Валерио Манфреди - Оракул мертвых Страница 35

— Да, — проговорил Караманлис. — Вы рук не пачкаете… Грязную работу вы предоставляете другим… А теперь мы все на мушке у этого проклятого… Мне наплевать на ваше благородное чванство. Вы должны рассказать мне, что вам известно о том, как окончил свои дни Клаудио Сетти, какого черта вы делали в Диру и что, гром вас разрази, вы делаете здесь.

Богданос словно бы опомнился.

— Следите за своим языком, Караманлис, и не забывайте, с кем говорите. Вы не вправе что-либо с меня требовать или спрашивать. Я здесь, чтобы найти объяснение этим преступлениям, чтобы установить убийцу и уничтожить его, если возможно. Только тогда у нас будет гарантированный ответ и… мы окончательно закроем дело. Обещаю вам, что после этого вы больше никогда меня не увидите. А пока что время поджимает: кое-кто в министерстве начал задавать вопросы… связывать воедино цепь совпадений… Нужно покончить со всем этим сейчас.

— Но ведь вы прислали мне фотографию трупа…

— Ее отправил вам исполнитель приказа, проверенный человек. С другой стороны, в подобных случаях нельзя рассчитывать на официальное заключение судмедэксперта… Я не видел никаких причин ставить под сомнение факт устранения… человека, о котором мы говорим. А сейчас, мне кажется, мы потеряли слишком много времени. Где в данный момент находится Влассос?

— Полагаю, у себя дома.

— Вы полагаете. Черт возьми, Караманлис, меня удивляет, как человек с вашим опытом… Поедемте туда, пока еще не слишком поздно.

Они покинули площадь Мессемврии, освещаемую единственным фонарем, висевшим на фасаде приходской церкви, на «Фиате-131», принадлежавшем Караманлису, поскольку у Богданоса не было никакого транспорта, словно он с неба сюда свалился. Подняв облако пыли, они проехали по проселочной дороге, ведущей к шоссе, а потом свернули налево, в направлении Портолагоса. Еще не было и десяти, когда Караманлис остановил машину у жилища Влассоса. В кухне горел свет: к счастью, сержант дома. Караманлис подошел поближе и заглянул внутрь: на столе стоял открытый чемодан с одеждой, на газовой плите что-то кипело, может быть, молоко. Он несколько раз постучал в стекло, но ответа не последовало.

— Он куда-то вышел, черт возьми, — проговорил за его спиной Богданос. — Осмотрите дом, если сможете.

Караманлис пошел к входной двери и обнаружил ее открытой. Быстро оглядел дом. Все было в порядке, но, очевидно, Влассос выбежал в большой спешке: газ горел, полусобранный чемодан брошен посреди кухни, свет тоже включен. Он все выключил и вышел во двор.

— Что-то или кто-то заставил его срочно уйти: он даже не погасил свет и оставил молоко на конфорке.

— Куда он мог направиться? — спросил Богданос.

— Единственный человек, способный сдвинуть его с места, — его любовница. Может, она его позвала.

— Или кто-то воспользовался ею, чтобы завлечь его туда. Проклятие!

— Нечего сыпать проклятиями, черт вас возьми! Если б вы в свое время чисто сделали работу, нам бы сейчас не пришлось бегать за этой скотиной в этой чертовой деревне.

Богданос посмотрел на часы.

— Где находится дом его женщины?

— Недалеко от военного моста.

— Тогда надо поспешить, мы рискуем прийти туда слишком поздно.

Они быстро двинулись в сторону моста и через несколько минут оказались у дома женщины. Здесь тоже дверь стояла открытой, свет горел, и радио на полной громкости передавало концерт Хадьидакиса. Повсюду виднелись следы разгрома: перевернутая мебель, разбитая посуда, — видимо, великанша сопротивлялась, прежде чем дать себя унести. Богданос нахмурил лоб:

— Как я и боялся, кто-то схватил женщину, а потом сообщил Влассосу, заманив его в ловушку.

— Но куда?

— Самое лучшее место — бухта, именно там нам следует искать.

От сильного порыва ветра поверхность воды покрылась рябью.

— Не хватало только, чтобы погода испортилась, — выругался Караманлис.

— Запросто, — ответил Богданос. — В прогнозе погоды об этом сообщалось. Не удивлюсь, если наш преступник внимательно его слушал.

Они решили разделиться: один осмотрит западный берег, второй — восточный. Но вдруг Богданос остановил Караманлиса:

— Стойте, смотрите, вон там!

— Я ничего не вижу.

— Свет. На мгновение там показался свет. Что находится в той стороне?

— Островок с маленькой церквушкой, возведенной в честь святого Спиридона. 15 июля люди идут туда с крестным ходом в день святого, а в остальное время она закрыта. Она соединяется с восточным берегом мостками длиной метров в пятьдесят. Влассос иногда ходит туда на рыбалку.

