Коглин - Деннис Лихэйн Страница 38

— А за год?

— Две тысячи четыреста девяносто шесть, — ответил Дымарь.

— А если удвоить?

— Э-э, — Франт, похоже, отчаялся победить в этой игре, — это… Это будет, мм, это будет…

— Четыре тысячи девятьсот девяносто два, — выпалил Лютер, даже не понимая, что и зачем он говорит, пока эти слова не вылетели у него изо рта.

Франт двинул его по затылку:

— Я уже сам сосчитал, ниггер.

Декан посмотрел на Лютера в упор, и Лютер увидел в этом взгляде свою могилу, услышал, как лопаты скребут землю.

— А ты совсем не тупой, Деревня. Я это сразу понял, как только тебя встретил. И сразу понял, что ты отупеешь, если будешь водиться с такими вот кретинами, как этот, который весь мой стол изгваздал кровью. Я ошибся, позволив тебе брататься с вышеуказанным негром, и об этой ошибке я буду вечно сожалеть. — Он вздохнул и всем своим огромным туловищем потянулся в кресле. — Но это все дело прошлое. Итак, эти четыре тысячи девятьсот девяносто два доллара плюс еще первоначальный заем, всего будет?.. — Он поднял ладонь, запрещая отвечать всем остальным, и указал на Лютера.

— Шесть тысяч тридцать два.

Декан хлопнул ладонью по столу:

— Так оно и есть. Проклятье! А чтобы вы не подумали, что я человек безжалостный, вам надобно понять, что я еще слишком добр: только представьте, сколько бы вы мне оказались должны, если бы я послушал Франта с Дымарем и отдельно рассчитывал комиссию по основной сумме долга с каждой недели. Ясно?

Никто не проронил ни слова.

— Я спрашиваю — ясно? — повторил Декан.

— Да, сэр, — сказал Лютер.

— Да, сэр, — сказал Джесси.

Декан кивнул:

— И как же вы мне собираетесь вернуть шесть тысяч тридцать два доллара моих кровных?

Джесси начал:

— Уж мы как-нибудь…

— Вы как-нибудь — что? — рассмеялся Декан. — Обчистите банк?

Джесси молчал.

— Или, может, двинете в белый город грабить каждого встречного?

Джесси безмолвствовал. Лютер тоже.

— Не сможете, — негромко проговорил Декан, разводя ладони. — Не сможете, вот и все. Мечтайте о чем хотите, но некоторые вещи лежат за пределами возможного. Нет, парни, вам никак не удастся возместить мои… проклятье, а ведь уже новая неделя, я и позабыл… мои шесть тысяч восемьдесят четыре доллара.

Джесси стал косить куда-то вбок, потом с усилием посмотрел прямо перед собой:

— Сэр, по-моему, мне нужен врач.

— Тебе, черт дери, понадобится гробовщик, если мы сейчас не обговорим, как вам расхлебывать эту кашу, так что заткнись, на хрен.

Лютер проговорил:

— Сэр, просто скажите нам, чего вы от нас хотите, и мы это сделаем, как пить дать.

На сей раз его стукнул по затылку Дымарь, но Декан поднял ладонь:

— Идет, Деревня. Идет. Ты рвешься к самой сути, мальчик, я такое уважаю. Потому и отнесусь к тебе с уважением.

Он поправил лацканы своего белого пиджака и наклонился над столом.

— Есть кое-какие ребята, они мне порядочно должны. Одни за городом, другие тут, в городе, в самом что ни на есть центре. Дымарь, список.

Дымарь обогнул стол и вручил Декану лист бумаги; Декан посмотрел в него и затем положил на стол, чтобы Лютеру и Джесси тоже было видно.

— В этом списке пять имен. Каждый должен мне пять сотен за неделю, а то и побольше. Вы, парни, сегодня же пойдете и получите с них. И я знаю — вы там ноете и пищите про себя: мол, Декан, сэр, для тяжелых случаев у вас есть Франт с Дымарем. Ты ведь так думаешь, Деревня?

Лютер кивнул.

— Что ж, в обычное время Дымарь с Франтом или еще какие-нибудь сукины сыны из тех, что ни хрена не боятся, и занялись бы таким делом. Но сейчас у нас не обычные времена. У каждого, кто в этом списке, дома кто-нибудь да валяется с гриппом. А я не собираюсь терять полезных ниггеров вроде Франта или Дымаря из-за этой хвори.

— А вот двух бесполезных ниггеров вроде нас… — произнес Лютер.

Декан откинул голову:

— Глядите-ка, у парня голос прорезался. Я в тебе не ошибся, Деревня, у тебя талант. — Он фыркнул и выпил еще виски. — Ты прав. К тому я и веду. Вы идете и собираете долги с этих пятерых. Соберете не все — разницу возмещаете сами. Принесете мне должок от одного, потом от другого. И так далее, пока не пройдет эта сраная эпидемия. Тогда я оставлю на вас только основной долг, а проценты, так и быть, скощу. Ну, — он растянул рот в улыбке, — что вы на это скажете?

— Сэр, — сказал Джесси, — этот грипп в один день убивает человека.

— Верно, — признал Декан. — Значит, если ты его подцепишь, ты можешь помереть завтра, к этому часу. А вот если не притащите мои деньги, уж тогда, ниггер, ты наверняка помрешь уже сегодня ночью.

Декан посоветовал им доктора, принимавшего в комнатке за тиром, возле Второй улицы, и они двинули туда, проблевавшись в переулочке за Декановым клубом. Врач, старый пьяный мулат с шевелюрой, выкрашенной в ржавый цвет, заштопал Джессину челюсть, и Джесси только всасывал воздух сквозь стиснутые зубы, и слезы тихо катились у него по лицу.

Они выбрались наружу, и Джесси заявил:

— Мне бы чего-нибудь болеутоляющего.

— Только подумай насчет ширнуться, и я тебя сам убью, — пригрозил Лютер.

— Отлично, — согласился Джесси. — Но я от боли думать не могу, так что — какие у тебя предложения?

Они посетили заднюю каморку аптеки, и Лютер купил пакетик кокаина. Две дорожки он отмерил себе, чтобы подуспокоить нервы, а четыре — Джесси. Джесси втянул свои дорожки одну за другой и следом опрокинул в себя рюмку виски.

Лютер заметил:

— Нам понадобятся пушки.

— Пушки у меня есть, — ответил Джесси.

Они зашли к нему на квартиру, и Джесси выдал ему длинноствольный «тридцать восьмой», а себе за пояс, сзади, засунул кольт сорок пятого калибра, после чего спросил:

— Знаешь, как им орудовать?

Лютер покачал головой:

— Я только знаю, что, если какой-нибудь ниггер захочет меня вышибить из своего дома, я ему наставлю эту штуку в лицо.

— А вдруг это не подействует?

— Я сегодня помирать не намерен, — заявил Лютер.

— Тогда скажи.

— Чего сказать?

— Ежели это не подействует, что ты собираешься делать?

Лютер положил «тридцать восьмой» в карман пальто и ответил:

— Я этого сукина сына пристрелю.

— Тогда, черт