Алан Гордон - Шут и император Страница 4

— С Зевсом все в порядке, — сказал я. — Правда, манеры его по-прежнему оставляют желать лучшего. Не хочет ли брат Деннис забрать его обратно?

— Нет. Он сказал так, повторю слово в слово. «Если ему удалось притерпеться к этому упрямому и вздорному шельмецу, то он вполне может остаться с ним».

— Как тепло он отзывается о своих лошадях!

— Вообще-то он говорил о тебе. До свидания, Теофил.

— Удачи тебе, — сказал я, пожимая ему руку.

— И тебе того же, — ответил он. — Может, еще свидимся в Константинополе.

Вскочив на лошадь, послушно повернувшую обратно к городу, он сразу начал бренчать на лютне.

— Погоди, — окликнул я его. — Допустим, я окажусь там, когда разразится война. Каковы пожелания гильдии на тот случай?

— Попытайся остановить войну, — отозвался он.

— Как?

Он с хитрой усмешкой посмотрел на нас через плечо.

— Как обычно. Импровизируй!

Глядя, как он уезжает, Виола поигрывала дубинкой в правой руке, оценивая расстояние.

— Вряд ли ты попадешь в него отсюда, — заметил я.

— Спорим на поцелуй, что смогу, — сказала она, все еще поглядывая вслед Тантало.

Я отобрал дубинку и поцеловал ее.

— Я слишком высоко ценю твои поцелуи, чтобы разбазаривать их на пари, — сказал я. — Пошли собираться.

ГЛАВА 2

Козел опасен спереди, лошадь — сзади, а к дураку лучше вообще не подходить.

Следующий рассвет я встретил в седле, выезжая на Зевсе из северо-западных ворот города.

— Доброе утро, Фесте, — крикнул стражник. — Сегодня решил не плавать?

— Уж если обзаводишься лошадью, то приходится изредка давать ей порезвиться на просторе, — ответил я. — А резвость этого строптивца выплескивается только в галопе. Увидимся позже!

Он помахал мне на прощание, и я дал Зевсу свободу. Он быстро взбирался вверх по дороге, которая в итоге привела бы странника в Каподистрию. Вскоре лес принял нас в свои тенистые объятия. Я перевел лошадь на спокойный шаг и огляделся, проверяя, нет ли за нами хвоста. Убедившись, что все в порядке, я свернул на неприметную лесную тропинку и выехал на северную дорогу поблизости от кладбища.

Поджидавший меня на обочине мужчина держал под уздцы гнедую кобылу, Я остановил Зевса и спешился.

— Доброе утро, Малахий, — сказал я.

— Даже и не знаю, доброе ли оно, синьор, — покачав головой, ответил он. — Герцогиня велела мне привести сюда ее лошадь и препоручить вашим заботам. Она вскоре присоединится к вам для прогулки.

— Отлично, Малахий. Я пригляжу за этим животным. Увидимся за ужином.

— Да, синьор. — Он на мгновение отвел глаза. — Когда вы увидите миледи… — нерешительно произнес он, помедлил и, прочистив горло, продолжил: — Передайте, что я желаю ей приятной прогулки.

— Передам, — пообещал я.

Малахий направился обратно к городу, но потом повернул в сторону кладбища.

— Раз уж я здесь, то, пожалуй, навещу моих родных, — объяснил он, и я помахал ему на прощание.

Круглолицый и бородатый паренек, появившийся из леса, проводил его взглядом, Когда он повернулся ко мне, по щекам его текли слезы.

— Объясни мне, мудрый шут, — сказала Виола, поскольку именно она явилась сюда в мужском наряде, — почему с дворецким мне расставаться тяжелее, чем с родными детьми?

Я промолчал, не зная ответа.

Виола вытащила из потайной пещеры под старым дубом несколько седельных сумок, мы погрузили их на наших лошадей и забрались в седла. Она бросила взгляд с холма в сторону дома.

— О боже, Фесте. Скажи, я делаю правильный выбор?

— Откуда же мне знать? — ответил я. — Ты еще можешь вернуться.

Она резко качнула головой и решительно направила лошадь на север, прочь от города, Я быстро догнал ее, и наши лошади бок о бок поскакали дальше галопом.

Мы решили, что двум мужчинам будет безопаснее путешествовать, чем мужчине и женщине. Я знал, как ловко Виола орудует мечом, но промышляющим на дорогах разбойникам явно не доставало такого знания. Двое мужчин в любом случае будут выглядеть более устрашающе для тех, кто задумает устроить нам засаду. «Кроме того, — заметила Виола, когда мы приняли такое решение, — если уж дело дойдет до схватки, то я предпочту умереть быстро, как мужчина, чем медленно, как это суждено женщине, томящейся в плену».

