Заговор Людвига - Пётч Оливер Страница 55

Дым в музее вернул их к жизни.

Дядя Лу до сих пор говорил по телефону. Рыбак Алоиз явно не обрадовался ночному звонку от старого друга. Но у Цоллера, судя по всему, было в запасе несколько весомых аргументов. Наконец он спрятал телефон в карман и с улыбкой оглянулся на своих спутников.

– Я пообещал Алоизу королевскую мантию, – бросил он через плечо. – Кроме того, на следующем собрании мне, видимо, придется поддержать его теорию хлороформа. Что ж, есть в ней что-то разумное, в этой теории.

– Чего не скажешь о дневнике, убитом Хранителе и наемном убийце в замке, – сухим голосом отозвалась Сара.

Еще через несколько минут они подъехали к небольшой пристани у часовни. Алоиз уже дожидался их в моторной лодке. Ветер свистел над озером, и лодка качалась на волнах, как бумажный кораблик. Но Алоиза это, похоже, не сильно тревожило. Должно быть, обещанная мантия его приободрила.

– Черт подери! – выругался рыбак. – Опять я чуть было не принял тебя за короля! Что там стряслось такое, Лу?

– Расскажу за кружкой пива у тебя дома, – ответил Цоллер. – А теперь отчаливай, и поскорее! Иначе плавать нам с тобой в озере, как Людвигу с фон Гудденом.

Лодка удалялась, постепенно становилась меньше. Ланселот стоял на берегу и провожал ее взглядом. Левая голень нестерпимо болела, но гигант был уверен, что пуля прошла лишь вскользь. Обработать, перевязать – и можно продолжать охоту. Это хорошая новость.

Плохая заключалась в том, что они снова сбежали от него.

Ланселот выругался и пнул по старому столбу причала. Король придет в ярость! Он, как и всегда, будет грозиться живьем содрать с него кожу или немедленно сослать в Папуа – Новую Гвинею.

Ланселот глубоко вдохнул чистый озерный воздух.

Что ж, по крайней мере, у него на руках был козырь. Он знал второе ключевое слово. И, что еще лучше, знал, куда эти трое направятся теперь. Его предположения подтвердились.

Нойшванштайн.

Еще не все потеряно. Ланселот вновь возьмет след. Но в этот раз он прихватит с собой Тристана и Гавейна, а может, и Галахада с Мордредом. Поднимет целую армию, если придется.

В третий раз они от него не ускользнут.

Ланселот в последний раз взглянул на лодку, совсем маленькую на черной, покрытой пенистыми бурунами поверхности озера. Потом, прихрамывая, вернулся в лес.

Когда зазвонил телефон, потребовалось время, чтобы достать его из перепачканного кровью кармана. Звонил король. Ланселот вкратце доложил ему о том, что произошло в замке. Потом стоял и довольно долго слушал.

Король не пришел в ярость. У Его Величества был план.

25

Кровать в старом лодочном сарае скрипела и трещала, стоило лишь шевельнуться. Она была настолько узкой, что Стивену постоянно приходилось следить за тем, чтобы не свалиться самому или не столкнуть Сару. Кроме того, в сарае пахло лежалой рыбой.

Лукас смотрел в гнилой потолок и, несмотря на дождь и последние события, старался успокоиться. Алоиз дал им ключ от старого сарая в порту Прина. Когда они спрятали машину в соседнем гараже и рассказали дяде Лу о том, что произошло в музее, старик отправился с Алоизом в какую-то пивную, чтобы пересказать ему свою, подправленную, версию произошедшего. А Стивен с Сарой укрылись в этой покосившейся хижине и надеялись, что убийца их не найдет. Но всякий раз, когда хлопали ставни, букинисту казалось, что одноглазый гигант сейчас заглянет в окно.

Но хуже всего были воспоминания, они молниями вспыхивали в сознании.

Перед глазами вновь и вновь возникала объятая огнем вилла. Слышался треск пламени и пронзительные крики матери из библиотеки. Стоило закрыть глаза, и он видел перед собой девочку с белыми косами, которая пыталась расцарапать ему глаза. Но всякий раз, когда Стивен пытался рассмотреть ее черты, образ ускользал, оставляя за собой лишь пустоту.

Проклятые видения! Зачем вы вернулись?

– Тоже не можешь уснуть? – пробормотал букинист, проворочавшись добрую вечность.

Сара резко приподнялась.

– Благодарю за вопрос, – проворчала она. – Мне сегодня повстречался полоумный маньяк в противогазе. А когда закрываю глаза, я вижу перед собой труп господина Хубера в луже крови. Не говоря уже о полчищах блох в матрасе… Ты прав, я тоже не могу уснуть.

