Дональд Томас - Смерть на коне бледном Страница 40

— В чем бы ты ни подозревал Рэнди Морана, — совершенно спокойно проговорил Майкрофт, словно не заметив обрушившегося на него града вопросов, — Джоша Селлона совершенно определенно прикончил не он. Вчера этот субъект все еще находился в открытом море, где-то между Фуншалом и Антверпеном. Неужели тебе настолько плохо знакомы обстоятельства дела, дорогой братец?

— Уверен, мне известно ровно столько же, сколько тебе самому, — пробурчал Шерлок Холмс с капризной ноткой в голосе, словно обиженный ребенок. — Однако в твоей власти подтвердить некоторые обстоятельства и тем самым сэкономить мне уйму времени.

Майкрофту удалось увильнуть от ответа, потому что в эту самую минуту в кабинет вошли два официанта. Первый нес поднос с тремя тарелками, на которых лежали pommes de terre a la duchesse — картофель а-ля герцогиня, изобретенный затейливыми французами, — и неаппетитные куски вареного палтуса. У второго в руках была наша шляпная коробка. Поставив тарелки и коробку, они удалились.

— Несколько офицеров военной полиции, — протянул Майкрофт, откинувшись на спинку стула, — занимались расследованием неких происшествий, связанных друг с другом. Как ты и предположил, капитан Селлон подобрался чересчур близко к правде, и наши противники решили, что его необходимо уничтожить.

— А что ты скажешь об Оуэне Глиндуре?

— Позволь полюбопытствовать, дорогой братец, а тебе что известно об Оуэне Глиндуре? И откуда?

Мой друг поднялся и подошел к небольшому столику, где стояла шляпная коробка. В глазах Майкрофта читалось то радостное возбуждение, с каким ребенок в день рождения смотрит на свой подарок. Шерлок Холмс отстегнул пряжку, откинул крышку и достал жуткое пугало, которое я впервые увидел накануне ночью. При свете дня оно казалось безобидным анатомическим экспонатом. Майкрофт, к моему изумлению, совершенно невозмутимо подцепил вилкой очередной кусок палтуса.

— Ах да, — промурлыкал он, прожевав рыбу. — И в самом деле он! Так вот о чем говорилось в твоей телеграмме? Незваный ночной гость? Нам он прекрасно известен, дорогой братец! Замечательно, уважаемый доктор! Просто превосходно! Друзья так скучали по нему.

Майкрофт Холмс редко шутил, но сейчас радостно усмехнулся собственной остроте.

И чему, интересно, тут удивляться? Почему я решил, что отсеченная голова, плавающая в формальдегиде, может вызвать у кого-то неприятные чувства во время обеда? Но как мог Майкрофт ее узнать?

— В Абиссинии во время штурма Магдалы в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году, — ласково говорил меж тем Холмс-старший, словно утешая бедную заблудшую голову, — британский гусар на полном скаку обезглавил одного беднягу. Потом голову подобрал на поле боя офицер третьего драгунского полка, а полковой хирург рассек ее надвое и залил формальдегидом. И дальше наша знакомая путешествовала в сундуке с трофеями двадцать четвертого пехотного полка. Этими сведениями мы располагали до сего дня.

— Она была и под Изандлваной? Во время битвы? — осторожно поинтересовался я, осознавая, как странно прозвучал мой вопрос.

— Нет, доктор, — ответил Майкрофт совершенно серьезным тоном, уже без тени иронии (если только она не примерещилась мне раньше). — Во время битвы Оуэна там уже не было. В этом-то все и дело. Нескольким солдатам и офицерам удалось тогда уцелеть. Именно они стали нашими свидетелями и рассказали следователям военной полиции, что происходило в лагере перед нападением зулусов. В небольшом отряде, которому удалось вырваться из окружения, был сержант-майор Тиндал. Он под присягой показал, что ночью случилось происшествие, о котором он доложил полковнику Пуллейну утром. Кто-то проник в шатер, где располагалась офицерская столовая двадцать четвертого пехотного полка, и похитил из сундука с трофеями эту чудесную вещицу. Ведь Оуэна Глиндура обычно не выставляли на всеобщее обозрение, вы же понимаете. С ним обращались уважительно в память о павшем воине.

— И что же потом? — после небольшой паузы спросил Шерлок Холмс.

— Полагаю, — отозвался его брат, в серых глазах которого светилось глубокое удовлетворение, — они совершили свою первую ошибку.

— Кто «они»?

— Оуэн Глиндур, — пропустив вопрос мимо ушей, сказал Майкрофт с певучим валлийским выговором, — при жизни был абиссинцем. Но в двадцать четвертом полку служат в основном валлийцы, они и дали трофею имя своего национального героя. Этой голове место на полковом складе в Беконе. Когда придет время, я верну ее обратно и весьма их обрадую.

