Юрий Губин - Происхождение человека и человечества. Страница 56

Таким же образом и прикосновение как ощущение у гоминид (и человека) имело и имеет тенденцию к угасанию. Это чувство совершенно пропадает, если раздражитель перестаёт двигаться по поверхности тела. Рецепторы только тогда посылают сигнал, когда изменяется раздражающий фактор, даже если время, в течение которого он действует очень непродолжительное.

Эффект работы волосков на коже предгоминид, а затем и гоминид был тождественен работе усов кошки или мыши, у которых они возникли в процессе ведения ночного образа жизни в замкнутых пространствах, где другие органы чувств, крайне неэффективны. Если кошка дотрагивается в темноте усиков мышки, то она мгновенно отпрянет и постарается скрыться, но если мышь при обследовании пространства вокруг себя, дотрагивается до усов кошки, та отреагирует с неотвратимостью и эффективностью мышеловки.

В принципе волоски на теле гоминид не выполняли сторожевых функций. Подобно запаху и вкусу осязание редко предупреждало наших предков об опасности и не являлось средством связи между особями. Осязание такого рода возникает при соприкосновении с раздражителем, а это значит, оно, вряд ли может спасти, если особь, в прямом смысле, находится на волосок от смерти. Когда рыло крокодила задело волосок на теле спасаться слишком поздно. Поэтому осязание с помощью волосков, скорее всего, служило для других целей, а именно для ориентации в водной среде, т.е. определения наличия течений их направлений, интенсивности потоков, а самое главное о всевозможных вибраций, которые в водной среде разносятся более эффективно, чем по воздуху. Вот они то и могут дать жизненно важную информацию как о находящихся рядом членов стада, пищи и врагов.

 Таким образом, буквально, всей своей кожей в водной стихии наши предки ощущали движение водных потоков и вибраций. Они говорили им о многом. По крайней мере, больше чем наша кожа говорит в воде человеку. Данный эффект нам в общем-то в настоящее время не нужен и он большей частью атрофировался за ненадобностью.

Предположим, что на вашу голую спину, когда вы загораете на пляже, село насекомое, которое весит…, ну, например, меньше чем зёрнышко яблока. Вот оно проползло намного и улетело прочь. Участок кожи, по которому проползло это насекомое, подвергся вибрации от её ножек, хотя очень слабой, но кожа, точнее её рецепторы, отреагировали на это вторжение очень бурно. Она начинает очень сильно «зудеть» и успокоить этот раздражитель можно, только если очень хорошо почесать это место. Если же на это место упадёт просто зёрнышко яблока, то вы его почувствуете только в момент падения, а потом просто забудете потому, что оно будет лежать неподвижно.

Уж, какие только опыты не проводили учёные в этой области, но до сих пор они точно не знают, чем объясняется чувствительность кожи человека к вибрациям. Гипотеза полуводного образа жизни наших предков открывают значение такой чувствительности кожных рецепторов.

В природе есть пример, когда вибрационные сигналы воспринимаются всей поверхностью тела. Это знакомые всем аквариумистам, шпорцевые лягушки, которые всю свою жизнь проводят в воде, не выходя на сушу. Так вот, эти лягушки дают нам пример такой чувствительности. По бокам взрослой особи имеются чувствительные области, реагирующие на вибрации. С их помощью они обнаруживают насекомых, упавших на воду, даже в самой мутной воде, на расстоянии 10 сантиметров от неё.

Учёные открыли весьма любопытный факт, что наша охлажденная кожа более чувствительна к различного рода колебаниям, чем тёплая, которая в свою очередь, лучше охлаждённой, сигнализирует о постоянном давлении, без колебательных моментов. К чему эти эффекты «прислонить» исследователи не знают. Исходя из нашей гипотезы, этот ларчик открывается очень просто.

 В водной среде колебания имеют жизненно важное значение. Конечно предгоминиды, обживавшие экологическую нишу, постепенно путем естественного отбора освоили такой способ получения информации о состоянии окружающей водной среды.

У бродивших в прибрежных водах приматов часть тела находилось над поверхностью воды, где никаких важных для них вибраций не происходило (вибрации крылышек насекомых и птиц не в счёт). Рецепторы нагретой окружающим воздухом кожи выработали реагирование на насекомых, садящихся на голое тело отнюдь не для праздного любопытства, а основательно поживиться, поэтому нагретая кожа так бурно реагирует на давление.

