Сергей Зверев - И слух ласкает сабель звон Страница 41

— Я просто восхищен вами, — признался Санин. — Далеко не каждый мужчина способен на то, что совершили вы.

— Вы мне льстите, мсье, — печально усмехнулась парижанка. — Я обычная французская девушка. На моем месте многие поступили бы точно так же.

— Нет! — восторженно провозгласил репортер. — Вы — современная Жанна д’Арк!

Парижанка уже пришла в себя после треволнений, но в глазах ее все еще блестели слезы. Санин, видя ее состояние, старался развлечь собеседницу, как мог, рассказывая разные забавные случаи из своей богатой журналистской практики. Он наконец-то снял с себя дамский наряд, обложился немецкими газетами, дорвавшись до новостей.

— Да, — пробормотал он, — это просто невероятно.

— О чем это вы? — встревожилась девушка. — Что еще случилось?

— Да нет, пока ничего. Просто для меня, как представителя профессии, которая первой сообщает всем о том, что происходит в мире, оказаться в информационном вакууме — это катастрофа.

— Понятно, — кивнула парижанка.

— Что делается! Ай-яй-яй, — бормотал журналист.

Хрустя газетами, он погрузился в мир информации, хроник, сообщений и сенсаций. Это был его мир, где он чувствовал себя, словно рыба в воде. На некоторое время он замолк, углубившись в чтение. Девушка грустно глядела в окно. Вскоре репортер захихикал.

— Вы только послушайте, что пишут эти кретины немцы! «Попавшие в руки наших военных документы со всей убедительностью доказывают, что планы русских способны внушить ужас каждому. В бумагах, подписанных Верховным командованием русских войск, предписывается, заняв вражескую территорию, не щадить там никого и ничего. Солдатам и офицерам приказано оставлять на занятых территориях пустыню. Мирные жители должны быть уничтожены либо отправлены в концентрационные лагеря. Все ценное предписано вывезти на восток, а остальное — предать огню. Попавшие к нам сведения со всей убедительностью доказывают, что в лице русских мы видим не достойного, внушающего уважение противника, а стадо диких зверей, глупых и нечеловечески жестоких».

На лестнице послышались шаги. После условного стука Элен открыла дверь. На пороге стояли уставшие и мрачные офицеры. Можно было ничего и не спрашивать: было ясно, что ничего толкового они так и не придумали.

Голицын и Кураев принялись за скромный обед, приготовленный Элен. Девушка сидела рядом с поручиком, глядя ему в глаза.

— Сергей, я хочу попросить… — запнулась она, — попросить у тебя прощения.

— О чем ты? — недоуменно спросил Голицын.

— Понимаешь, я не подумала, поддалась чувству, побежала к Мате Хари, чтобы та помогла мне перебраться в Германию. Ведь я хотела встретиться с тобой, — горячо говорила девушка, блестя темными глазами. — А кто же знал, что танцовщица — шпионка и выдаст тебя немцам?

— Ну, вот видишь, ты ведь не могла и подозревать об этом, — стал успокаивать девушку русский офицер. — Не думай о плохом.

— Но больше я не буду тебе обузой, — сказала Элен, сжимая руку Голицына. — Гамелен успел дать мне адрес своих хороших кельнских друзей, которые помогут мне перебраться во Францию через Швейцарию.

— Это хорошо, — кивнул поручик, беря пару газет. — Сейчас я беспокоюсь больше всего за тебя.

Элен было обидно за такое невнимание к своей персоне, но, будучи девушкой умной, она поняла, что во всем виноваты проблемы, связанные с заданием.

— Вряд ли они решатся вылететь в ближайшую пару дней, — словно про себя, задумчиво сказал Голицын, глядя на газетную колонку с астрономическими данными. — Сейчас ночью на небе полная луна. А вот позже… — тяжело вздохнул он.

Санин тем временем пребывал в прострации от того, что писали о нем его немецкие коллеги. Статья о французском воздушном шаре, зависшем на шпиле кирхи с полной корзиной шпионов, отправила его в нокаут. Тем более что понимание того, что он не получит и рубля за свой материал, хорошего настроения прибавить ему тоже не могло.

— Наживаются, сволочи, на мне! — провозгласил он, цитируя измышления германских журналистов о «происках французов».

— Лучше почитай что-нибудь другое, — устало прикрыл глаза Голицын. — Как там было, я и без вашего брата-щелкопера знаю. Все равно они почти все наврали.