— Но какое отношение абиссинец имеет к Изандлване? — все еще ничего не понимая, воскликнул я. — Кому понадобился подобный трофей? Уж конечно, не туземцам Кечвайо!

— Совершенно верно, доктор, — подтвердил, кивая, Майкрофт после небольшого раздумья. — Как вы уже поняли, есть гораздо более опасные враги, и действуют они у нас под самым носом. Мы вычислили некоторых из них, но где они находятся, нам неизвестно. Наши недруги, по всей видимости, подсунули вам, джентльмены, эту голову, как обычно швыряют перчатку. Это весьма решительные люди, готовые биться насмерть. Они уверены: одна из сторон вскоре будет стерта с лица земли. И желают, чтобы это были вы.

— Но почему? Я по-прежнему не понимаю, — вздохнул я.

— Как же так, доктор? — озадаченно почесав массивный затылок, посочувствовал Майкрофт. — После вашей встречи с капитаном Селлоном в Индии его вместе с другими офицерами военной полиции направили в Африку — расследовать происшествие под Изандлваной. Отдел особых расследований собирал улики. Среди свидетелей был денщик погибшего лейтенанта Тинмута Мелвилла. Этот парень видел, как незадолго до окончания битвы Пуллейн вручил Мелвиллу полковое знамя и приказал спасти его, но бедняге не удалось добраться даже до реки Буффало. Знамя обнаружили несколько недель спустя: оно висело на дереве возле воды.

— Об этом писали в газетах, — с усмешкой заметил Холмс.

— Тогда вот тебе то, о чем в газетах не писали. Свидетель показал: во время разговора с Мелвиллом полковник поднял глаза и заметил на перевале над осажденным лагерем всадника — как Пуллейну показалось, из передового отряда лорда Челмсфорда. Тебе, полагаю, и об этом известно? Денщик слышал слова Пуллейна о том, что это их «последняя надежда». Разумеется, тот человек не имел никакого отношения к лорду Челмсфорду, который со своими людьми находился в тот момент в нескольких часах езды. И все же уцелевшие продолжают пересказывать друг другу историю об одиноком всаднике на сером коне. Он будто наблюдал за последним актом разворачивающейся внизу трагедии. Вот и все.

— Неужели, — снова скептически усмехнувшись, заметил Шерлок Холмс. — Ты полагаешь, Селлона убили потому, что он узнал об этой легенде? Ведь не он один ее слышал.

— В разгромленной палатке караульных, — покачав головой, продолжал Майкрофт, — первая похоронная команда обнаружила клочок бумаги, его передали офицерам из военной полиции, которыми командовал Селлон. Полковник Пуллейн написал записку за несколько мгновений до своей гибели и спрятал в сапоге. Он знал, что туземцы не снимут обуви с погибших, поскольку ходят босиком.

— Так Селлона убили за то, что он читал записку?

— Не только за это, — ответил Майкрофт.

С этими словами он вытащил из внутреннего кармана серого сюртука тонкий бумажник из темно-желтой флорентийской кожи и при помощи пинцета извлек из него сложенный вдвое лист картона. Внутри лежал клочок бумаги. Нам представилась счастливая возможность взглянуть на оригинал записки, которую в последние свои минуты написал командир обреченного полка.

— Зная о вашем визите, я послал за ней курьера в Уайтхолл, — тихо пояснил Майкрофт и тут же поспешно предупредил: — Только не трогайте руками! Просто прочтите, прикасаться нельзя!

НАС ПРЕДАЛИ… БОГА РАДИ, ПОЗАБОТЬТЕСЬ О НАШИХ ЛЮДЯХ… БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЕВУ…

Наверное, целую минуту мы молча смотрели на этот клочок бумаги, а потом Холмс-старший встал и подошел к окну, из которого открывался вид на плац-парад, покрытый безупречно гладким гравием.

— «Позаботьтесь о наших людях»? — с недоумением произнес я.

— Он имел в виду «о наших семьях», — нетерпеливо махнул рукой Майкрофт. — Население Великобритании само о себе как-нибудь позаботится. В битве погибли солдаты и офицеры, у многих остались близкие, которым грозила нищета. Вполне объяснимая просьба, ведь он был их командиром.

— Пожалуй, король Кечвайо печется о своих сиротах не в пример нам, — холодно заметил Шерлок Холмс.

Майкрофт бросил сердитый взгляд на брата.

— Так вы думаете, капитана Селлона убили, потому что он прочел эту предсмертную записку? — спросил я.