что она вот-вот выкинет младенца прямо на улицу, в двух кварталах от Хеймаркетской больницы неотложной помощи. Этого не произошло, но у нее подкосились ноги, и она стала падать. Подхватив ее на руки, он, покачиваясь и спотыкаясь, продолжил путь. Она была не такая уж тяжелая, но все время извивалась и колотила его в грудь.

Они миновали несколько кварталов. За это время Дэнни успел оценить, насколько она красива даже в мучениях. Неизвестно, благодаря им или вопреки, но она была прекрасна. Уже на подходе к больнице она обвила его шею руками и все повторяла ему в ухо: «Dio, aiutami. Dio, aiutami».

Дэнни ввалился вместе с ней в первую попавшуюся больничную дверь, и они оказались в коричневом коридоре с полами из темного дуба, тускло-желтыми лампами и одной-единственной скамейкой. На скамейке, положив ногу на ногу, сидел врач и курил папиросу. Они шли к нему по коридору, а он просто сидел и смотрел на них.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

Дэнни, по-прежнему державший женщину на руках, произнес:

— Вы что, серьезно?

— Вы вошли не в ту дверь. — Он погасил папиросу в пепельнице, встал и внимательно оглядел женщину. — Давно у нее схватки?

— Воды отошли минут десять назад. Больше я ничего не знаю.

Врач положил ей одну ладонь под живот, а другую — на темя. Затем смерил Дэнни спокойным и непроницаемым взглядом.

— Эта женщина уже рожает.

— Я знаю.

— У вас на руках, — уточнил доктор, и Дэнни чуть не уронил ее.

— Ждите здесь, — произнес врач и исчез за двойными дверями в середине коридора.

За ними что-то загромыхало, и вскоре доктор появился снова, с железной каталкой, одно колесико которой проржавело и издавало пронзительный скрип.

Дэнни опустил женщину на каталку. Глаза у нее теперь были закрыты, дышала она все так же прерывисто. Дэнни посмотрел на свои мокрые руки и грудь. Оказалось, что они перепачканы кровью. Он показал свои руки доктору.

Врач кивнул и спросил:

— Ее фамилия?

— Я не знаю, — ответил Дэнни.

Услышав это, доктор нахмурился; потом он повез каталку мимо Дэнни и через все те же двойные двери, и Дэнни услышал, как он зовет медсестру.

В конце коридора Дэнни отыскал ванную. Бурым мылом он вымыл руки до плеч, глядя, как кровь розовым водоворотом закручивается в раковине. Перед глазами у него стояло лицо этой женщины. Нос с легкой горбинкой, припухшая верхняя губа, едва заметная, из-за смуглости кожи, родинка под подбородком. В ушах у него отдавался ее голос, и он до сих пор ощущал руками ее бедра и зад.

В дальнем конце коридора он обнаружил маленький зал — приемную. Он прошел туда и сел между пациентами — перевязанными и шмыгающими. Один парень снял черную шляпу-котелок, и его в нее вырвало. Он заглянул в шляпу, потом с озадаченным видом огляделся. Осторожно поставил шляпу под деревянную скамью, вытер рот платком, откинулся назад, привалившись к стене, и закрыл глаза.

Некоторые сидели в медицинских масках, время от времени заходясь сырым кашлем. Дежурная сестра тоже была в маске. Никто не говорил по-английски, кроме извозчика, которому переехало ноги телегой. Он поведал Дэнни, что это случилось вот прямо тут, перед входом, а то бы он, ясное дело, потопал в настоящую больницу для американцев. Несколько раз он косился на подсохшую кровь у Дэнни на животе, но ничего не спросил.

Вошла смуглая плотная женщина с тоненькой, почти желтой дочерью-подростком. Девочка кашляла без остановки, в груди у нее при этом гулко клокотало. Извозчик первым потребовал у медсестры маску, но к тому времени, как миссис ди Масси отыскала Дэнни в приемной, сам он тоже сидел в маске, чувствуя себя глуповато и как-то пристыженно.

— Почему вы в этой штуке, полисмен Дэнни? — спросила миссис ди Масси, присаживаясь рядом с ним.

Дэнни стянул маску:

— Здесь только что была очень больная женщина.

— Сейчас многие болеют, — произнесла она. — Я советую свежий воздух. Советую, пусть выходят на крыши. Все говорят, я сумасшедшая. И сидят дома.

— Вы слышали, что…

— Тесса, о да.

— Тесса?

Миссис ди Масси кивнула:

— Тесса Абруцце. Вы ее сюда донес?

Дэнни кивнул.

Она хихикнула:

— Вся округа язык чешет. Говорят, вы не так силач, как кажешься.

— Неужели? — улыбнулся Дэнни.

— О да, — ответила она. — Говорят, коленки гнулись, а Тесса не такая тяжелая.

— Вы сообщили ее мужу?

— Пф-ф! — Миссис ди Масси ударила кулачком воздух. — Нет мужа. Только отец. Хороший человек. Но дочь…

— Значит, вы ее не особенно уважаете, — заключил Дэнни.

— Я бы плюнула, — проговорила она, — но пол чистый.

— Тогда почему вы пришли?

— Она мой жилец, — ответила миссис ди Масси просто.

Дэнни положил ей ладонь на плечо, и маленькая старушка принялась слегка покачиваться, болтая ногами, не достававшими до пола.

Когда доктор вернулся в приемную, Дэнни уже снова надел маску, и миссис ди Масси последовала его