— Что же вам почитать?.. Ну, вот, послушайте, — Санин принялся читать статью о местном бароне, у которого имелся замок неподалеку от Кельна: — «…Жителей предупреждают, что будет устроен грандиозный праздник, с большим праздничным фейерверком. Так что пусть никто не пугается, заслышав канонаду, — это не военные действия. Приглашены музыкальные коллективы, цирковые артисты, в том числе будут показаны чудеса джигитовки…»

— При чем тут джигитовка? — недоумевая, сощурился Голицын, — вроде бы это чисто российское развлечение.

— А я, кстати, в свое время такие чудеса по части джигитовки устраивал, — меланхолично отозвался Кураев.

— Пишут, что барон неплохо зарабатывает на лошадях, скупает их по всей стране и перепродает армии, — сообщал дальше Санин. — Тут у него целые табуны пасутся…

— Дай-ка газету, — внезапно оживился Голицын. Взяв печатное издание, поручик буквально впился глазами в текст.

ГЛАВА 39

Вечером следующего дня в том самом поместье, о котором говорилось в газетной статье, жизнь била ключом. Поместье это было чрезвычайно интересным.

История известного во всей Германии замка Мариенбург корнями уходила в далекое прошлое. Подобные фразы обычно приклеиваются почти ко всем историческим местам, однако в данном случае это целиком соответствовало истине. Как свидетельствовали древние документы, еще во времена борьбы германских племен с Римом здесь существовало укрепление. Впоследствии, во время владычества франков, на месте прежнего деревянного укрепления возводится каменная крепость. В течение многих веков замок перестраивался, усовершенствовался и менялся в соответствии с новыми архитектурными веяниями, модой и вкусами. Каждый из его новых владельцев считал своей прямой обязанностью что-то изменить, добавить, перестроить, так что в архитектуре памятника старины можно было встретить самые разные стили, как в слоеном пироге.

Замок действительно впечатлял всех, кому доводилось видеть это чудо. Не очень большой, он был невероятно красив. Древние зодчие сделали в свое время все, чтобы выделить его из череды других, немалое количество коих разбросано по всей Германии.

Как это часто бывает, замки окружает глубокий ров, наполненный водой. Здесь ров представлял собой шикарное зрелище. Дело в том, что для возведения крепости было использовано небольшое озеро, посреди которого и возвышались готические башни этого шедевра. В свое время берег с самим укреплением соединял деревянный мост, в случае опасности легко уничтожавшийся, чтобы преградить путь врагу. Впоследствии, с приходом новых времен, надобность в таком препятствии исчезла, и он был заменен на более основательный, каменный.

Главное трехэтажное здание дворца, выстроенное в форме буквы П, венчала высокая разноцветная крыша, что придавало зданию особенно нарядный вид. Высокие стены из красного кирпича замыкали внутренний дворик, куда вели ворота, украшенные многочисленными нишами и бойницами.

Кто здесь только не побывал в разное время! Говоря об известных людях: политиках, ученых, королях, можно было бы составить внушительную галерею. Граф Калиостро, Наполеон Бонапарт и даже сам Карл Великий…

В кабинете владельца замка шел разговор между хозяином и приезжим берлинским репортером.

— А скажите, барон, как у вас в замке насчет привидений? — поинтересовался журналист. — Нашим читателям хотелось бы услышать какую-нибудь интересную историю из прошлых веков.

— Их здесь было сколько угодно. На выбор я вам могу рассказать несколько таких историй, — улыбнулся барон. — А еще лучше об этом расскажет мой дворецкий. Вот где кладезь легенд и преданий!

— А нельзя ли… — начал журналист.

— Конечно, сейчас мы его пригласим.

Через некоторое время в покоях появился седой, но еще крепкий старик, который оказался прекрасным рассказчиком, и он поведал представителю прессы одну из многочисленных историй, которая должна была стать одной из составляющих репортажа о праздничном мероприятии.

— …и вот граф спустился в подвал, где содержался пленник. Он вошел в помещение, где тот был прикован цепями к стене, — рассказывал дворецкий. — И тут вместо пленника он увидел посреди зала страшное чудовище. Граф закричал, и, несмотря на то, что подвалы находятся очень глубоко, крик ужаса оказался таким громким, что его услышали все, кто находился в замке наверху. В страхе он хотел бежать, но ноги его онемели. И тогда чудовище бросилось на него и стало терзать его заживо. Граф понял, что пришел его смертный час, и перед смертью он успел проклясть свою жену за такую страшную измену. Это проклятие тоже услышали все.