Макс Коллинз - Проклятые в раю Страница 56

— Он закончен.

Я поднялся и взглянул на него сверху вниз, держа девятимиллиметровый в руке уже не так небрежно.

— Что еще ты видел? Ты видел борьбу, да?

— Нет! Нет, не... не совсем.

Я пнул его по ботинку.

— Что, Джимми?

— Я услышал, как она... не знаю, взвизгнула или, может, вскрикнула.

— И ты обернулся, и что ты увидел?

— Ну, они вроде как... тащили ее в машину. Похоже было, как будто она передумала. Может, сказав, «да, ребята», она сделала это напоказ, чтобы привлечь меня, а когда я повернулся и пошел, она захотела отделаться от ниггеров... а они не понимают, когда говорят «нет».

— И они затащили ее в машину и уехали. И что ты предпринял, Джимми?

Мы оба знали ответ. Мы оба знали, что он не пошел и не сообщил о похищении ни Томми, ни в полицию, ни кому-нибудь еще.

Но я все равно еще раз спросил его:

— Что ты сделал, Джимми?

Он сглотнул.

— Ничего. И пальцем не шевельнул. Я подумал... что она была глупой сучкой и дрянной шлюшкой — и черт с ней! Пусть... пусть получит то, что заслужила.

— И это то, что она получила, Джимми?

Он заплакал.

— Думаешь, старина Джо Кахахаваи получил то, что заслужил, Джимми? — Я засмеялся. — Знаешь, о чем я подумал? Что рано или поздно мы все получим по заслугам.

— Не... не... не говорите никому.

— Постараюсь, — сказал я, убирая пистолет назад в кобуру и почти жалея несчастного ублюдка. Почти.

В таком виде я его и оставил — сидящим на полу и плачущим, он закрыл лицо руками и, хлюпая носом, глотал свои сопли.

Продымленный воздух переполненного шумного клуба показался мне чертовски чистым.

Глава 18

Никаких последствий суда в Гонолулу на удивление не наблюдалось. На случай беспорядков начальник полиции удвоил число пеших патрулей и вооружил дежурные машины автоматами и слезоточивым газом. Кто, по расчетам начальника полиции, собирался взбунтоваться, было не совсем ясно, поскольку туземное население было вполне удовлетворено вердиктом о непредумышленном убийстве, а белые вряд ли восстали бы против самих себя. Адмирал Стерлинг пошумел о том, что «с этого момента рассматривает Гавайи как чужую территорию», а группа жен морских офицеров объявила бойкот заведениям, в которых работали члены жюри присяжных. На это все и кончилось. Но дома тропический ураган трепал купол Белого дома. Конгресс и президент Гувер были завалены письмами, телеграммами, петициями, разгневанные вердиктом американцы одолевали их звонками со всей страны. Газеты Херста подогревали скандал, день за днем помещая на первых страницах требования привезти обвиняемых по делу Мэсси домой и «обеспечить им защиту, достойную американского гражданина».

— Мы можем записать в свой актив, — сказал мне Лейзер, — что губернатор Джадд получил петицию от обеих палат конгресса с просьбой освободить обвиняемых. Сто тридцать с чем-то подписей.

Мы сидели за маленьким круглым столом в баре Кокосовой лужайки. Была первая половина дня, восточного персонала в красных куртках было больше, чем посетителей.

— Если на Капитолийском холме хотят простить наших клиентов, — отозвался я, потягивая кока-колу, сдобренную ромом из моей фляжки, — почему они не заставят Гувера это сделать?

Лейзер, чувствовавший себя непринужденно в голубой шелковой рубашке с открытым воротом, сделал глоток чая со льдом и лениво улыбнулся. То ли это дело, то ли благотворное воздействие местного климата несколько притушили его неиссякаемую энергию.

— У президента нет законной власти, Нат, миловать кого-то в территориях.

— Значит, дело за губернатором. Лейзер кивнул.

— А тем временем в коридорах власти сенаторы и представители, обгоняя друг друга, торопятся представить билли о помиловании... не говоря уже о возрождении интереса к усилиям отдать Гавайи под военное правление.

— К. Д. поставил губернатора в трудное положение.

— Джадда не так-то легко столкнуть, — заметил, подняв бровь, Лейзер. — При нашей первой встрече он сказал, что его не смогут шантажировать безответственные, гоняющиеся за сенсациями газеты, издаваемые на материке.

— Херст? Сенсации? Безответственность? Забудьте об этом. — Я допил коку с ромом. — Вы сказали «при первой встрече».

— Мы снова встречаемся сегодня вечером. Дэрроу надеется, что до этого вы успеете что-нибудь сообщить ему по делу Ала-Моана.

Ни Дэрроу, ни Лейзеру я не рассказал историю Брэдфорда. Я все еще надеялся сначала заловить Сэмми.

