Кен Фоллетт - Опасное наследство Страница 35

– А кто на фотографии? – спросила она.

– Мать с сестрой. Сестра родилась уже после смерти отца.

– Как ее зовут?

– Дороти. Я зову ее Дотти и очень ее люблю.

– Где они живут?

– В Фолкстоне, у моря.

«Интересно, увижу ли я их когда-нибудь?» – подумала она.

Хью отодвинул стул от письменного стола и предложил ей сесть, а сам опустился на колени, снял ее ботинки и насухо вытер ноги свежим полотенцем. Мэйзи закрыла глаза; ощущение прикосновения мягкой ткани к подошвам было непередаваемым.

Но платье ее промокло насквозь, и она содрогнулась. Хью снял сюртук и ботинки. Мэйзи понимала, что если она не снимет платья, то вытираться бесполезно. Почему бы и не снять? Панталон у нее не было, потому что их носили только богатые женщины, но наготу под платьем скрывали нижняя юбка и сорочка. Решительно встав, она отвернулась от Хью и спросила:

– Не поможешь расстегнуться?

Его пальцы неумело перебирали крючки, которыми застегивалось ее платье. Она тоже волновалась, но назад дороги уже не было. Когда он закончил, она поблагодарила его, опустила платье на пол и вышла из него, повернувшись.

На его лице отражалась смесь стеснительности и желания. Он стоял, словно Али-Баба, разглядывающий сокровища разбойников. Если она сначала и хотела всего лишь вытереться, а потом надеть платье, когда оно немного просохнет, то сейчас окончательно поняла, что будет дальше. И нисколько не жалела об этом.

Прикоснувшись к его щекам, она опустила его голову к себе и поцеловала. На этот раз она открыла рот, ожидая, что он сделает то же самое, но он не понял ее движения. «Он еще никогда так не целовался», – подумала она и раздвинула его губы языком. Он весь напрягся, но было заметно, что ему нравится. Через мгновение он чуть-чуть приоткрыл свой рот и ответил ей кончиком своего языка. Дыхание его участилось.

Потом он отстранился от нее, вытянул руки и постарался расстегнуть ее сорочку. Пальцы его путались, и в нетерпении он рванул ткань, отчего на пол полетели пуговицы. Обнажив ее груди, он взял их в ладони, закрыл глаза и испустил довольный стон. Она почувствовала, что вся поплыла. Ей захотелось всего сразу, прямо сейчас и навсегда.

– Мэйзи, – прошептал он. – Я хочу…

Мэйзи улыбнулась.

– Я тоже, – с удивлением услышала она свой голос.

Она сказала, не подумав, но не сомневалась, что сказала правду. Сейчас больше всего на свете она хотела именно его.

Хью погладил ее по волосам.

– Раньше у меня такого не было, – сказал он.

– И у меня.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Но я думал… – сказал было он и осекся.

Мэйзи ощутила укол раздражения, но быстро собралась. В конце концов, она сама виновата, что ее подозревают в порочности.

– Ляжем, – предложила она.

Он вздохнул и спросил:

– Ты действительно хочешь?

– Хочу ли я? – переспросила она, не веря своим ушам.

Ей еще не встречался мужчина, который мог бы задать такой вопрос. Никто никогда не задумывался, что чувствует она. Она взяла его руку обеими своими руками и поцеловала его ладонь.

– Раньше я не знала, но теперь точно хочу.

Она легла на узкую кровать. Матрас был жестким, но простыня оказалась приятной на ощупь. Он лег рядом и спросил:

– А что теперь?

С каждым шагом они приближались к неизведанной территории.

– Погладь меня.

Хью нерешительно погладил ее через одежду. Ее вдруг охватило нетерпение. Сорвав нижнюю юбку, под которой ничего не было, она схватила его за руку и прижала его ладонь к бугорку между ног.

Он ласкал ее, покрывая поцелуями лицо, тяжело и прерывисто дыша. Мэйзи подумала о возможной беременности, но отмела эти мысли. Ее тело уже не принадлежало ей: удовольствие было слишком большим, чтобы думать. Прижав губы к его уху, она прошептала:

– Засунь палец внутрь.

Он подчинился.

– Мокро, – прошептал он удивленно.

– Это чтобы тебе было легче.

Он осторожно исследовал пальцем неизвестные уголки ее тела.

– Какая маленькая.

– Постарайся осторожнее, – предупредила она, хотя какая-то часть ее желала, чтобы ею овладели грубо, со всей силой.

– Прямо сейчас?

– Да, побыстрее. – Ее охватило еще большее нетерпение.

Хью немного повозился с брюками, потом стянул их и лег сверху, между ее ног. Она застыла, вспомнив рассказы о том, как больно бывает в первый раз, но желание пересиливало все опасения.

Он понемногу проникал в нее, пока не встретил сопротивление. Когда он надавил чуть сильнее, она действительно почувствовала боль.

– Постой!

– Извини, – он посмотрел на нее с беспокойством.

– Все хорошо. Поцелуй меня.

