Николай Свечин - Хроники сыска (сборник) Страница 5

– Так… И все с купчими?

– Все.

– Но… не из донских степей?

– Нет, поближе будут. Если уж мы с вами такое дело обдумываем, то я вам как родному. Лошади все хорошие, здоровые, много и рысаков, но надобно их из поволжских губерний удалить. В Москву, Петербург, Киев…

– По пять тысяч в год? Гарантируете?

– Покуда меньше, но только оттого, что трудно сбывать. Ежели мы с вами вдвоем решим эту загвоздку, то по тридцати тысяч в год можно заработать. На каждого.

В глазах лифляндца полыхнула алчность. Он задумался, что-то прикидывая.

– Стало быть, у вас организация. Сколько же нужно людей, чтобы укр… доставить эдакую прорву лошадей?

– До ста наводчиков – это всегда офени. Пятьдесят коновалов – спрятать на первое время, перековать, поменять приметы и нарисовать купчие. Ну, и две сотни самых главных людей, которые ночью ворота ломают.

– Сколько же вы губерний так накрыли? Четыре?

– Шесть.

– Основательно. Но уж больно опасно. Столько человек в деле – кто-нибудь да проболтается. Накроют всех, а мне еще и старое припомнят!

– Бог не выдаст, свинья не съест. У нас несколько конных заводов и есть главная станция. Документы всегда в порядке. Полиция на довольствии; в случае чего, сразу предупредят. Но здесь, в поволжских губерниях, нам уже тесно. Надо идти в столицы.

Титус молчал, раздумывал. Потом поднял глаза на собеседника, умные, жадные.

– Не надо вам ни в какую Москву. Даже там пять тысяч голов не продать. А надобно вам – в армейский ремонт![9]

– Это мы давно пытаем, да все никак. Вот ежели вы поспособствуете?

– Слушайте меня внимательно, Савва Прович, – с жаром проговорил Титус. – Военную службу я проходил писарем в 12-й кавалерийской дивизии. Там такие дела делались! И сейчас делаются. Вы знаете, к примеру, сколько лошадей потребляет один полк?

– Нет, я не служил-с.

– Примерно восемьсот строевых, тридцать пять вьючных и до восьмидесяти упряжных и гужевых. А сколько в российской армии таких полков?

– ?

– 14 гвардейских и 46 армейских. Я не беру казаков и прочую нерегулярную конницу – те снабжаются строевым конским составом сами. А указанные мною части получают лошадей от Военного министерства. Занимаются этим полковые ремонтеры – верховыми лошадьми, и Главное интендантское управление – остальными. Так вот: мой прежний начальник по 12-й дивизии стоит в самом центре этой системы. Сейчас он в военно-окружном управлении[10] Варшавского военного округа, в мобилизационном отделении, начальником подотдела живого инвентаря. Знаете, что это означает?

– Не очень.

– А вы вообще пытались с ремонтерами наладить контакты? Имеете о них представление?

– Да продал как-то пяток лошадок. Приезжали какие-то ребята…

– То были именно ребята. Настоящие армейские ремонтеры – гвардию не берем, – это такие прожженные бестии, что к ним на кривой козе не подъедешь! Каста похлеще розенкрейцеров. Они все друг друга в лицо знают и работать стараются токмо по рекомендациям. Кто туда один раз попал – король. Иные до ста тыщ в год службы сколачивают.

– Сто тыщ!

– Истинный крест! Пьют они, конечно, ведрами, но разума не теряют – нельзя! Сами понимаете, какая у них служба: огромные деньги на руках, море соблазнов – легко и угореть. Потому ремонтеры объединяются как бы в клуб. В случае чего помогают друг другу наличностью к ревизии, заказы делят по-братски, нужных человечков по эстафете передают. От которых взять не опасно… От кого попало не берут-с! Ох и тертый народ… Так вот: прежний мой начальник, о коем я уже упоминал, у них в большом почете. Он среди ремонтеров вроде как предводитель дворянства; потому должность у князя такая.

– И у вас князь?

– Да. Я уж тоже как на духу… Это подполковник князь Порюс-Визапурский, Антон Львович. Сумской гусар. Командует над всеми ремонтерами Варшавского военного округа. А сила его в том, что в Военном министерстве у него дружки сидят. Полковники, майоры: обычные на вид офицеры, только богатые, как крезы. Они, когда что-то покупают от казны, часть выданных сумм себе обратно забирают. Вроде комиссии – за то, что именно у тебя купили. Ежели эти господа тебя не знают – ни за что не купят, потому – опасно. Вдруг ты в полицию побежишь? Поставку берут только у проверенных, которым их условия известны и которые непременно все до полушки потом в конверте принесут. Князь Порюс-Визапурский умеет таких людей находить, что очень устраивает господ интендантов; он – проверенный посредник. Князь помнит меня, как мы с ним в 12-й дивизии вместе копейку чеканили. Если заинтересуем его вашим предложением, считайте, дело сделано. Все пять тысяч ваших кобылок уйдут со свистом, и это можно будет делать ежегодно!