Стивен вздохнул и включил старую лампу возле стола. Повернулся к Саре. Ее волосы были растрепаны и еще не высохли после ливня, в них запутались мелкие листки. Букинист некоторое время молча ее рассматривал.

– Мы до сих пор не знаем, кто этот великан, – проговорил он задумчиво и провел рукой по ее волосам. – Во всяком случае, он не из Хранителей, теперь это ясно. Может, это он преследовал нас на зеленом «Бентли»?

Ветер с силой рванул ставни, и дождь, как мокрой тряпкой, хлестнул по доскам сарая. Сара вздрогнула, потом дрожащими руками взяла мятую пачку, оставленную возле кровати, и закурила.

– Понятия не имею. Может, и так. А может, это какая-то третья сторона, нам еще не известная… Или это друзья Альберта Цоллера наблюдают за нами?

– Ты все еще считаешь, что он причастен к убийству твоего дяди? – Стивен покачал головой. – Это исключено. Он спас нам жизнь своим номером в музее! Нам следовало бы поблагодарить его.

– И все же… – Сара тяжело вздохнула. – Что-то с ним не так. Дядя Пауль знал Цоллера! Почему он не обратился к нему за советом, раз уж дядя Лу так осведомлен о жизни Людвига? Вместо этого он отправился прямиком к Хранителям.

– Но потом, видимо, что-то пошло не так, – задумчиво произнес Стивен. – Этот господин Хубер говорил, что связь с профессором резко оборвалась. Зато профессор пришел ко мне, потому что ему понадобился материал по расшифровке скорописи…

– Черт! – Сара сердито затушила сигарету об изголовье кровати и швырнула на пол. – Я уверена, дядя знал, что делать с этими балладами и числами! У меня такое чувство, что чем больше мы узнаем, тем меньше понимаем.

– И тем выше риск самим лишиться жизни, – пробормотал Стивен. – Что бы за этим ни крылось, не надо было мне ввязываться.

– Стивен, черт возьми! Пойми, наконец! – Сара посмотрела ему в глаза. – Наш единственный шанс – это решить загадку! Или ты хочешь объяснять полиции, что произошло в музее?

Стивен схватился за голову. Его вновь захлестнула волна воспоминаний.

– Просто я не знаю, сколько еще смогу выносить это. Ощущение такое, словно что-то рвется из меня наружу… – Он помолчал, после чего добавил: – Что-то темное, скрытое глубоко во мне. Это гораздо хуже, чем кошмар в музее. И это как-то связано с чертовой книгой! Мне иногда кажется, что я и сам схожу с ума, как Людвиг.

Очередной порыв ветра сотряс хлипкие стенки сарая. Ветер свистел сквозь щели в ставнях. Для Лукаса звук был подобен детскому плачу. «Будто ребенок зовет родителей, – подумал букинист. – Родителей, которые давно мертвы».

Сара наклонилась к нему и легонько поцеловала.

– Стивен, что бы это ни было, ты можешь рассказать мне, – прошептала она. – Я, конечно, не психотерапевт, но выслушать могу не хуже доктора Фрейда. – Она попыталась улыбнуться, потом вновь посерьезнела. – Это как-то связано с твоим приступом в зале? С тем странным ступором? Ты говорил что-то про огонь и библиотеку. И про чайный домик… Что за домик, Стивен?

Букинист покачал головой.

– Это… было так давно. Мне было тогда всего шесть… Едва ли я смогу вспомнить.

– Попытайся.

Лукас тяжело вздохнул.

– В общем-то, свое детство я помню лишь с того момента, когда мы перебрались в Германию, – начал он неуверенно. – Мы поселились в Кёльне, в квартале Мариенберг, на большой вилле, принадлежавшей прежде маминым родителям. Отец был просто влюблен в их библиотеку, собранную еще в эпоху грюндерства. Я тоже. – Стивен закрыл глаза на миг. – У меня до сих пор перед глазами эти высокие стеллажи, стремянка, по которой можно было взбираться к верхним полкам, старинные картины на стенах, пыль в лучах солнца… – Он взглянул на Сару и снова вздохнул. – Я оказался в новой стране, у меня еще не было друзей. В доме, среди высоких комнат и коридоров, царило запустение, и эта библиотека стала для меня детской, моей потаенной империей. В этой библиотеке я сам научился читать по иллюстрированным сказкам Лафонтена и старому изданию братьев Гримм. Уже тогда я предпочитал укрываться за толстыми фолиантами. Они дают мне защиту. Думаю, ты сможешь понять меня. Но тогда… тогда они принесли мне лишь несчастье.