Дэвид Лисс - Заговор бумаг Страница 7

Мои утонченные читатели могут знать о подобных заведениях из газет, но мне не раз приходилось бывать в таких мрачных местечках, и, невзирая на бедлам вокруг, я не испытывал особых затруднений. У меня было дело, и, поскольку баронет подробно описал нужную мне женщину, я внимательно рассматривал зал, изо всех сил стараясь выглядеть пьяным, ищущим себе компанию. Вероятно, я слишком старался, так как мне пришлось отказать нескольким дамам, которые промышляли тем же ремеслом, что и Кейт Коул. Такой мужчина, как я, очевидно состоятельный и, скажу без ложной скромности, значительно более привлекательный, чем обычные посетители, ищущие себе спутницу, всегда пользуется дамской благосклонностью.

Той, которую я искал, судя по описанию сэра Оуэна, было не больше девятнадцати, у нее были ярко-рыжие волосы, светлая кожа с веснушками и крупная родинка на переносице. Наконец я ее увидел. Она сидела за столом, занятая беседой с грозного вида парнем, который, судя по внешности, мог бы сам неплохо выступать на ринге. Он был высоким, широкоплечим и мускулистым, с угрюмым лицом. Я заметил у него на тыльной стороне руки клеймо, и значит, он по крайней мере однажды побывал в руках правосудия, без сомнения в связи с воровством. Однако не верилось, что на его счету это единственное преступление.

Трудно было угадать, какое отношение шлюха имеет к этому головорезу, и я опасался, что они могут провести за беседой весь вечер. Но я подумал, что вряд ли такая женщина позволит долго ждать джентльмену с тугим кошельком, поэтому при помощи взглядов и улыбок я дал ей понять, что она мне нравится и я надеюсь, она сможет вскоре завершить беседу, невзирая на ее предмет.

Мои надежды оправдались менее чем через четверть часа. Головорез встал и вышел, а я стал бросать на Кейт неприлично сладострастные взгляды. Ее это ничуть не смутило, и в мгновение ока она оказалась за моим столом, сев очень близко от меня. Положив руку на мою ногу, она наклонилась и прошептала, щекоча мое ухо своим дыханием, что желает вина.

С неподдельной готовностью к обильным возлияниям, хоть и имевшей несколько отличную природу от той, на которую она рассчитывала, я велел принести бутылку пойла, напоминавшего кислую мочу, которое подавалось в «Бочке с тюком».

Рассмотрев Кейт вблизи, я увидел, что она не лишена очарования для джентльменов, которые были соответственно расположены, но на ней стояла печать уличной жестокости и низости, и этого было достаточно, чтобы остудить мою кровь. Я не питал нежных чувств к женщинам, которые могли умыкнуть мой кошелек, стоит мне лишь задремать. Более того, Кейт давно не мылась, а на ее платье, хоть оно и подчеркивало ее соблазнительные формы, остались многочисленные следы общения с клиентами. Муслин, имевший когда-то цвет слоновой кости, стал желтовато-коричневым, а простой коричневый корсаж был такой затасканный, что грозил рассыпаться.

— Ты очень симпатичная девушка, — сказал я ей заплетающимся языком: чтобы думала, будто я уже изрядно набрался. — Я не мог не обратить на тебя внимания, милашка.

— И на что ты обратил внимание? — жеманно спросила она.

Признаюсь, в молодые годы я был изрядным распутником, и, несмотря на то что у меня было дело, я не мог побороть искушения понравиться этой женщине. Полагаю, это было моей слабостью. Многие мои друзья стремились покорять только сердца дам, которых они считали очаровательными, для меня же главным было, чтобы дамы находили очаровательным меня.

— На что я обратил внимание? — эхом отозвался я. — На твои алые губки, на твою белоснежную шейку и на твой очаровательный подбородочек, — я дотронулся до ее лица, — и на твои очаровательные щечки. Ты выглядишь так прекрасно и соблазнительно, как ангелы на картинах итальянцев.

Кейт посмотрела на меня искоса:

— Большинство джентльменов говорит, что им нравится моя задница.

— Ты сидела на ней, когда я тебя заметил, — объяснил я.

Кейт удовлетворило мое объяснение. Она засмеялась и вернулась к своему стакану.

Я тоже присоединился к ней и выпил свое вино залпом, не сопротивляясь, когда Кейт настаивала, чтобы я выпил еще. Даже когда я пью в больших количествах, я редко теряю голову, но сливки в моем желудке тоже помогали не пьянеть. К моему ужасу, сливки начали скисать, и мне стоило немалых усилий удерживать эту гремучую смесь внутри. Я сжал зубы, чтобы не показать, что испытываю неудобство, и продолжал разыгрывать пьяного дурака, громко крича, запинаясь на каждом слове и даже раз свалившись со стула.