Титус говорил вполголоса, очень убедительно, и тенорок его даже подрагивал от предвкушения грядущих доходов. Незаметно для себя он облизывал губы и подшмыгивал носом, елозил под столом ногами и вообще выглядел целиком поглощенным новой идеей. Рубочкин тоже загорелся и записал на бумажке замысловатую фамилию князя-ремонтера.

– Только, Савва Прович, у меня два условия, – строго заявил лифляндец.

– Слушаю вас со вниманием.

– Первое, это то, что я тоже в доле должен быть. Непременно! Пять процентов – это моя цена. Без меня вы, извините, не то что к князю – к заурядному ремонтеру на порог не ступите: каста! А с «ребятами» лучше не связываться.

– Ага. Это я, видите ли, должен с главным обсудить. А какое второе?

– Оно как раз с вашим главным и связано. Прежде, чем князя тревожить, я должен с предводителем вашего дела познакомиться и обстоятельно все обсудить. Князь Порюс-Визапурский – мой главный в жизни лотерейный билет. Я давно ищу, как бы мне под его крыло вернуться… С пустыми руками приходить нельзя; обратиться к нему, сами понимаете, я могу лишь один раз. Ежели дело окажется, извините, липовым, я уж больше никогда не смогу рассчитывать на благосклонное внимание его сиятельства. Ваше предложение, Савва Прович, кажется серьезным и, так сказать, по калибру князю. Ежели оно выгорит, мы с вами себя на всю жизнь обеспечим. Но я должен убедиться! Пока что есть только ваши слова, этого мало. Я должен увидеть все ваше дело: главную станцию и человека, который всем заправляет. Иначе никак: не будет вашего согласия – не будет и моего участия.

– Понимаю вас, уважаемый Иван Францевич. Поймите и вы меня – не я командую. Я доведу ваше условие до… и тот уж сам будет решать. С вашей стороны мы тоже ведь тоже покуда слышим одни слова. Ежели ваша встреча с нашим головой состоится, думаю, следующей должна быть моя встреча с вашим князем. И коли все сладится, тогда и начинаем вместе дело варить.

– Разумно и толково. А чтобы нам с вами в Варшаву не кататься, вот мое предложение. В газетах написано: государь наконец утвердил бюджетную роспись на второе полугодие. Значит, князь через неделю сам приедет в Петербург: в Военном министерстве будут деньги делить. Там всех сразу и увидите.

– У нас, извольте видеть, верховых-то лошадок немного, а больше эти… как вы их там назвали?

– Вьючные, упряжные и гужевые.

– Вот-вот. Значит, нам полковые ремонтеры не так важны, а нужнее-то интенданты – так я вас понял, Иван Францевич?

– Ежели строевых коней мало, князь их сам пристроит в Варшавском округе. А прочие сорта это уже дело интендантское, тут надо в Военное министерство залезать. К тем людям, о которых я говорил. Князь, говорю я вам, тамошние двери ногой открывает. Так что ежели успеете меня на этой неделе с вашим головой свести и мы друг другу глянемся, то на следующей уже поедем к Антону Львовичу.

Когда Благово пришел к Всеволожскому, тот стоял потрясенный у окна и читал какую-то бумагу. Увидел сыщика и замахал ею:

– Пришел ответ из министерства. Как вы думаете, сколько лошадей умыкнули в прошлом годе в поволжских губерниях, считая Казанскую?

– Где-то четыре тысячи восемьсот.

– Но откуда вы знаете, Павел Афанасьевич? – опешил вице-губернатор. – Действительно, именно столько. Из них разыскано четырнадцать. Как вы узнали?

– Мы вышли, как я и обещал, на след этой организации. Титус вступил в переговоры с их, так сказать, представителем в Нижнем Новгороде, неким Рубочкиным. Сейчас готовится встреча Яана с их вожаком. У них есть, как они ее называют, главная станция, именно там они укрывают ворованных лошадей. И держат там до продажи… Где она, мы пока не знаем. Титус поедет туда оценить предприятие и устроит затем ответную встречу с главным ремонтером Варшавского военного округа.

– Что еще за ремонтер?

– Подполковник князь Порюс-Визапурский.

– И что, он станет нам подыгрывать? Как мы его в это вовлечем?

– Роль князя сыграю я. В действительности такого человека не существует, мы его просто выдумали.

– А почему именно князь, да еще с такой странной фамилией?

– Для правдоподобия. Эти люди невысокого мнения о нас. Они полагают, что никому в полиции не придет в голову присвоить для легенды вместо Иванова фамилию единственного в России индийского княжеского рода. Большинство в империи даже не подозревает, что таковой вообще существует.