Другая часть тела у ведущих полуводный образ жизни приматов соответственно находилась в воде и кожа по температуре была конечно несколько ниже, особенно на границе вода - воздух где вибрационная информация имела большое значение: и от поведения окружающих водных потоков, и от проплывающих рядом предметов и животных, да много чего могут поведать вибрации чувствительной коже.

 Вы прыгаете в воду, и сразу кожа сжимается, а все волосы на теле из-за этого, поднимаются под определённым углом, т.е. они сразу готовы принимать информацию об окружающей водной среде, которая, в принципе, из-за давности лет и уже давно другого образа жизни, нам не очень-то и нужна. Эффект же остался, потому, что механизм поднятия волос да и шерсти у животных был разработан природой для многофункционального использования. Это в первую очередь была эволюционная наработка защиты от холодного окружающего воздуха, ещё тогда когда млекопитающие делали первые шаги по планете. В последствии этот механизм оброс другими функциональными эффектами. Вот и гоминиды использовали его для передачи определённой информации. Конечно, можно сказать, что кожа человека сжимается при погружении в воду, закрывая тем самым поры на теле человека для сохранения тепла. Ну что же, и это то же входит в эффект многофункциональности использования кожного покрова в водной среде, который, к стати, не мог возникнуть в саване.

Нам достались только рудиментальные* остатки этого, когда-то мощного источника информации, потому, что при жизни на суше нужда в нём практически отпала и теперь представляется, на современном этапе существования человека, дегенеративным признаком, обусловленным морфофизиологическим регрессом – эволюционным изменением, ведущим к упрощению организации.

Волосяной покров, в том объёме, которым наградила природа приматов, что бы они себя чувствовали комфортно в привычной для них обстановке экологических ниш, как мы теперь понимаем, у предгоминид исчез из-за полной своей бесполезности.

Мы уже как-то отмечали, что у природы богатейший багаж всевозможных адаптационных наработок, накопленных за сотни миллионов лет Фанерозоя, и она редко выдумывает, что-нибудь неординарное. Для этого на Земле должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Но перечень этих «ужасов» природе давно известен и выработаны против них определённые защитные возможности.

 В ситуации с предгоминидами, освоивших новую экологическую нишу, вместо волосяного покрова, был применён уже известный природе универсальный утеплитель – жировая ткань. Это была сложная эволюционная задача. Её необходимо было не только включить в жизненные процессы, ввести жиры в метаболизм, т.е. обмен веществ в организме, но и чётко определить энергетические, пластические и теплообменные функции. Кроме этого жировую ткань необходимо было разместить на теле таким образом, что бы добиться наибольшей эффективности в защите от переохлаждения наиболее важных органов и систем и в то же время не лишить подвижности тела. В этом как всегда «подсуетился его величество естественный отбор» и с блеском решил данную задачу.

 Теплоизоляционный слой стал размещаться на теле предгоминид совсем не так, как это имеет место у человекообразных обезьян. Так, что параллельно с потерей волосяного покрова предгоминиды начали интенсивно толстеть, наращивая жировую ткань.

Данная морфологическая особенность красной линией протянулась через миллионолетия и сейчас является одной из черт современного человека. Накопление эффектного жирового слоя в благополучных условиях обитания, как бы в прок, происходит у всех людей независимо от образа жизни или расы. Причём наиболее толстый слой жировой ткани у гоминид, откладывался, исходя из логики морфологического строения в местах защиты внутренних органов от переохлаждения: животе, ягодицах и бёдрах потому, что это пассивные участки тела слабо участвующие в движении тела, а значит холоднее других. На рабочих же органах - конечностях и на спине в районе позвоночника, жировой слой намного меньше.

 Необходимо сказать, что таким же образом расположен жировой слой и у китообразных. Самый толстый слой подкожного жира у них залегает на наиболее пассивных участках тела: на брюхе и между грудными плавниками (у гренландского кита этот слой достигает 0,5 метра). На рабочих органах, таких как хвостовой стебель, толщина жирового пласта бывает в два – три раза меньше.