Авалон - Александр Руж Страница 37

Трое чинов из угрозыска потолкались в разгромленной мастерской, ничего не нашли, бегло опросили Вадима, его спутников и убрались восвояси. По их кислым мордализациям было ясно, что рыть землю в поисках убийцы они не намерены. Заколотого Самсонова переправили к доктору Гловскому, тот произвел вскрытие. За результатами Вадим на следующий день зашел в Обуховку.

Анатома он застал не в царстве мертвых, а в канцелярии, где тот, сидючи за столом, клацал арифмометром «Оригинал-Однер» и заполнял длинный формуляр.

– Бюрократы! – брюзжал доктор, вписывая в графы неразборчивую абракадабру. – На каждого поступившего заполни карточку, а потом еще по итогам года составь… м-м-м… отчет: кто от чего преставился. Это им, видите ли, для статистики нужно. А у меня всего один помощник, и тот позавчера с дифтерией слег. Как, скажите на милость, успевать? У меня там внизу еще трое неразделанных лежат, а я здесь… м-м-м… циферки складываю.

– Хотите помогу? – Вадим придвинул к столу топчанчик, сколоченный из гладко отшлифованных дощечек.

– Э, нет, туда не садитесь! Там я внутренности складирую, когда что-то… м-м-м… замысловатое попадается. Препарирую на досуге. Для научных статей пригождается.

Вадим отодвинул от себя топчанчик с такой поспешностью, что тот врезался в вешалку для одежды, стоявшую близ двери.

– Вон с того табурета баночку с кишочками снимите, – посоветовал Гловский, – и присаживайтесь.

Вадим последовал рекомендации. Анатом показал ему на арифмометр.

– Умеете обращаться? Будем прошлогодний баланс по тифозникам подбивать. Считайте: сто восемнадцать плюс девяносто шесть…

– Зачем арифмометр? Мне без него сподручнее. Дайте отчет, я быстро все заполню.

Вадим взял у доктора перо и стал без остановок вписывать в клеточки итоговые числа. Гловский смотрел на него, как на иллюзиониста из шапито.

– Да вы вундеркинд! Это у вас с детства?

– Приобретенное. Складывать – проще простого. Вот квадратные корни извлекать – это я вам скажу…

Длинная, похожая на орудийный снаряд лампа под потолком замигала и погасла. Ватная темень наполнила кабинетик. Гловский пощелкал выключателем – бесполезно.

– Опять с электричеством перебои… У нас это иногда по пять раз на дню случается.

Вадим работу не прекратил – он и не заметил отсутствия света. Все так же клюкало перо, стукаясь о стеклянное дно чернильницы, а потом тихонько шуршало по бумаге, выводя ровные, на зависть каллиграфу, цифры.

– М-м-м! – возликовал анатом. – Мне бы ваши умения! А то, бывает, трудишься в поте лица, черепную коробку трепанируешь, и тут тебе – хлоп! – тьма-тьмущая, как до сотворения мира. Приходится простаивать, а времени и так в обрез, сырье поступает непрерывно, только успевай обрабатывать…

Минуту или две спустя лампочка снова вспыхнула. Гловский посмотрел на нее с суровостью, будто это она была виновата в авариях на электростанции.

Вадим дописал последнюю цифру и протянул анатому бланк с заполненной таблицей.

– Готово.

– Премного вам благодарен! – Гловский сердечно пожал ему руку. – Без вас я бы еще часа полтора провозился.

– Благодарить не за что. Вы мне лучше скажите, что там с этим скульптором.

– С каким? А, с этим одноногим… Стандартный набор: зубы гнилые, печень немного увеличена, порок… м-м-м… митрального клапана, небольшая деформация лучевой кости на левой руке…

– А причина смерти?

– Да вы и сами знаете. Нож в спину. Лезвие было длинное, до сердца дошло. И удар, я вам доложу, профессиональный. Убийца не новичок, знал, куда и как бить.

«Знатный душегуб, не впервой ему…» Врач подтвердил слова сметливого Горбоклюва, что нисколько не удивило Вадима.

– А вы могли бы описать приметы убийцы? Какого он р-роста – высокого, низкого? Насколько силен? Левша или правша?

– Вы от меня слишком многого хотите. Я не Шерлок Холмс, с криминалистикой… м-м-м… не в ладах.

– Полноте, Александр Георгиевич! Вам же по части судебно-медицинской экспертизы нет р-рав-ных, – подлил елея Вадим. – Ни в Ленинграде, ни в Москве, ни во всем Союзе.

Польщенный доктор зарделся, как невеста на выданье. Похрустел пальцами, запятнанными формалином, поблуждал взором по кабинету, подбирая слова.

– Характер и направление раневого канала указывают на то, что преступник – определенно правша. Рука достаточно сильная, но не атлет. Здесь важно было направить клинок точно между ребер, в мягкие… м-м-м… ткани. Этот ваш скульптор под два метра, а удар нанесен как бы снизу вверх, то есть убийца невысокого роста, примерно с меня или еще ниже…

Гловский прервался, потому что дверь кабинета открылась, и на пороге возник приземистый широкоплечий человек с седоватой шевелюрой. Он занес ногу, чтобы перешагнуть через порог, но, увидев Вадима и доктора, отступил назад.

– Тысяча извинений! Потемки, табличек нет…

– Куда вы шли? – спросил Гловский.

– В третью операционную.

– Она этажом выше, прямо напротив лестницы.

– Спасибо!

Дверь закрылась, крепыш потопал по коридору. Вадим помимо воли прислушивался к его удаляющимся шагам.

– Кто это? Я его в больнице не видел.

– Он из Москвы. Прибыл по обмену. Есть, оказывается, такая практика: больницы из разных городов на полгода обмениваются специалистами, чтобы… м-м-м… усваивать опыт и перенимать достижения.

– Полезное начинание… – Вадим решил, что пора откланяться. – Общение с вами в р-радость, но у вас р-работа. Не буду докучать.

– Вы мне ничуть не докучаете, – ответил Гловский любезностью на любезность. – Выдастся возможность, заходите. Со дня на день… м-м-м… мне еще какое-нибудь бумаготворчество подкинут. Поупражняетесь.

Из Обуховки Вадим на такси заехал за Пафнутием и Макаром, и они втроем отправились в Выборгский район.

Комната Самсонова в коммунальной квартире была обыскана милицией весьма поверхностно. Некому было заниматься этим с положенной дотошностью – постовые, патрульные, участковые и вообще все, кто был в наличии, участвовали в массовых облавах, инициированных Ленинградским губкомом. После того как в январе сменилось городское руководство, новые власти объявили войну криминалитету. Вопиющее убийство Коломойцева только укрепило их в этом намерении. В Ленинграде и ближайших окрестностях каждый день проводились рейды, в сети попадала как мелкая рыбешка, так и матерые головорезы, от чьих бесчинств страдало местное население.

Вадим, безусловно, одобрял курс на очистку города от отбросов общества, провозглашенный нынешним градоначальником Кировым, однако его занимали другие заботы.