Сергей Юров - Убийство в имении Отрада Страница 6

После первых тостов развеселились даже петродарские гости, сидевшие до того на краю стола с озабоченным видом. Гладко причесанные, одетые в праздничные сюртуки, канцелярист Яковлев и купец Ларин с аппетитом налегали на еду, запивая ее мадерой.

Хитрово-Квашнин сидел напротив Доможировой и Щегловой. В самом начале обеда Извольский посадил было штабс-ротмистра возле себя, как почетного гостя, но вдовые дамы взяли его под руки и, не обращая никакого внимания на возражения, отвели к тому месту, где расположился поручик Потулов.

– Бог с вами, Евстигней Харитонович! – верещала Щеглова. – Успеете наговориться с хозяевами, а нам нужен интересный собеседник и внимательный кавалер!

– Мы о вас помнили все эти годы, – вторила ей Доможирова. – А вы нас игнорировать?! Не выйдет!

«Ну, делать нечего», – подумал Хитрово-Квашнин, приняв на себя заботу по ухаживанию за двумя вдовами. За третьей не без удовольствия присматривал отставной поручик. И если худосочная Щеглова штабс-ротмистра почти не обременяла (ела мало, пила и того меньше), то Доможирова постоянно держала его настороже. Тарелка дебелой дворянки пустела так быстро, что ему то и дело приходилось вставать и тянуться к яствам, чтобы пополнить ее. Пила вдова много, отдавая предпочтение фруктовым наливкам.

Сам Хитрово-Квашнин никогда не жаловался на отсутствие аппетита, но, чтобы держать себя в форме, старался не переедать. Особенно сладкого, к которому его тянуло с детства. Всякого рода пирожные и торты были его слабостью c тех самых пор, когда его баловала матушка.

– Расскажите нам, Евстигней Харитонович, как поживают дворяне к юго-западу от Москвы, – попросила Доможирова, сложив пухлые руки на заметно пополневшем животе. – Лет двенадцать назад мне случилось проезжать по тем местам. Признаться, разруха после ухода французов произвела на меня тягостное впечатление.

– Да что ж рассказывать?.. Усадьбы уж давно отстроили и живут себе потихоньку… Только ленивые да бедные содержат свои гнезда в запустении.

– А что ж за богачи барствуют в той округе? – cпросила Щеглова, поднеся ко рту кусочек пирога.

– Ну, Воейковы там, князья Хованские, графы Шереметевы. Эти первыми свои углы привели в порядок. Миллионщики, знаете ли, не какая-нибудь мелюзга! Но прижимисты. Попросил я как-то у Воейкова пятьсот рублей взаймы под проценты – не дал, поостерегся.

Штабс-ротмистр заметил, как сидевший возле хозяина дома подполковник Измайлов поглядел на него c плохо скрытым раздражением. Отставной офицер поселился в Петродарском уезде по соседству с Извольскими года три назад, и потому для Хитрово-Квашнина до сегодняшнего дня он был абсолютным незнакомцем. Представил их друг другу хозяин перед самым началом праздничного обеда. Штабс-ротмистру гордый и надменный дворянин в белоснежном мундире кирасира не понравился сразу. Было видно, что и Измайлов не в восторге от нового знакомца. Рано или поздно ветераны Отечественной войны должны были произвести пикировку. Так оно и случилось, когда принятое спиртное сняло некоторую неловкость и развязало языки.

– Да будет вам известно, любезнейший, – проговорил подполковник громко, глядя на Хитрово-Квашнина, – что по матери я из тех самых Воейковых… Вы как-то грубовато высказались на их счет.

– Что ж я сказал такого?.. Миллионщики, они и есть. И, повторяю, один из них не дал мне денег в долг.

– И, впрямь, дорогой Матвей Аверьяныч, – заступился за штабс-ротмистра Извольский, – имелось в виду, что перечисленные помещики бережливые люди.

– Ладно, оставим это… Вы в каком полку улан служили, как вас… Харитон Евлампиевич?

Задавая вопрос, подполковник высокомерно задрал подбородок и небрежно вытянул указательный палец в сторону штабс-ротмистра.

– Зовут меня, сударь, Евстигней Харитонович. А служил я в Литовском полку.

– Да что вы!.. В том самом, где служила знаменитая кавалерист-девица Дурова?

– Бог свидетель, в нем.

– И вы ее хорошо знали?

– Как облупленную!.. Била француза не хуже нашего брата! Ей бы мальчишкой родиться, но уж так, видно, было Богу угодно… В один день нас с ней ранило в ногу, и в отставку вышли мы одновременно, даже переписывались первое время… Девка – огонь, честное слово!..

– Как облупленную!.. Девка – огонь!.. Евлампий Харитонович, или как вас там, вы потомственный дворянин, а выражаетесь, словно какой-нибудь…

Измайлов осекся и замолчал, понимая, что зашел уж слишком далеко.

