Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество Страница 6

Двадцать первый член временной ассоциации не принимал участия ни в одном из предыдущих собраний. В глазах Альваро дель Портильо он был куда более опасным, чем остальные. Епископ inpartibus [14], назначенный Павлом VI, монсеньор Кальвер являлся секретным руководителем могущественных организаций – «Comunione e Liberazione»[15] и «Легиона Христа» – соперников «Opus Dei» в погоне за абсолютной властью. Он ненавидел и боялся равных себе, но нуждался в них настолько, насколько и они нуждались в нем.

Если не произойдет досадной случайности, им придется терпеть его еще очень долго, ведь ему недавно исполнилось всего тридцать девять. Альваро дель Портильо прочил этому тучному мужчине внезапную смерть от сердечного приступа. Он не сводил с него глаз, пытаясь предугадать, какие планы вынашивает этот человек, чей жирный загривок нависал над воротником. Оправой его черным хитрым и злым глазам служили опухшие веки. Эти глаза внезапно впились в Альваро, словно два отравленных клыка. Монсеньор Кальвер улыбнулся новому отцу «Opus Dei», показав свои белые и острые, как у хищника, зубы.

Альваро сжался, ему не нравилось ощущать себя добычей. Он нарушил благоговейную тишину, произнеся amen, которое прогремело под сводами усыпальницы как предупредительный выстрел. Монсеньор Дзивиш тотчас же взял слово:

– Сегодня утром я говорил с кардиналом из Кракова. Он ожидает от вас многих свершений. Все ли меры приняты для его избрания?

– Что касается делегаций и групп влияния, мы сделали все необходимое, – ответил монсеньор Марцинкус. – Все пройдет по плану. На первом этапе работы конклава голоса разделят Сири, архиепископ Генуи, и Бенелли, архиепископ Флоренции, но ни один из них не наберет необходимых для избрания двух третей. В этот момент кардиналы стран третьего мира при поддержке немцев скажут свое решающее слово, и будет избран наш друг Войтыла.

– Есть ли риск, что наш фаворит не станет понтификом? – спросил архиепископ Мюнхена.

– Нет. Мы эффективно распорядились вашими деньгами, – ответил американец. – Кардинал Войтыла станет первым в истории папой-поляком.

Теперь в этом никто не сомневался: уверенность в победе была написана на решительном и самоуверенном квадратном лице банкира Святой Церкви. Оснований для этого было предостаточно, монсеньор Марцинкус обо всем позаботился. Нужные люди получили толстые конверты с долларовыми купюрами, снятыми с секретных счетов. Других пришлось запугать, причем выполнить эту «деликатную миссию» за деньги банка Ватикана, черных касс «Opus Dei», «Comunione е Liberazione» и «Легиона Христа» согласились Р2 и мафия.

– Новый папа вознаградит каждого из вас, – добавил он. – Ваши ордены займут главенствующие позиции в Ватикане. Вы получите индульгенции. Наши цели вам известны: покончить с коммунизмом, ослабить позиции ислама и иудаизма, отстранить от власти иезуитов и их приспешников. И если ошибочны наши убеждения, направи нас, Господи, и помилуй, и жизнь вечную даруй нам!

Их нельзя было причислить к людям, которым свойственно ошибаться, однако во взглядах некоторых читалось беспокойство: никому не дано было знать истинные намерения Всевышнего.

Кто-то из присутствующих кашлянул, прочищая горло. Все головы повернулись к епископу Кальверу, лицо которого было спокойным. Слова, произнесенные с едва уловимым акцентом, проникли в их разум:

– Мы не совершаем ошибки. Возводя кардинала Войтылу на трон святого Петра, мы исполняем волю Божию. Но все ли мы предусмотрели? Можем ли мы быть уверены, что никакая неожиданность не помешает реализации нашего плана?

– Монсеньор, что вы хотите этим сказать? – произнес французский кардинал.

– Некоторые бумаги умершего папы исчезли. Я говорю о важных документах, в которых речь идет о прошлом Церкви и о Евангелиях. Среди прочего был и блокнот, переданный Иоанну Павлу папой Павлом VI. Я уверен, что сестра Винченца, ассистентка нашего покойного папы, причастна к исчезновению документов.

Губы француза судорожно задергались. Все бумаги, в которых упоминались его имя и имена его друзей, были уничтожены. Они с Марцинкусом перетрясли все документы в кабинете папы, в то время как мафиози обыскивал кабинет монсеньора Маже. Он не понимал, каким образом документы, имеющие отношение к зарождению христианства, могли бы помешать их планам, но Кальвер никогда не говорил необдуманно. И он задал следующий вопрос:

– Откуда у вас эта информация?