— Скажите К. Д., что завтра я приду к нему на ленч к Янгу. Увидим, что мне удастся накопать.

Краем глаза я уловил отблеск светлых волос и посмотрел в ту сторону. Это была Изабелла в белом летнем платье с морским поясом и морской шляпке. Она стояла, кого-то высматривая. Возможно, меня, потому что, когда ее глаза остановились на мне, она расцвела улыбкой, от которой еще больше похорошела, и быстро пошла к нам.

— Я думал, что у вас все кончено, — прошептал Лейзер.

— Я тоже, — признался я.

— Я как раз собирался уходить, — чуть улыбнувшись сказал Лейзер, поднялся и вежливо кивнул Изабелле. — Мисс Белл. Вы, как всегда, очаровательны.

— Надеюсь, я вас не прогнала, — сказала она.

— Нет, нет. Через несколько минут у меня встреча с мистером Дэрроу.

Ее лицо приняло серьезное выражение.

— Вы собираетесь не допустить Томми и миссис Фортескью до тюрьмы, да?

— Мы предпринимаем все усилия, — сказал он. — Нам нужно включить в сделку и матросов.

Она озабоченно всплеснула руками.

— Разумеется, их я тоже имела в виду.

— Разумеется, — сказал он, еще раз кивнул и ушел.

Я встал и отодвинул для нее стул. Ее личико в форме сердечка, в безупречной рамке коротких светлых волос просияло, обратившись ко мне. Запах ее «Шанели номер пять» распространился, как островной ветерок и защекотал мне ноздри. В мозгу у меня промелькнуло воспоминание — пляж, ее лицо, глаза закрыты, приоткрытый в экстазе рот.

С той ночи мы так и не разговаривали.

— Ты меня избегал, — сказала она, когда я уселся.

— Нет, я работал.

— Я хочу, чтобы ты кое-что узнал.

— В самом деле? И что же это?

Она улыбнулась совсем по-девичьи, наклонилась вперед и, тронув меня за руку, прошептала:

— У меня гостит подружка.

— Какая подружка?

— Ну... моя подружка. Которая приходит ко мне каждый месяц.

— О. Вон какая подружка.

Значит она все-таки не забеременела от еврейского парня.

— Уверена, ты почувствовал облегчение, — сказала она.

— Уверен, ты тоже.

Ее улыбка исчезла, взор потупился.

— Я... я наговорила жестоких слов.

— Не думай об этом.

— Ужасно жестоких слов.

— Да, и я тоже.

Она посмотрела на меня полными слез глазами.

— Я тебя прощаю. А ты прощаешь меня?

Она была непробиваемо глупа, набита предрассудками. Но она была очень мила, а под белым летним платьем прятались две самые совершенные женские грудки, которые мне довелось встретить на своем беспорядочном мужском веку.

— Ну конечно, прощаю, — сказал я.

— Ты занят?

— Не сейчас.

— Мы могли бы подняться наверх, ко мне или к тебе...

— Но будет ли это удобно, пока у тебя гостит твоя «подружка»?

Она раздвинула свои губки чуть больше, чем то требовалось для разговора, провела по ним розовым язычком и произнесла:

— Существует много способов хорошо провести время.

— Ну что ж, — отозвался я.

К нам направлялся восточный официант.

— Будешь что-нибудь пить или есть, до того как уйдем наверх? — спросил я.

Она покачала головой, одарив меня похотливым взглядом.

— Если мы что-нибудь захотим, всегда можно заказать в номер.

Официант остановился рядом со мной, и я сказал:

— Пожалуйста, счет.

— Э, мистер Геллер... в холле вас ждет китайский господин.

Это был Чанг Апана, стоявший с панамской шляпой в руках. Вид у него был печальным, и рядом с высокой пальмой в кадке он казался совсем маленьким. Я отправил Изабеллу наверх, в ее комнату, рассудив, что задержусь недолго.

— Есть новости, — кланяясь, сказал Чанг. — Мы можем уединиться?

На веранде Кокосовой лужайки мы нашли столик с видом на ухоженный газон отеля, на котором росли пальмы и буйствовали цветы. Большая часть посетителей предпочитала Веранду прибоя с видом на океан. Мы с Чангом были одни, если не считать игравших в бридж женщин, которые сидели далеко от нас.

— Детектив Джардин попросил сообщить, — сказал Чанг, — что Сэмми больше не числится среди членов оркестра Джо Кроуфорда на Мауи.

Я нахмурился.

— А что стало с Сэмми?

— Полиция Мауи любезно провела расследование. Сэмми, у которого, похоже, нет фамилии, больше нет на островах.

— И где же он?

— Полагают, что в Калифорнии. В Лос-Анджелесе. Мы только что связались с полицией Лос-Анджелеса. Пока еще рано для ответа.

— Проклятье. Это была единственная надежная ниточка, ведущая ко второй компании...