Уральское эхо - Николай Свечин Страница 4

– Но…

– Заткнись. Какая еще черта? Сильный поедает слабого спокон веку.

Таким Лыков своего антипода еще не видел. Сорокоум явно не хотел помогать сыщику. И фактически отменил все прежние договоренности. Что случилось?

Постепенно до него стало доходить. Еще год назад он подвел своего осведомителя Суровикова к ближайшему помощнику «ивана иваныча» Никифору Ногтеву по кличке Верлиока. Этот старый разбойник держал на Амбарной улице резбенно-иконостасную мастерскую. Звали его сейчас по паспорту Чухонцев. Наружно он резал иконостасы, а на самом деле дирижировал торговыми операциями шефа. И не только торговыми, но часто и боевыми. Для этого при Верлиоке существовал карательный отряд. Лыков знал о двух ликвидациях, проведенных лиходеями, но начальству не докладывал. Убили-то разбойников, приятелей низложенного «ивана» по прозвищу Мезгирь, на котором крови было больше, чем на полевом хирурге…

Суровиков еще весной доложил сыщику, что люди Рудайтиса занялись скупкой украденного с приисков золота. И быстро вышли на значительные обороты, особенно на Среднем Урале. Именно оттуда был родом Граф Платов. И с золотом он имел дело смолоду. Не иначе, Матвей Досифеевич стал уполномоченным Сорокоума по рыжью и наладил скупку и доставку его в столицу. Далее «иван иваныч» уже сам продавал его в Германию и Австро-Венгрию через евреев-контрабандистов. Если догадка сыщика верна, питерский Мориарти не выдаст столь полезного человека. Можно уходить, беседа не получилась.

Конечно, Алексей Николаевич утаил свои мысли. Иначе Рудайтис догадался бы, что где-то возле него окопался лыковский освед. И сыщик сыграл обиженного. Он отодвинул тарелку с принесенным каплуном, встал и сказал резко:

– Так, значит? Вам теперь все можно? Ну, тогда и нам тоже все можно. Смотри потом, не пожалей.

И направился к дверям. Рослые парни опять вскочили и вопросительно смотрели на шефа. Тот махнул рукой: не мешайте, пусть уходит.

Так выстрел ушел в молоко. Но только на первый взгляд. Алексей Николаевич теперь знал, что разыскиваемый им злодей прячется под крылом Сорокоума. Это давало беглому, при возможностях «ивана иваныча», гарантию почти полной безнаказанности. Скорее всего, Рудайтис вывез разбойника из столицы и спрятал где-нибудь в провинции. Тем не менее шансы найти его есть. За Верлиокой установлено наблюдение, да и Суровиков в случае чего даст сигнал.

Прямо из «Бугорков» статский советник поехал на явочную квартиру на Газовой. По пути нанял «красную шапку»[22] и передал ему записку для Суровикова: быть через час в известном ему месте. Когда они встретились, полицейский изложил агенту ситуацию и поставил задачу.

– Захар Нестерович, – сказал он, – дело трудное и опасное. Они убили агента сыскной полиции! Впервые за сорок семь лет ее существования. И Сорокоум даже не стесняется содеянного. Рамок нет, что хочу, то и ворочу. Не так мы с ним договаривались, не так. Видимо, полезность бывшего горнорабочего перевесила здравый смысл. Надо не только поймать убийцу, но и поправить мозги «ивану иванычу». Иначе он так далеко зайдет.

– Что я должен делать?

– Войти в золотые обороты бандитов.

– И каким образом? – старик нахмурил седые брови.

– Не знаю. Думай сам, соблюдай осторожность. Я понимаю, напрямки нельзя. Закинь удочки и жди, когда клюнет. Узнал же ты, что люди Сорокоума скупают краденое рыжье и возят его в Германию.

– Случайно однажды проговорился Верлиока. Второго раза может и не быть! Я продаю краденую мануфактуру, от рыжья стою далеко, и никто меня туда не пустит. Жди не жди, все равно не клюнет. Вы, Алексей Николаич, поручайте, что по силам. А не так…

– Адамова Голова, – напомнил старому головорезу его кличку сыщик, – не сердись. Делай, что по силам. Раздвинь только уши на всю ширину. Любая вскользь брошенная фраза, любая случайная оговорка – все мне на стол. Договорились? За сведения плачу премию.

Освед, получающий с продажи краденой мануфактуры от Рудайтиса три тысячи в месяц, только хмыкнул. Но тут же насторожился:

– Вы намекаете, что прижмете мою коммерцию? Больно много стал зашибать?

– Нет, что ты, – успокоил барыгу сыщик. – Уйдешь – мне нового придется искать. А где его взять? Торгуй, что с тобой поделаешь… Но уши навостри!

Глава 2

Про золото и платину

Поиски двух бандитов зашли в тупик. Но Лыков был убежден, что «золотой» след рано или поздно приведет к ним. Он договорился о встрече с консультантом Монетного двора действительным статским советником Нетгальгорстом. Моложавый, умный, обходительный, консультант понравился сыщику с первых слов.

– Что у вас за интерес к нашим махинациям? – спросил хозяин кабинета. – И называйте меня Франц Христофорович.

Гость ответил:

– Спасибо, а я Алексей Николаевич. Вы правильно сформулировали: именно махинации и нужны. Много у нас золота проходит мимо Монетного двора?

– Точный подсчет невозможен по понятным причинам. Кто вам скажет, сколько он украл? Но мы думаем, что до половины реальной добычи минует казну. И продается в нарушение закона на сторону.

– Куда?

– А это смотря какое золото, – усмехнулся Нетгальгорст. – Из Сибири и Приморья утаенный металл уходит главным образом в Китай, немного в Японию. Из Екатеринбурга – в Европу.

– Почему добытчикам выгоднее обходить казенные закупки?

– Цена другая, – пояснил действительный статский советник. – Ситуация меняется, но не радикально. Прежде была монополия государства на скупку золота. И цену казна держала низкую, причем десятилетиями. В тысяча девятьсот первом году политика вроде как изменилась. Вышел закон о свободном обращении драгоценного металла. Обязательную продажу шлихтового золота государству отменили. Требовалось сдавать его в казенную золотосплавочную лабораторию, но теперь лишь для очистки и апробирования. Потом можно было забрать его обратно в клейменных слитках либо требовать за него ассигновки с уплатой денег из Государственного банка. Частным лицам разрешалось открывать собственные лаборатории для сплава золота и очистки самородной платины. Также дозволили свободный ввоз и вывоз золота за рубеж. Все это проходило в рамках денежной реформы Витте. Казалось бы, вот она, конкуренция и свободные рыночные отношения. Но все это на поверку оказалось пшиком.

– Но почему? – с недоумением спросил сыщик.

– А потому! Золото не медь и не чугун, чтобы отдать его на волю рынка. От цены «падшего металла»[23] зависит денежное обращение империи. И скачки цен обрушили бы рубль. Поэтому правительство, ослабив на словах вожжи, на самом деле оставило контроль за собой. Оно по-прежнему устанавливает низкую цену на добытое золото, и скупщики не от казны вынуждены придерживаться ее. Чуть выше покупать с рук можно, а намного выше – нельзя. Министерство финансов сразу же прижмет. Поэтому подпольная продажа, в обход официальной, никуда не