– У меня свои источники. Сестра, которая намеревалась в будущем доставить нам немало неприятностей своим проектом о рукоположении женщин, была посвящена в тайны святейшего отца. Мы стали присматривать за ней еще в то время, когда она служила в Венеции, и усилили наблюдение, когда кардинал Лучано был избран понтификом. Она покинула папские апартаменты в момент вашего прихода, ваше преосвященство, и унесла с собой блокнот и несколько досье. Она так торопилась, что даже не попыталась их спрятать.

– Блокнот, украшенный изображением серебряной чаши, – громко сказал Альваро дель Портильо.

Теперь он стал мишенью для взглядов всех присутствующих. Губы его дрожали. Он вдруг показался таким старым, таким изможденным, таким неуверенным…

– И что же в этом блокноте? – спросил Марцинкус.

– Никто не знает, – ответил Кальвер. – Однажды, придя на личную встречу с папой Павлом VI, я увидел этот блокнот у него в руках. Он обращался с ним как со святыней. Я очень хорошо помню его слова, они поразили меня: «Здесь написана правда. Придет день, сын мой, и вы увидите одного из семи ангелов с золотой чашей, наполненной из последней из семи язв, и он обратится к вам со словами: "Идем, я покажу тебе супругу Агнца, но не будет это новым Иерусалимом, описанным в Апокалипсисе…"». Я долго размышлял над его словами, но так ничего и не понял. Нам нужен этот блокнот.

– Где же он?

– Да, где он сейчас?

– По всей видимости, в руках иезуита отца Михаэля, который работал в библиотеке. Самый талантливый и самый засекреченный наш ученый. Он исчез после того, как его посетила сестра Винченца.

– Мы найдем его, – прогрохотал Альваро дель Портильо.

Глава 5

Круглая луна поднималась в ясном небе, затмевая своим светом сияние звезд. Мистраль помогал ей в этом завоевании: октябрьский проливной дождь закончился и теперь ветер усиливался с каждым часом. Переливающаяся как драгоценный опал огромная гора вздымалась между побережьем и равниной. Эта гора была третьей святыней христианского мира: святая Мария Магдалина жила здесь с посланцами неба после того, как в 48 году после Рождества Христова по морю приплыла в Прованс.

Но не только оплотом Господа была эта гора. Некоторые церковники прекрасно знали о сатанинских силах, скрытых в ее недрах. Добро и Зло здесь пребывали в вечном противостоянии.

Там, где умирала человеческая ночь, начинался каменный лес. Он не был похож на леса реального мира, сотворенный из кремнезема и гранита, с гигантскими деревьями, чьи ветви служили опорами для головокружительной высоты сводов. Этот титанический лес, ведущий в невидимый людскому глазу потусторонний мир, являлся своеобразным разделителем между мирами. Мария Магдалина восемь раз спускалась в этот лес, чтобы подчинить закону Божьему живущие в нем странные и зловредные создания. Большое количество этих созданий было обязано своим существованием людям: порождения их страхов, пороков и идеалов, обращенных ко Злу. Создания эти в иные эпохи отождествлялись с божествами – в Античную эпоху, в Средние века, в эпоху Возрождения. Вспомнили о них и в столетие, наступившее вслед за эпохой Просвещения. Некоторые из них остались жить в легендах, и матери и няни продолжали пугать ими детей. Они ждали своего часа, чтобы появиться снова. Немного магии, немного веры в их существование было достаточно, чтобы они восстали из небытия. Эти исчадия ада безустанно преследовали проклятые на земле души, а поймав, уносили в этот лес. Времена менялись, и они менялись вместе с ними. Прогресс никак не отразился на них. На их глазах, начиная с бронзового века, рушились империи. И они увидят, как канут в небытие народы века железного…

И все же одно из этих существ не было обязано своим появлением капризам человека. Оно появилось после грехопадения ангелов, когда Господь изгнал Люцифера из рая.

Зверь проснулся после долгого сна. Он спал в сумраке, очень далеко от каменного леса, в недрах горы, там, куда не осмелится прийти ни один человек.

Никто, кроме одной женщины.

Зверь вспомнил женщину, чьей единственной одеждой были ее волосы, – Марию Магдалину. Святая пришла, чтобы бросить ему вызов и укротить его, связав свою душу с его душой взаимными обязательствами. Да, зверь до сих пор помнил слова святой: «Когда я покину этот мир и ангелы покинут вершину горы, ты станешь защищать это место. Придет день, и появятся злые создания, чтобы подвергнуть Христа опасности. И в этот день ты проснешься».