Ли Чайлд - Джек Ричер, или В розыске Страница 33

Может быть, для десятилетнего ребенка будет лучше, если процесс разделить на две части? Сначала: «Сожалею, но твоя мама исчезла». А через два дня, когда они будут знать точно: «Мне очень жаль, но твоя мама умерла». Может быть, так лучше, чем один массированный удар? Или он попросту трусит?

Гудмен припарковался перед домом соседки и решил, что дело в трусости, но все же это лучший вариант из всех возможных для ребенка десяти лет. Дети бывают разными.

«Факты. Сообщите только то, в чем вы совершенно уверены».

Шериф медленно и неохотно выбрался из машины, захлопнул дверцу и постоял немного, а потом обошел капот, перешагнул через придорожную канаву и зашагал по короткой дорожке к дому соседки Дельфуэнсо.

Глава 40

Соренсон закончила езду по шахматной доске и выбралась на автостраду – больше никаких проблем у них не возникло. Машина оставалась на полотне дороги. Дождь продолжался. День выдался сумрачный, и низкое небо приобрело цвет железа. Но машин стало гораздо больше, чем прошлой ночью. За каждым автомобилем тянулся длинный серый плюмаж брызг. Соренсон включила дворники на самый быстрый режим. Они ехали со скоростью семьдесят миль в час.

– Как максимально быстро найти брата Алана Кинга через армейские архивы?

– Кинг сказал, что его брат был красноногим, – ответил Ричер. – Наверное, просто тзпк. Персидский залив, первый боевой опыт. Наверное, Мать Силл знает.

– Я не поняла ни одного слова.

– Красноногими называют артиллеристов, потому что раньше у них были красные полоски на брюках. Да и сейчас их цвет остается красным. Тзпк – это 13 MOS, член артиллерийского расчета. Иными словами, тзпк. Тупая задница пушечный кролик. Мать Силл – это Форт-Силл, штаб артиллерийских войск. Там наверняка есть нужные сведения. Ну а Персидский залив – это история с Саддамом Хусейном в девяносто первом году.

– Эту часть я знаю.

– Хорошо.

– Брата звали Питер?

– Верно.

– И вы все еще думаете, что Кинг – его настоящая фамилия?

– Скорее да, чем нет. Стоит попробовать.

– Но тзпк звучит не слишком вежливо.

– Однако это необходимо, – сказал Ричер. – К сожалению, Фридрих Великий однажды сказал, что полевая артиллерия придает достоинство тому, что в противном случае было бы вульгарной дракой. И эти слова вскружили им головы. Они стали называть себя богами войны и решили, что являются самым важным подразделением армии. Однако это не соответствует действительности.

– Почему?

– Потому, что самым важным подразделением армии является военная полиция.

– И как называют вас?

– Обычно – сэр.

– И?

– Мясоголовыми. Обезьяньим патрулем. Макаками. Но это сокращение.

– От чего?

– Малоумные кретины катастрофические козлы.

– А где расположен Форт-Силл?

– В Лотоне, Оклахома.

Соренсон нажала кнопку быстрого набора, и Ричер услышал громкий гудок, усиленный динамиками. Почти сразу на звонок ответил низкий мужской голос. Дежурный офицер, у которого на дисплее возник номер Соренсон и ее фамилия. Так что он был готов к разговору. Ночной дежурный, который еще не сменился. Он говорил не как человек, только что вставший с постели.

– Мне нужно, чтобы вы связались с Форт-Силл в Лотоне, штат Оклахома, и получили у них все сведения о брате Алана Кинга, артиллеристе по имени Питер Кинг, который служил в девяносто первом году. Особенно меня интересует место его нынешнего нахождения и подробности о семье. Дайте им номер моего сотового и попросите позвонить, хорошо?

– Все понял, – ответил дежурный.

– Камень уже у себя?

– Только что пришел.

– Есть новости?

– Пока ничего не происходит. Очень странно.

– Никакого шума и гама?

– Телефоны молчат. И никто не попросил распечатку ночных звонков.

– Странно.

– И я о том же.

Свидетелю не пришлось ждать у стойки администратора, потому что очереди не было. Ему дали чашку кофе и поджаренный хлеб. Женщина за стойкой записала его имя и спросила, какую кровать он предпочитает. Она была пухлой и доброжелательной, терпеливой и компетентной. Свидетель не понял вопроса.

– Кровать? – уточнил он.

– У нас есть обычные, полуторные и двойные.

– Мне все равно.

– Неужели у вас нет предпочтений?

– А что посоветуете вы?

– Если честно, мне кажется, что обычные лучше всего. Остальные кажутся слишком большими. С креслами и всем остальным? Многие предпочитают именно такие.