— А ты быстро пьянеешь, мой увалень, — сказала она с улыбкой, показав неровные зубы. — Тебе стоит пройтись на свежем воздухе. Это остудит твою голову. А если мы найдем какое-нибудь укромное местечко, что в этом плохого, а? — Она ущипнула меня за предплечье и была несколько удивлена, обнаружив там упругие мышцы вместо более податливой плоти, как ожидала.

Порывшись в кошельке, чтобы расплатиться за угощение, п сделав так, чтобы Кейт заметила,что там оставалось еще много монет, я вышел с ней па осеннюю улицу. С наступлением ночи на улице похолодало. Обняв Кейт, я позволил ей увлечь меня в лабиринт лондонских переулков. Она явно хотела, чтобы я утратил ориентацию, и, несмотря на то что я был гораздо менее пьян, чем она предполагала, через несколько минут я действительно заблудился, настолько хорошо она знала эти темные закоулки. Я только определенно мог сказать, что мы были где-то у реки и шли по направлению к Паддл-доку.

В столь поздний, темный час гулять так близко у реки было небезопасно. Сильный ветер с Темзы дул прямо в лицо, обдавая зловонием. Кейт прижималась ко мне, ища тепла, но в первую очередь — стремясь заманить меня в места, куда джентльмен, имеющий при себе хоть какие-то ценности, никогда не пойдет по доброй воле. Даже человек, владеющий искусством самообороны, избегает заходить в темные переулки у реки, поскольку в то время банды из дюжины или более бандитов беспрепятственно хозяйничали в городе и человек был бессилен защитить себя или своего спутника. Молодая женщина с пошатывающимся джентльменом, висящим у нее на руке, должны были представлять заманчивую цель. Я мог только предположить, что суетливые шорохи, которые мы слышали вокруг, выдавали разбойников и воров, хорошо знавших Кейт и осведомленных о ее планах. Некоторые подходили поближе, чтобы рассмотреть нас, но каждый раз уходили, иногда со смехом. Однажды нас окружила стайка попрошаек, которые настаивали, чтобы Кейт заплатила одному из них, дабы он освещал нам дорогу, но Кейт знала, как обращаться с этими наглецами, и отделалась от них несколькими колкими замечаниями.

Наконец она завела меня в глухой тупик, где мы оказались практически в полной темноте. Мы прошли, возможно, ярдов десять от начала переулка и были всего в нескольких футах до его конца. Переулок был узким и холодным от окружающего камня. Земля была сырой, а гниющий мусор и лужи с нечистотами источали тошнотворный запах. У стены мы обнаружили: будто специально приготовленный для нас деревянный ящик. Я был удивлен, что в этой части города предмет, за который можно выручить несколько пенсов, не был унесен и продан, едва возникнув. Но мне было некогда ломать голову над такими загадками, поскольку в большей степени меня должна была заботить Кейт, и я отбросил свои недоумения.

— Никто нас не побеспокоит, — сказала она. — Здесь мы сможем побыть наедине.

Молча, будто обуреваемый вожделением, я с готовностью бросился в любовную авантюру. Должен сказать, я плохо понимаю джентльменов, которые ищут быстрых утех в сырых переулках или под пахнущим плесенью мостом. Но, полагаю, если бы джентльмены избегали таких уличных удовольствий, половине шлюх Лондона пришлось бы идти в работные дома.

Я сел на ящик и свесил голову. Кейт нагнулась и поцеловала меня не в губы, а рядом. Она была умна и хотела проверить, что было сильнее — опьянение или вожделение. Если бы я обнял ее покрепче и направил поцелуй в губы, она бы знала, что я не окончательно потерял разум.

Я не двигался.

— Ты ведь не собираешься уснуть, пока мы не познакомились поближе? — сказала она, надеясь, что именно так я и сделаю.

Да, она была девка не промах, эта Кейт Коул. Другая шлюха-воровка давно бы сделала свое дело, Кейт же стояла тихо и смотрела на меня целых пять минут, выжидая, когда я усну, как она думала, более глубоким, непробудным сном. Потом она склонилась надо мной и стала расстегивать мой камзол, ее руки проворно нащупали кармашек для часов. У Кейт был потрясающий талант. Я отметил не без восхищения, что, несмотря на то что она тоже пила, алкоголь на нее не подействовал. Ее пальцы работали так умело, что, если бы я не поспешил, мне пришлось бы требовать возврата не только бумажника сэра Оуэна, но и своих собственных часов.

Я неожиданно и резко встал, рассчитывая одновременно удивить Кейт и сбить ее с ног. Она потеряла равновесие и рухнула в грязь. Как я и рассчитывал, она упала назад и удерживалась руками, чтобы окончательно не упасть навзничь. Это было мне на руку, так как она не могла быстро поменять положение. Тем временем я достал из кармана внушительный пистолет, который всегда носил с собой, и направил дуло прямо на нее.