Доехав до северного хребта, мы свернули на тропу, ведущую на восток, и проехали вдоль подножия горных отрогов к верхнему мосту через реку.

— Почему ты выбрал этот путь? — спросила Виола, когда мы пересекли реку.

— Я подумал, что твоя любимая невестка не одобрит наш побег, — ответил я. — Как только обнаружится, что мы сбежали, она пошлет за нами капитана Перуна. По моим расчетам, он отправится на северо-запад, зная, что я поехал в ту сторону, а мы тем временем успеем далеко продвинуться по южной дороге.

— Понятно, — сказала она, заставив лошадь двигаться медленнее, — В твои расчеты, к сожалению, вкралась одна ошибка.

— И какая, если не секрет?

— А такая, что Перун уже поджидает нас впереди.

Капитан восседал на пегом скакуне, и оба были в полном доспехе. Когда я только-только вернулся в Орсино, мы с Зевсом победили капитана в скачках. Впоследствии, как я слышал, он истратил половину годового жалованья на приобретение превосходной лошади. И я подозревал, что этот пегий жеребец вполне мог бы обойти Зевса.

Перун маячил на дороге в гордом одиночестве. Правду сказать, я испугался бы меньше, если бы его сопровождал отряд стражников. По крайней мере, тогда у нас имелись бы свидетели. Так и не успев проникнуться взаимной дружеской симпатией, мы ограничились с трудом заслуженным уважением к профессиональным достоинствам друг друга. В сущности, его появление на выбранном нами пути только добавило ему еще одно очко в моей оценке.

Когда мы подъехали ближе, он приветствовал нас. Наши лошади остановились почти нос к носу с его конем.

— Доброе утро, шут, — сказал он. — И миледи, я полагаю?

— Да, капитан, — призналась Виола.

— Я подумал, что вы захотите немного перекусить перед дорогой, — сказал он. — И взял на себя смелость подготовить легкое угощение. Простите мне скудный выбор, но у меня было слишком мало времени на подготовку.

Он сделал приглашающий жест, показав на левую обочину. Там на небольшом возвышении, покрытом скатертью, действительно все было приготовлено к трапезе. Он спешился и встал во главе стола.

— Пожалуй, я слегка проголодался, — ответил я, вставая напротив него.

Виола присоединилась ко мне. Помимо кувшина с вином и трех кубков там была корзина с запеченными цыплятами и буханкой хлеба.

— Мне придется сыграть роль гостеприимного хозяина, — продолжил Перун, разливая вино, затем поднял свой кубок. — За здоровье и успех вашего грядущего рискованного предприятия.

Он выпил вино и насмешливо глянул на наши нетронутые кубки.

— Надеюсь, вы не думаете, что я способен действовать так грубо, — вздохнул он. — Позвольте, я пригублю из ваших кубков. — Он сделал по глотку из каждого. — Теперь вы удовлетворены?

— Да, — сказала Виола. — Я выпью за герцога.

Она выпила. Я последовал ее примеру.

— О каком это рискованном предприятии вы упомянули, капитан? — спросил я, пока он нарезал хлеб.

— Точно не знаю, да, в сущности, это и не важно, — ответил он. — Мои шпионы не сумели подобраться достаточно близко, чтобы услышать ваш короткий разговор с той расфуфыренной певчей птичкой. Но на мне лежит ответственность по защите Орсино. Если мать герцога возвращается к своей старой привычке переодеваться в мужскую одежду, да еще и удирает вместе с деревенским дурачком…

— Шутом, если не возражаете.

— …то такой скандальный поступок может навести наших врагов на мысль, что мы ослабели и, возможно, заслуживаем наказания. Или даже завоевания.

— Не кажется ли вам, что подобные выводы слегка притянуты за уши? — спросила Виола, вгрызаясь в цыпленка. — Я лишилась своего влиятельного положения.

— Вы герцогиня Орсино и мать герцога. К тому же завидная невеста и, следовательно, стратегически ценная персона для нашего города.

— Уже нет, — возразила она. — Мы поженились.

Капитана не взволновала эта новость.

— Странно. Не припомню, чтобы я получал хоть какое-то приглашение.

— Церемония прошла без лишней огласки, — сказал я

— И как я полагаю, ее проводил в лесу безумный отшельник. Подобные союзы имеют сомнительную законную силу, миледи. Неужели вы действительно надеялись ускользнуть вот так, без всяких последствий?

— Я оставила у служанки письма для каждого из моих детей. Марк и Селия узнают обо всем через час.

Капитан сунул руку в сумку и извлек оттуда два свитка.

— Не об этих ли письмах вы говорите?

— Вы не имели права! — с жаром воскликнула Виола.

Странно было видеть столь типичное проявление женской ярости у бородатого мужчины.