— Это далеко?

— Полтора километра, плюс-минус.

— А вход с какой стороны?

— Со стороны восточного берега.

— Значит, лучше нам разделиться. Я двинусь по берегу и пройду через мостки, а вы воспользуйтесь лодкой и подплывите туда с юга. Возможно, убийца подготовил себе путь к бегству по воде.

Они разделились. Караманлис сел в плоскодонку с небольшим подвесным мотором и начал тихо подбираться к островку, а Богданос снова посмотрел на часы и быстрым шагом двинулся по берегу к мосткам. Погода становилась все хуже, ветер все сильнее ударял по поверхности воды, поднимая в воздух брызги и клочки пены. Горизонт на севере прорезали вспышки молний, с отрогов гор доносились раскаты грома и гасли в волнах Эгейского моря. А когда утихал ветер, смутно и отрывисто слышен был бой часов на башне Портолагоса. Десять тридцать.

Василиос Влассос, запыхавшись, остановился у ворот церкви Святого Спиридона. Он слышал лишь скрип деревянных досок под напором волн, поднимавшихся все выше, и усиливавшиеся порывы ветра. Из окна исходил очень слабый свет, как будто внутри, перед святым образом, горела свеча.

Влассос достал свою «беретту» и передернул затвор, после чего подошел к окну, но ничего не разглядел, только скамейки и стулья для прихожан, на которых едва мерцали отблески света. Тогда он решил войти, как и положено, через дверь. Распахнув ее ногой, он бросился внутрь и боком покатился по полу, спрятавшись за одной из скамеек и крепко сжимая в руке пистолет.

У него перехватило дух: его любовница, почти нагая, была привязана к колонне иконостаса наподобие гротескного и почти святотатственного святого Себастьяна. Рот ей заткнули кляпом, перед ней горела большая восковая свеча, обернутая красной бумагой.

Из-за иконостаса раздался четкий, пронзительный голос. Здесь, в небольшом пространстве, он прозвучал странно близко, совсем рядом.

— Добро пожаловать, сержант Влассос! Ты пришел за своей женщиной, верно?

Влассос вскипел от бессильной ярости:

— Отпусти ее. Я дам тебе то, что ты хочешь. Отпусти ее, отпусти…

— Ты очень привязан к своей голубке, верно? Хорошо. Если она тебе дорога, опусти пистолет и брось его по направлению к алтарю.

Влассос колебался.

— Ты даже представить себе не можешь, каково это — когда на твоих глазах пытают и до смерти мучают твою женщину, видеть ее агонию и ее смерть… Правда?!

Влассос положил пистолет на пол и толкнул его к перилам иконостаса. Услышав этот звук, женщина вздрогнула и жалобно замычала.

— Не бойся, — сказал Влассос. — Не бойся. Я не позволю ему тронуть тебя. Я знаю, кто ты, — произнес он громче. — Ты тот, кто сгубил Руссоса и Карагеоргиса. Но она тут ни при чем! Проклятие! Отпусти ее, и решим это дело между собой. Послушай, я все тебе скажу. Мы ни в чем не виноваты, виноват Караманлис. Это он мне велел…

— Тебе нечего мне сказать, Влассос. Я уже все знаю. Это я могу тебе кое-что сказать. Иди вперед, медленно.

Влассос поднялся на ноги и двинулся на середину небольшого нефа, к иконостасу. Если б ему удалось подойти поближе, он бы бросился к своей женщине и ногой сбил бы проклятую свечу. В темноте, быть может, ему удастся ее спасти. Он сделал еще несколько шагов по направлению к яркому пятну.

Внезапно ослепительная вспышка, сопровождавшаяся звучным громом, проникнув через стекла витража, осветила на мгновение внутренность церкви, бледную плоть его связанной подруги и фантастическую фигуру на вершине иконостаса — человека в маске, скрывавшей лицо, натягивавшего тетиву лука. Стрела сорвалась с сухим свистом и пронзила ему пах. Влассос с ревом рухнул на пол, и вторая стрела воткнулась ему в руку, а потом третья попала в бедро.

Ветер утих, зашумел дождь. Влассос с плачем корчился на залитом кровью полу, ожидая последнего удара, но ничего не произошло. Ему показалось, он слышит, как разбивается стекло, и осколки падают на пол, а потом приглушенный, взволнованный голос произнес что-то вроде:

— Ты должен немедленно уходить, они уже здесь, они ждут тебя. Уходи. Нет. Уходи немедленно.

Шорох, пистолетный выстрел, второй, третий, крики, а после — ничего.

Караманлис, мокрый от дождя, с электрическим фонариком в руке, ступил на землю, и в этот момент навстречу ему вышел Богданос, размахивавший еще дымящимся пистолетом: