Джон Карр - Капитан Перережь-Горло Страница 32

– Мадам! – промолвил Алан, поднося к губам руку миссис Хоупвелл. – Не знаю, как мне благодарить вас за ваше великодушие.

Маленькая миссис Хоупвелл, лучезарно улыбаясь, бросила на него из-под опущенных ресниц такой взгляд, что ее муж издал звук, словно его ударили в живот.

– Великодушие, капитан, – ответила она, – это качество, из которого можно извлечь самые различные преимущества. Вы вернетесь этой ночью в «Парк статуй»?

– Надеюсь, миссис Хоупвелл. Гренадеры, дорогу! Среди протестующих воплей Алан вытащил голову из

окна и пустил Капризницу галопом в темноту. Проехав ярдов двадцать и оказавшись за пределами света фонарей, он натянул поводья и повернулся.

– Гренадеры! – крикнул Алан. – Есть какая-нибудь дорога к Полю воздушных шаров, которая не окончательно размыта дождем?

– Ага! – с радостью откликнулся высокий гренадер. – Если вы свернете палево, после того как деревня Кондетт останется позади справа, и подниметесь по дороге мимо заброшенной кузницы, то легко туда доберетесь. Но капитан Перережь-Горло еще на свободе, мой прекрасный курьер, поэтому часовые стреляют при малейшем поводе, так что вы рискуете получить пулю в… – И он с удовольствием уточнил, куда именно Алан получит пулю.

Маленькая миссис Хоупвелл, высунувшись из окна, махала ручкой до тех пор, покуда муж не втащил ее внутрь.

Если бы можно было попасть в Булонский лес каким-нибудь иным путем, думал Алан, позволяя лошади нести его вслепую, ему бы не следовало приближаться к строго охраняемому Полю воздушных шаров. Но в полной темноте дорогу в Сент-Омер и Лилль можно было найти только по огням у этого поля, если они еще горели.

Заброшенная кузница? Смутно Алан припоминал это строение с длинной полуразрушенной стеной и деревьями, которое он заметил из окна кареты с правой стороны, когда они ехали в сторону Пон-де-Брика.

Гроза, как будто затихавшая вдали, разразилась вновь. В стороне моря сверкнула молния, гром загремел с новой силой.

Вот она, кузница! Алан быстро натянул поводья.

Спешившись и шепотом успокоив Капризницу, он осмотрелся вокруг. Узкая дорога вверх на холм в северо-восточном направлении, безусловно, вела к Булонскому лесу, хотя выглядела немногим лучше болота. Впереди нигде не было видно ни огонька.

Часы, тикающие в жилетном кармане Алана, неумолимо отсчитывали время. Подумав о Мадлен, окруженной опасностями в «Парке статуй», он почувствовал необходимость спешить.

Подниматься на холм верхом на Капризнице было неразумно, если не невозможно. Придется вести ее за собой. Алан снял кивер, подвесил его за ремешок к седельной луке и со вздохом облегчения повертел освобожденной наконец шеей.

С одной стороны дороги была сломанная изгородь. Придерживаясь за нее, Алан начал подъем. Когда почва стала более твердой, он вновь сел на лошадь. Десять, пятнадцать, двадцать пять минут, по крайней мере по его приблизительным подсчетам… У Алана была с собой трутница, но он не осмеливался зажечь огонь.

Полчаса. Когда он обещал Мадлен…

Внезапная вспышка молнии, озарившая все вокруг, вынудила его остановиться, как будто он наткнулся на стену.

Он был в Булонском лесу и находился там, очевидно, уже несколько минут.

Ни изменившийся звук дождя, ни запах сырой листвы не предупредили об этом насквозь промокшего путника. Повсюду над ним возвышались стволы деревьев, потрескивающие при вспышках молний, мимо которых Капризница пробиралась по тропинке шириной не более восьми –десяти футов.

Алан соскользнул с лошади, увел ее с тропинки и привязал к небольшому дереву. Так как широкий кавалерийский плащ только мешал ему, он снял его и прикрыл им спину кобылы.

– Спокойно, девочка! – пробормотал он. – Я отлучусь всего на несколько минут!

Вытянув перед собой руку, Алан двинулся в сторону тропинки, которая, как он считал, должна была привести его к цели.

Капли дождя падали с деревьев на его ладонь. Вытерев руки о камзол, Алан вынул из кармана трутницу. Послышался царапающий звук, промасленный фитиль зашумел и загорелся.

В тот же момент послышался окрик:

– Кто идет?

Одним движением Алан погасил огонь и бросился на землю лицом вниз, придерживая ножны сабли, чтобы не создавать шума. Сразу же послышался еще один голос. Луч потайного фонаря пронзил темноту над головой Алана.

