Крестовский душегуб - Сергей Жоголь Страница 7

– Странные у вас, товарищ капитан, методы работы с подчинёнными, – огрызнулся Шувалов. – Боюсь, что мы с вами не сработаемся!

– А ты, Витенька, сколько угодно бойся! Бойся, но делай своё дело, и тогда будут тебе за это слава и почёт. Ты кушай, кушай. Картошечка-то остывает!

– Да уж простите великодушно, товарищ капитан! Что-то у меня аппетит нынче пропал. – Шувалов хотел было подняться.

– С-с-сидеть… Виктор Матвеевич! – резко процедил Зверев.

Следователь тут же замер, как истукан.

– Не хочешь есть – не ешь! Но только перед тем как уйти отсюда, ты должен мне рассказать всё, что тебе на настоящий момент удалось «нарыть» по нашему общему делу.

Шувалов обречённо плюхнулся на свой стул.

* * *

После общения с Шуваловым Зверев вернулся в Управление, где вновь посетил Эмилию Эдуардовну и Карена Робертовича. После этого он снова направился к Корневу, уже не с пустыми руками. Обойдя по широкой дуге стол, за которым с грозным лицом восседала Леночка Спицына, Зверев отправил девушке воздушный поцелуй и прошмыгнул к двери. На этот раз девушка была во всеоружии и уже сжимала в руке свою огромную линейку. Войдя в кабинет начальника, Зверев плюхнулся на диван и приступил к докладу:

– Итак, товарищ подполковник, слушай сюда, дорогой! Шувалов уже побывал по месту жительства нашего «сердечника» и пообщался с участковым. Старикан действительно в сорок втором угодил в Кресты. Так что он вполне мог знать Фишера в лицо и мог его узнать, встретив на площади!

– Ты уже наладил контакт с Шуваловым? Молодец! А я боялся, что с этим возникнут сложности. Наш Виктор Матвеевич, надо признаться, человек весьма непростой! Ты же сам говорил, – в этих словах была озабоченность.

– Стёпа! Я тебя умоляю! Наш Витёк – просто лапочка. Мы пересеклись в заводской столовке и он тут же, позабыв про свой шницель, доложил мне все, что знал по нашему делу! Заявил, что готов выполнять все мои указания и не перечить.

Корнева передёрнуло.

Врёт, поди!

Видя на лице Зверева ехидную ухмылку, подполковник убедился, что дело тут нечисто.

Надо будет поговорить с Шуваловым. Этот юлить не станет, и если Пашка врёт… Так пусть лучше мне жалуется, чем кому другому, повыше.

– Ладно, бог с ним, с Шуваловым, – решил не сгущать краски Корнев. – Ты, смотрю у нас, просто светишься. Говори, что ещё удалось выяснить?

Зверев щёлкнул пальцами и вскинул указательный палец вверх. Когда перед его глазами всплыла кислая рожа Шувалова, перепачканная картофельным пюре, он и впрямь «засверкал», как начищенная пастой ГОИ армейская бляха.

Ничего! С такими, как этот, по-другому нельзя!

– Наш Дудукин был неплохим стариканом, но с головой у него и впрямь могли быть нелады, – продолжил Зверев и покрутил пальцем у виска. – Был женат! Жена погибла в блокадном Ленинграде! Детей у них не было, потому как нашему дедуле, похоже, мошонку прострелили ещё в Гражданскую! Бррр… Я бы застрелился, а он выжил. И вот после всего этого он умудрился провести какое-то время в Крестах! Сам понимаешь, от такого любой может тронуться! Со зрением у него тоже было не очень, так что он вполне мог принять за Фишера любого похожего на него мужика. Карен Робертович уверен, что старик умер от остановки сердца. Его помощница Софочка тоже с ним согласна! По исчезнувшему милиционеру пока ничего добавить не могу. Возможно, придётся самому ещё раз опросить свидетелей.

Корнев нахмурил брови, взял со стола карандаш и принялся чертить им по чистому листу бумаги и буркнул довольно грубо:

– Кроме того, что Дудукин действительно побывал в Крестах, я от тебя пока ничего утешительного не услышал. Хочешь сказать, что никакого Фишера в Пскове и в помине нет? Думаешь, у этого Дудукина параноидальный бред? Думаешь, ошибся наш дедуля?

– Может быть так, а может – и нет! Старикан, конечно, мог ошибиться, отстреленная мошонка – сам понимаешь, – продолжил Зверев, – а наш таинственный милиционер мог просто испугаться, смалодушничать и скрыться, но… Эти двое сцепились друг с другом, а дедок по-прежнему вопил. Значит, вариант с плохим зрением отпадает. Шувалов между делом обмолвился, что одна из свидетельниц, наблюдавшая потасовку Дудукина с неизвестным, заявила, что видела, как милиционер толкнул старика в грудь.

– И что с того?

– Подумай сам, если тот старшина, или кто он там был, был ни в чём не виновен, зачем ему бить старика?

– Толкнуть – не значит бить! Ничего это не доказывает! Тут и не на такое пойдёшь, если тебя пытаются огреть по голове тростью.

– Согласен, но всё равно я считаю, что вероятность того, что старик ошибся, крайне невысока. А теперь главное, – и тут-то Зверев выложил свой основной «козырь». – После нашей с тобой встречи я посетил архив и заставил немного потрудиться нашу очаровательную Эмилию Эдуардовну. Она тут же отбросила все свои дела и занялась поиском.

Корнев хмыкнул:

– Так уж и сразу?

– Я её убедил!

– Обещал на ней жениться?

– Ты меня пугаешь, Стёпа, да как тебе такое в голову могло прийти? Пусть Эмилия Эдуардовна и привлекательная женщина…

Корнев рассмеялся:

– Знаю, знаю! Ты же у нас убеждённый холостяк! Ладно, не томи! Не хочу я слушать того, что ты ей наплёл, лучше расскажи, что она там в своих бумагах накопала.

– Эмилия Эдуардовна порылась в наших картотеках и нашла в них информацию про одного нелицеприятного типа – это некто Леонид Комельков, двадцать первого года рождения.

– Комельков? – Корнев напрягся. – Не помню такого.

– Леонид Комельков, прозвище Кольщик – бывалый рецидивист, первый раз сел по «малолетке» в тридцать пятом, отсидел год. Потом прибился к серьёзным ребятам. Его взял под себя Гроза…

– Гроза? Это который… – Корнев хлопнул себя по голове. – Ни черта не помню, кто такой этот твой Гроза.

– Герман Юрьевич Громов по кличке Гера Гроза. Матёрый бандюган, который взял кассу на Артельной, а потом ограбил меховой салон на Варварке. Попался из-за бабы… Стёпка, у тебя что, на войне совсем память отшибло?

– Так… – Корнев тут же надулся, как индюк. – Ты мне это самое… брось! Ты лучше скажи, зачем ты мне всё это рассказываешь? Какое отношение это имеет к делу?

– А такое, что, как выяснилось из документов, наш Лёнька в годы войны угодил в Кресты. С двумя своими корешами – одним из которых, кстати, и был тот самый Гроза, про которого ты ни черта не помнишь – наш Лёнька умудрился оттуда сбежать.