Он немного спустился, чтобы оказаться вровень с ее лицом, и поцеловал в губы, сначала нежно, а затем более страстно. Она крепко обняла его за талию, приподняла свои бедра и прижала к себе. От пронзившей ее боли захотелось заплакать, но потом что-то внутри ее поддалось, и она почувствовала облегчение. Оторвав губы от его губ, она посмотрела на него.

– Не больно? – спросил он.

Она помотала головой.

– Я не шумела?

– Немного. Не думаю, что кто-то услышал.

– Не останавливайся.

Все же он немного помедлил.

– Мэйзи, – пробормотал он. – Неужели это не сон?

– Если сон, то давай не будем просыпаться.

Она еще крепче прижалась к нему, помогая ему найти верное место руками. Он следовал ее подсказкам. Ей вдруг вспомнилось, как они танцевали всего несколько часов назад, но она тут же полностью отдалась ощущениям. Он тяжело задышал.

Потом сквозь их хриплое и шумное дыхание она услышала, как открылась дверь. Она была так поглощена происходящим, что этот звук показался ей сигналом тревоги. А затем раздался посторонний голос, разрушивший волшебство момента, как камень разбивает стекло:

– Так-так, Хью. Чем это ты занимаешься?

Мэйзи застыла.

Хью испустил отчаянный стон, и она почувствовала, как внутрь ее проникает его семя.

Она едва не разрыдалась.

– По-твоему, здесь бордель? – прозвучал тот же насмешливый голос.

– Хью, слезь с меня, – прошептала Мэйзи.

Он перевалился на спину, и она увидела его кузена Эдварда, стоявшего в дверях, курившего сигару и пристально наблюдавшего за ними. Хью быстро накинул на нее полотенце. Она подтянула полотенце к шее.

Эдвард ехидно ухмыльнулся.

– Ну, если ты закончил, то попробую-ка теперь и я.

Обматываясь полотенцем и стараясь сохранять спокойствие, Хью сказал:

– Ты пьян, Эдвард. Иди к себе, пока не наговорил непростительных глупостей.

Не обращая на него внимания, Эдвард подошел к кровати.

– Так это же куколка Солли Гринборна! Ладно, я ему ничего не скажу, но если ты и со мной немного пошалишь.

Поняв, что он не шутит, Мэйзи содрогнулась от отвращения. Она знала, что некоторые мужчины возбуждаются при виде того, как женщина лежит с другим мужчиной. Об этом ей как-то рассказала Эйприл, добавив, что женщин при этом называют «смазанными булочками». Похоже, Эдвард как раз из таких любителей.

Хью пришел в ярость.

– Убирайся прочь, болван! – воскликнул он.

– Да будет тебе! – настаивал Эдвард. – Это всего лишь шлюшка.

С этими словами он нагнулся и сорвал с Мэйзи полотенце.

Она спрыгнула с кровати на другую сторону, прикрываясь руками. Хью же набросился на Эдварда и со всей силы ударил ему по носу. Брызнула кровь, Эдвард зарычал от боли.

Этого было бы достаточно, чтобы поставить его на место, но Хью не мог унять свой гнев и ударил его еще раз.

Эдвард застонал от боли и, пошатываясь, двинулся к двери. Хью продолжал ударять его по затылку.

– Отвяжись! Отстань! Пожалуйста! – закричал Эдвард и вывалился через дверной проем.

Мэйзи вышла вслед за ними в коридор. Эдвард валялся на полу, а Хью сидел на нем и лупил его что было силы.

– Хью, остановись, ты убьешь его! – крикнула Мэйзи и попыталась схватить Хью за руки, но он был в такой ярости, что удержать его было невозможно.

Уголком глаза Мэйзи заметила какое-то движение, подняла голову и увидела тетку Хью, Августу, которая стояла на лестнице в черном шелковом пеньюаре и взирала на всю эту сцену. В зыбком газовом освещении она казалась зловещим призраком. В глазах ее блеснул загадочный огонек. Сначала Мэйзи не поняла этого выражения ее лица, а затем догадалась и испугалась.

Это было выражение торжествующего победителя.

V

Как только Августа увидела голую девушку, она сразу же поняла, что это шанс избавиться от Хью раз и навсегда.

Ее она узнала сразу – это была та самая дерзкая потаскушка, оскорбившая ее в парке. Тогда ее называли Львицей. Еще в парке у Августы мелькнула мысль, что эта девка может вовлечь Хью в серьезные неприятности: было что-то заносчивое и бесцеремонное в ее взгляде, в блеске глаз и в самодовольном наклоне головы. Даже сейчас, когда она, казалось бы, должна была сгорать от стыда, она смотрела на Августу холодно и спокойно. Она обладала великолепным телом, небольшими, но приятно оформленными белыми грудями. Между ног виднелся треугольник волос песочного цвета. Было во всей ее позе нечто вызывающее, отчего Августа почти почувствовала себя непрошеной гостьей. Но Хью теперь точно опозорен.