След на мокром асфальте - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 7

пешком. Капитан, глянув в окно, увидел, как по дороге к отделению со стороны Летчика-испытателя шествуют эти двое. Сам полковник в гражданском шел, глаза вниз, рядом, едва поспевая, семенила, нервничая, супруга – одетая, как на парад, на высоченных каблуках, в вычурной шляпке, легком плаще. Яркая, как бабочка, и как ошалевшее насекомое залетала вперед, маяча перед мужем, преграждая путь, что-то втолковывала, на чем-то настаивала, то и дело тыча Тихонова в грудь пальчиком. Возможно, они бы и раньше пришли, но супругу приходилось покорно останавливаться, выслушивать, кивать – и лишь после этого продолжать путь.

Сорокин порылся в памяти: товарищ полковник моложе его, а смотрится стариком. Понятно, что военные годы никого не красят, да и пришлось немало пережить, и все-таки… «Заездила ведьма, – с сочувствием подумал он, с вежливой улыбкой поднимаясь навстречу посетителям, – вот угораздило же тебя. Правильно говорят – любовь зла».

– Прошу вас, товарищи, присаживайтесь.

Тихонова по-хозяйски села на стул, который стоял напротив, у стола Сорокина, а муж спокойно уселся на табурет у стены. По всему было видно, что он собирался передоверить супруге вести разговор, только Сорокин не позволил.

– Товарищ полковник, к столу, пожалуйста. Иначе писать будет неудобно.

Супруга, подняв брови, красивые, сами по себе изогнутые – видно было, что их не касались всякие дамские пинцеты, – высокомерно спросила:

– Что именно Евгений Петрович должен написать?

– Заявление об угоне вашего автомобиля, – вежливо пояснил Сорокин.

– В этом нет никакой необходимости. Мы уже обратились…

Капитан прервал, разъяснив:

– Есть общеустановленный порядок, и согласно этому заявление о происшествии подается в отделение милиции, на территории которого оно имело место. У нас этого заявления нет, следовательно…

– Заявление подано, только не к вам!

«Ишь ты», – подумал Сорокин, поднял руку:

– Прошу прощения. Кому принадлежит автомобиль? Кто значится хозяином по документации?

Тихонов наконец отверз уста:

– Я.

– В таком случае попрошу вас, товарищ полковник, все-таки пересесть ближе к столу и принимать активное участие в разговоре.

– Готов, – отозвался летчик-испытатель, совершенно не по-боевому, вяло и безынициативно. Послушно встал и пересел.

– Изложите, пожалуйста, последовательность событий. Когда, как обнаружилась пропажа, при каких обстоятельствах, в общем, как дело было.

Заметив, что эта чернявая затычка, раздувая ноздри, собирается снова влезть со своими замечаниями, Сорокин предупредил:

– Напоминаю порядок поведения на официальных мероприятиях: соблюдать порядок и отвечать лишь тогда, когда вопрос адресован вам. Благодарю… Прошу вас, товарищ Тихонов.

Собираясь с мыслями, отчего на высоком лбу собрались складки, Тихонов помолчал, потом начал:

– Три дня назад… три дня, Мурочка?

Сорокин тотчас предписал:

– Говорите лишь о том, что помните сами.

«И как это он решения о взлете принимает? Или жена у него всегда на правом плече сидит?»

Полковник улыбнулся, виновато, без обиды и гонора:

– Я в самом деле не помню. Голова не тем занята.

– Три, три дня, вечно ты… – подтвердила Мурочка с такой утомленной брезгливостью, что у капитана руки зачесались. Выдать бы ей по тощей корме.

– Спасибо. Мы приехали на рынок за провиантом.

– В будний день, с утра? – уточнил Сорокин.

– Да, мне был предоставлен внеочередной отпуск в связи с… это не важно.

– Хорошо.