– Караульный офицер, идиот! – загремел второй голос. – А ты думал, что это призрак или капитан Перережь-Горло? Не видишь мой фонарь?

– Откуда я знаю, кто вы? Подойдите и скажите пароль!

– Сразу видно – пай-мальчик! Пароль – «Вена». А ответ?

– «Дунай». Но послушайте, мой офицер, я клянусь, что видел впереди свет и кого-то в желто-голубой куртке.

– А какого дьявола ты ожидал увидеть? Разве это не наши цвета?

– Возможно. Но я хотел бы знать, – обиженно осведомился часовой, – почему солдаты Шарля Удипо, ничем не уступающие гвардейцам, должны проводить ночь сторожа воздушные шары? Мы не можем курить, чтобы искра, упаси боже, не попала на газовый баллон, не можем даже спустить штаны и…

– Помолчи, ты, паршивый новобранец! – угрожающе произнес караульный офицер. – Послушай меня!

Лежащий в грязи Алан жадно ловил каждое слово.

Лес кишел часовыми, которые, очевидно, патрулировали на расстоянии пятнадцати –двадцати шагов друг от друга. Где-то здесь ночью 13 августа была заколота первая жертва капитана Перережь-Горло…

– Тебе не приходило в голову, что мы торчим здесь не из-за шаров, а потому, что две трети артиллерии шефа ушло этим вечером по лесной дороге?

– Я слышал об этом. Но в армии шефа можно услышать что угодно. Какой вред может причинить артиллерия англичанам, если ее утащить в другую сторону?

– Болван! – фыркнул офицер. – Мы не собираемся использовать ее против англичан, так как выступаем на Вену…

Больше Алан ничего не слышал, так как вспыхнула молния и почти одновременно с ней ударил гром, заглушивший конец фразы. Но ему незачем было слушать дальнейшее.

Алан знал теперь намерения императора настолько точно, как будто прочитал их в заявлении, подписанном самим Бонн. Но император не мог увести из Булони огромную армию меньше чем за пять дней, а быть может, даже за неделю.

Чтобы приобрести информацию об этом заранее, люди, рассматривающие карты в Уайтхолле, охотно отдали бы несколько лет жизни. Если он, Алан Хепберн, сумеет отправить подобные новости завтра с фрегатом «Медуза», значит, его жизнь прошла не зря.

И тут Алан, возбужденный тем, что его предположения оправдались, сделал неверное движение. Он вскочил на ноги.

Во мраке Булонского леса это, впрочем, могло не привести ни к чему плохому. Офицер и молодой человек, также взволнованный услышанной новостью, продолжали разговор. Для пущей выразительности офицер размахивал фонарем.

Желтый луч осветил за стволами деревьев обширное открытое пространство и корзины воздушных шаров, висящие на канатах на высоте четырех футов.

Корзины и канаты трещали и скрипели, как корабль в бурю; Алан ошибочно приписывал эти звуки деревьям. Еще выше виднелись причудливые очертания шаров, раскачивающихся под дождем и ветром и раскрашенных в зелено-золотой цвет. Оболочки из промасленного шелка не соприкасались друг с другом, будучи наполненными легко воспламеняющимся водородом.

– Говорю тебе… – продолжал караульный офицер и внезапно умолк с открытым ртом.

Когда офицер и рекрут повернулись, луч фонаря повернулся вместе с ними и остановился на испачканной грязью фигуре Алана Хепберна, который стоял, уставившись на землю перед собой.

Ибо у ног Алана Хепберна лежал мертвец!

Он лежал лицом вниз, среди зеленого подлеска, в длинном плаще, походя скорее на мешок, чем на человека; справа от него валялся мушкет. Высокая шляпа из черной лакированной кожи с желтым плюмажем спереди лежала в стороне, медным орлом кверху. Из промокшей спины торчала черная полированная рукоятка кинжала, который сзади пронзил его сердце.

На клочке бумаги, окровавленном с одной стороны, но не успевшем промокнуть, виднелись небрежно написанные слова. Алан смог различить только одну фразу. «Если хотите знать, кто я, спросите Фуше».

Жуткая пауза прервалась, когда офицер и часовой заметили Алана.

– Господи! – воскликнул смертельно побледневший юный часовой. Быстрым движением он приложил к плечу приклад мушкета и выстрелил.

Вспышка пламени и грохот выстрела, казалось, привлекли людей со всего леса. Алан увидел, как свет фонаря блеснул на штыке и ружейном дуле. Из-за дерева слева от него послышался еще один выстрел; что-то, похожее на шершня, просвистело рядом с его левой щекой и вонзилось глубоко в землю.

Лошадь Алана была привязана на расстоянии всего нескольких футов. Стремясь поймать стремя Капризницы, Алан запутался шпорой в траве и с шумом упал лицом вниз.