– Вот как! – проговорил штабс-ротмистр сухо. – Тогда нам и не о чем толковать. Общайтесь-ка с другими.

Подполковник поджал тонкие губы и горделиво вскинул голову. Спустя некоторое время он уже беседовал о чем-то с Бершовым. Хитрово-Квашнин выпил наливки и сказал негромко, обращаясь к вдовам:

– Чертов умник!.. Каков?! Не нравится ему простое русское слово.

Подпоручица Матякина откинулась на спинку стула, ее бриллиантовое ожерелье при этом полыхнуло яркими вспышками. Она привлекла внимание Хитрово-Квашнина и тихо проговорила:

– Евстигней Харитонович, так его!.. Он и на меня с Потуловым волком смотрит. Cлышу, говорит жене: «И не стыдно им, шельмам, здесь греховодить!». Ну, что ж нам, за столом и словом нельзя перемолвиться?!

– Поди ж ты, а сам «шельму» ввернул!.. Черт с ним, Лидия Ивановна, не обращайте на него внимания.

Через некоторое время разговор коснулся животрепещущей темы – объявившейся в соседнем лесу разбойничьей шайки. Не проходило дня, чтобы она не напомнила о себе. И, что удивительно, жертвами разбоя и грабежа на лесной дороге становились исключительно дворяне. Дальше–больше. В начале мае в усадьбах Извольских и Измайловых случились большие пожары – дочиста сгорели амбары и овины. С неделю назад у тех же помещиков загорелись каретные сараи с конюшнями, но дворовые люди не сплоховали и быстро уняли пламя. Это были уже не шутки. Все сходились на том, что красного петуха в имениях пускают разбойнички новоявленного Робин Гуда.

– Да кто ж такой этот Колун? – возмутился Хитрово-Квашнин. – И почему за лесную банду, чтоб ей пусто было, не возьмется исправник?! Беды дожидается?.. Кто, кстати, нынче исправником в уезде?

– Ограбленные люди видели главаря, – пояснил Извольский. – Высок, плечист, а кто таков, неизвестно – на лице маска маскарадная… Кто исправником у нас? Да поручик Селиверстов. Лентяй, каких мало! Со своими людьми пару раз прочесал лес, и на том успокоился… Говорю ему, излови злодеев, не то они обнаглеют и за топоры возьмутся, кровь честным людям пустят. Нет, либо лис травит собаками, либо посиживает в своем имении или в Петродаре и в ус не дует!

– А вот в бытность Евстигнея Харитоныча в исправничьей должности у нас в уезде было тихо, – напомнила всем хозяйка. – Что мешает поручику Селиверстову навести порядок?

Собравшиеся за праздничным столом закивали головами, переглядываясь и посматривая на Хитрово-Квашнина. В уезде его уважали. Дворяне – за порядочность, а однодворцы за справедливость и незаносчивость. Когда он служил исправником, подчиненные ему заседатели мужика не обижали, не драли его за бороду, не пили у него дома задарма. Воры же да тати вели себя тихо, зная, что отставной вояка с простреленной ногой будет преследовать их с упорством росомахи, которая берет след добычи и гонит ее до тех пор, пока та не свалится от усталости.

– А не кажется ли вам, господа, странным, – проговорил штабс-ротмистр, обратив взор на Извольского и Измайлова, – что поджигатели оба раза устроили пожары в ваших усадьбах?

– Поди, разбери! – воскликнул Извольский. – А, впрочем, наши гнезда невдалеке от леса, вот и несет их сюда… Пришлось даже караул учредить в усадьбе.

– Может, оно и так, – задумчиво произнес Хитрово-Квашнин. – Но Селиверстов!.. Он обязан извести заразу… Хотя, что можно требовать от того, кто сам в прошлом не обременял себя примерным поведением.

– Водились грешки за нынешним исправником! – поддакнул поручик Потулов.

– Клавдия Юрьевна! – заговорила именинница, обращаясь к супруге титулярного советника Нестерова. – Видите, что творится в наших местах!.. Как сказали мне, что вам надо в Назаровку, так и волнуюсь с тех пор. Дайте лучше весточку сестре, что не сможете приехать на погляд нарядов племянницы. Станет покойней в округе, тогда и навестите родных.

– Нельзя, милая Елена Пантелеевна, – ответствовала дворянка. – Обещалась я. Верочка Назарова – крестница моя, помолвка ее скоро. Оставляю вам супруга – что ему за радость глазеть на девичьи обновки? Сама же поутру в путь-дорогу… И поеду я не лесным трактом, а в обход. Дорога там, конечно, дрянь, рытвины да ухабы, но делать нечего. Переночую у сестры и вернусь сюда с Божьей помощью.

– Разбойники орудуют не только в лесу. Поостерегитесь!.. Возьмите с собой одного из наших лакеев. Он погонял бы лошадей и поглядывал по сторонам, а вы спокойно отдыхали бы в своем экипаже все десять верст.