– Хорошо, я последую вашему совету.

– Отлично, – радостно сказала женщина, сделала пометку в журнале и сняла с крючка ключ. – Номер четырнадцать. Вы легко его найдете.

Свидетель вышел из вестибюля с ключом в руке и немного постоял на свежем воздухе, глядя на небо. Собирался дождь. На севере, наверное, уже начался. Он зашагал по дорожке и увидел указатель, находившийся на высоте колена – номера от одиннадцатого до пятнадцатого. Он последовал в указанном направлении. Дорожка шла между грустных зимних клумб и привела его к длинному блоку из пяти номеров. Комната номер четырнадцать оказалась предпоследней. Неподалеку он разглядел пустой бассейн, засыпанный палой листвой. Свидетель подумал, что летом здесь чудесно – голубая вода в бассейне, цветы на клумбах… Он никогда не плавал в бассейне. В озерах и реках – да, но не в бассейне.

За бассейном по периметру шла декоративная стена, доходившая до пояса и состоявшая из оштукатуренных бетонных блоков. А еще через десять футов начиналась настоящая стена, высокая и черная, с колючей проволокой вдоль верхнего края. Свидетель решил, что она должна быть очень дорогой. Он был фермером, а потому знал, сколько стоит забор. Труд и материалы – все это может разорить.

Он отпер дверь четырнадцатого номера и вошел. Кровать оказалась чуть более широкой, чем у него дома. На ней лежали две смены одежды. Синие джинсы, синие рубашки, белое нижнее белье, синие носки. На подушку положили пижаму. В ванной комнате он обнаружил туалетные принадлежности. Мыло, шампунь, крем для бритья. Какой-то лосьон. Дезодорант. И еще бритвы, зубная паста и зубная щетка в целлофане. Расческа и халат. И много полотенец.

Он бросил взгляд на постель, но уселся в кресло. Ему сказали, что ланч подадут после двенадцати часов. До этого времени ему было нечего делать, и он решил, что может немного поспать. Ночь выдалась очень долгой.

Ричер дождался, когда Соренсон обгонит ревущий грузовичок.

– Расскажите мне, что дали отпечатки пальцев мертвеца, – сказал он.

– Все прошло, как обычно, – сказала Джулия. – Они с этого начинают, пока разложение не усложняет задачу. Снимают отпечатки и отправляют их в базу данных.

– Через спутник?

– Нет, через сеть сотовых телефонов.

– Удобно.

– Ясное дело. Мы любим сотовые телефоны. Любим до смерти. По самым разным причинам. Попробуйте представить вот какую ситуацию: предположим, двадцать лет назад Конгресс предложил каждому гражданину круглосуточно носить на шее радиолокационный маяк, чтобы правительство могло отслеживать его местонахождение. Безобразие, верно? Однако граждане сами это сделали. Они носят сотовые телефоны в карманах и сумочках, а не на шее, но результат тот же.

– Их отпечатки нашли в красной машине?

– Множество. Этим парням было все равно.

– И вы их загрузили в базу данных?

– Конечно.

– Результаты есть?

– Пока нет, – ответила Соренсон. – Из чего почти наверняка следует, что этих парней там нет. Программное обеспечение продолжает поиск несколько часов, но он никогда не занимает столько времени, если отпечатки там есть. Должно быть, с них никогда не снимали отпечатков.

– Значит, они не иностранцы, – сказал Ричер. – Иностранцев без отпечатков не бывает, не так ли? У всех снимают отпечатки в момент въезда. Или для визы. Если только они не попадают в страну нелегально. Наверное, они могли приехать через канадскую границу. Говорят, там полно дыр.

– Но как они могли попасть в Канаду? У нас есть доступ и к их базам данных. А у Канады нет других границ. Если только они не пересекли Северный полюс или переплыли Берингов пролив.

– Есть еще Аляска.

– Но если ты хочешь попасть на Аляску со стороны моря, нужно, чтобы у тебя взяли отпечатки пальцев.

– А какова вероятность ошибок или сбоев?

– За последние десять лет не было ни одного случая.

– Значит, они не иностранцы.

Соренсон ехала дальше. Несколько часов назад она преодолела тот же путь, но сейчас не узнавала окружающую местность. Автострада выглядела иначе. Ее заливал тускло-серый свет, но горизонт не был виден ни впереди, ни сзади. Казалось, они оказались в сплошном бесконечном облаке. Дождь начал стихать, но асфальт был все еще залит водой, и из-под колес вырывались пенистые струи.

– А откуда приехал человек из Государственного департамента? – спросил Ричер.

– Я не знаю. Он приехал в машине. Но он настоящий – я видела документы.