– Приехали на рынок, оставили автомобиль за пределами, у ворот. Я вернулся первым – увидел, что машины нет, решил, что жена уже уехала. Отправился на электричке, а вечером, когда супруга вернулась, выяснилось, что и она без машины. Собственно, вот и все.

Капитан раздраженно потер ухо. Не каждый день приходится выслушивать подобную ересь.

– Предлагаю уточнить. Итак, вы приехали вместе, вместе же вошли на рынок, все верно?

– Так точно.

– А почему вышли по отдельности?

Снова встряла Мурочка:

– Странные вопросы вы задаете, товарищ капитан.

– Вы, гражданка Тихонова, подождите, и до вас очередь дойдет.

– Ах, напугали, – съязвила она.

Капитан, не ответив, вернулся к так называемому главе семейства:

– Итак, товарищ полковник, почему вы ходили по рынку по отдельности? Знали, что покупать?

О, тут летчик на удивление быстро сориентировался:

– Конечно. Я купил отличные ноги, хвосты на холодец, картошки липецкой, луку, крымского и обычного, рису на плов, морковь, масло сливочное и растительное, свеклы на борщ, кочан капусты…

Сорокин слушал и ужасался, правда, про себя.

– Вы что ж, и продукты выбирали сами?

– Так домработницы у нас нет теперь, – улыбнулся Тихонов. – Я, знаете ли, люблю, чтобы продукты были свежие и на столе, и в кладовке.

– Понимаю, – заверил Сорокин, – сумки, я полагаю, получились изрядные.

– Увесистые.

– А вы, товарищ полковник, не удивились, что жена уехала на машине, оставив вас наедине с прилавками и с большими сумками?

Вновь Тихонов не успел ответить, поскольку встряла Мурочка. Очевидно разгорячившись, она завела невнятное, но громкое бормотание, точно проснувшийся в ночи унитаз. У нее, как оказалось, был некоторый дефект речи: начинала говорить быстро, и все слова превращались в кашу. Сорокин призвал, не без злорадства:

– Говорите, пожалуйста, поспокойнее, иначе не разобрать ничего. – И вернулся к разговору с Тихоновым: – Итак, не удивились…

Полковник пожал плечами:

– Не особенно. Видите ли, по дороге на рынок мы немного повздорили, я и подумал… да, в целом… что тут удивительного?

«В самом деле, у этой ведьмы такой осел и груженый на электричке потащится на край географии».

– Что ж, у каждой семьи свои особенности, как говорил великий Толстой. Но все-таки можно ли уточнить, по какому поводу конфликт вышел?

Тихонов открыл рот, но ответила Мурочка:

– Из-за того, что я попросила дать повести машину на обратной дороге!

– И только-то?

– Вот и я говорю! – подхватила она. – Что это – танк, самолет? Зачем же надо было обучаться мне водить, к чему она вообще эта машина?!

– В самом деле, к чему? – подхватил капитан.

– Да мне она ни к чему была. Это награда, – объяснил Тихонов, – за рацпредложение. Но дело в том, что у моей супруги, товарищ капитан…

– Евгений, я все еще здесь! – напомнила названная особа.

– Конечно. Так вот, товарищ капитан, у моей супруги после контузии сильная степень близорукости, суженный угол зрения и заторможенные рефлексы.

– Кто же с таким здоровьем ей водительские права выдал? – простодушно поинтересовался Сорокин. Хотя тотчас добродушно заверил, что не его это дело.

– Я опасаюсь доверять ей машину, – заявил Тихонов, – и в этом вопросе я тверд…

– Да все куда проще! – прервала супруга Мурочка. – Я просто не вписалась в парковочное место, немного, совсем немного повредила машину – так и получился этот пошлый, мещанский скандал.

– Что ж, все доступно, – подтвердил капитан. – Теперь, гражданка Тихонова… простите, ваше имя и отчество?

– Мария Антоновна.

– Очень хорошо, Мария Антоновна, теперь прошу вас изложить вашу версию произошедшего в тот день… тринадцатое,