Алексей Фомичев - Сам без оружия Страница 70

– Никола, слезай!

Никола‑Морда довольно проворно для своей комплекции спрыгнул на землю и побежал к бревнам. На его лице застыло выражение удивления. Не ожидал попасть под стрельбу.

– Горячая встреча! – крикнул Гоглидзе, пытаясь оценить обстановку. – Видать, прижало их, коль начали стрелять.

– Ассхоле! – выпалил Браун, отплевываясь и вытирая руки. – Тю фак теэм!

– И я о том же!

Ротмистр перебрался за соседнее бревно и выглянул наружу.

До дома метров двадцать, противников человек семь‑восемь. Но стреляют четверо. И неплохо стреляют! Подойти вплотную напрямик никак – положат. В обход? Только справа через яму. Надо идти, нечего лежать, как бы наших не прибили.

– Джек! – крикнул ротмистр. – Прикрой меня.

– Куда, Джордж?

– Я к дому, вон там. – Гоглидзе показал путь. – Только не вылезай.

– О’кей! Дафай!

Браун высунул кольт из‑за бревна и сделал три выстрела. Гоглидзе бросился вправо, проскочил насыпь и нырнул за кустарник в низинку.

Скорин маневр Гоглидзе заметил. Прикинул расклад и понял, что надо либо сидеть здесь, либо бежать за директором. Пока он думал, Никола тоже выглянул наружу, что‑то там увидел и удивлено присвистнул:

– Так то ж косоглазые! Ну я их на куски!

– Никола, ляг! – заорал Скорин, видя, что по ним от экипажей стреляют двое. И еще один из сарая.

Никола удивленно посмотрел на него, потом как‑то вздрогнул и неловко завалился на бок. На пиджаке напротив груди была небольшая дырочка. Шальная пуля угодила точно в сердце.

– Ну, суки! – взвыл Скорин и витиевато выругался.

Он бросил взгляд на Брауна. Тот палил в сторону дома. Такими темпами скоро у него не останется патронов. Скорин подобрал револьвер Николы и бросил Брауну.

– Джек! Это тебе. Я пошел.

– Джордж! Гришья, тебя убьют, – проорал в ответ Браун. – Сиди тут!

– Некогда! Патроны береги.

– У меня есче пачка!

Скорин хмыкнул, выставил свой браунинг и дважды прицельно выстрелил. А потом обогнул кустарник и бросился вслед за Гоглидзе.

– Гошь! – выкрикнул Браун, подобрал револьвер и стал по очереди стрелять из обоих стволов.

Стрельба застала Идзуми в гостиной. Он видел, как один из агентов (их имена запомнить просто не успел) стрелял, высунувшись из окна. Потом разом заговорили несколько револьверов. Все агенты были вооружены наганами, к ним было легко приобретать патроны, русская армия использовала этот тип оружия.

Потом кто‑то крикнул, что напали русские. Идзуми вздрогнул. Это очень плохо. Вести бой с полицией – самоубийство. После такого он точно может ставить крест не только на карьере, но и на свободе.

Однако криков «Сдавайтесь», «Бросайте оружие» не последовало. Подбежав к окну, Идзуми выглянул наружу и увидел пролетку, из которой выпрыгивал Гоглидзе. Кто он такой, Идзуми знал. Значит, это не полиция! Уже легче. Но она вот‑вот приедет. Надо спешить.

Окликнув одного из агентов, что вбежали в дом, Идзуми знаком велел одному следовать за собой и побежал ко второй лестнице, что вела на чердак. Возле нее в дальней комнате была Холодова. Распахнув дверь без стука, Идзуми лоб в лоб столкнулся с Дианой.

– Ваши сослуживцы отыскали нас! – крикнул он. – Как они это сделали?

– Не знаю, – спокойным голосом ответила Холодова. – Я навела их на вашу старую базу. Видимо, вас заметили, когда вы ехали сюда.

– Сейчас здесь будет полно полиции! Мне надо уходить! Отдайте документы!

Холодова отступила назад, покачала головой.

– Вы в своем уме? Если вас поймают и найдут их? Тогда мне конец. Бегите. Документы я отправлю по своим каналам в Токио.

– Нет! – Идзуми направил пистолет на Холодову. – Я сам отвезу их. Отдайте!

– Да вы идиот! – зашипела Диана. – У меня нет их при себе! Я не рискну носить такое в сумочке.

Она подняла сумочку перед собой и ехидно улыбнулась.

Идзуми несколько секунд смотрел на нее, борясь с желанием пристрелить эту змею. Но документы! Сам он их не найдет. Однако отпускать эту женщину нельзя.

– Ты! – он обернулся на агента. – Запри ее здесь. И не выпускай без моего приказа!

Агент кивнул, навел на Диану револьвер.

Идзуми шагнул к порогу.

– Секунду! – остановила его Холодова. – Противоядие! Для капитана. Мы договорились.

– Сперва документы.

– Не валяйте дурака! – холодно произнесла Диана. – Я в ваших руках. Документы не пропадут. А если умрет Щепкин, вы не получите их никогда.

Идзуми замешкался, не зная, как быть. В этот момент его окликнул сбежавший по лестнице Кихо.

– Надо спешить. Идзуми‑сама!

Идзуми вытащил из кармана пузырек, бросил его Диане. Повернулся к Кихо.

– Найдите Кинджиро и Акину. Нам пора. А ты стереги ее.

Эти слова предназначались агенту. Тот вновь не ответил, только кивнул.

Когда Идзуми ушел, Диана шагнула вперед. Агент без слов направил на нее револьвер и покачал головой, мол, нельзя.

– Хорошо, – произнесла Диана. – Вот сумочка. Там пистолет. Я отдам ее тебе. Да?

Японец явно понимал по‑русски, но говорил очень плохо.

– Да, – кивнул он. – Дать.

Диана протянула ему сумочку, очаровательно улыбнулась. Агент взял сумочку, попытался открыть одной рукой.

– Там замочек… – подсказала Диана. – Справа.

Агент повернул сумочку, увидел маленький блестящий замок, краем глаза уловил движение и посмотрел на Диану. Та, продолжая улыбаться, показала пустые руки, тронула прическу и молниеносным движением вогнала в глаз агенту длинную тонкую заколку.

Среагировать агент не успел, вскрикнул от внезапной боли, отшатнулся. Диана резким ударом отбила револьвер в сторону и толкнула японца в грудь.

Тот упал, выгнулся дугой и застыл. Заколка пронзила глаз и вошла в мозг.

«Дурак. Думал, я с тобой на кулачках сойдусь? Женщина берет не силой, а хитростью…» – зло подумала Диана, подобрала свою сумочку, вытащила браунинг и вышла из комнаты. Ей тоже надо спешить. Если Вася еще жив…

10

Бегать по дому он не стал, справедливо опасаясь налететь на японцев и получить пулю в спину. Выбив раму, Щепкин выпрыгнул из окна на крышу сарая, а с нее на землю. Заглянул в сарай, прошел вдоль стены к дому, заглядывая в окна.

Стрельба шла с другой стороны. На миг выглянув за угол, капитан увидел за насыпью Брауна, а левее метрах в тридцати мелькавшего Скорина. Откуда они здесь?

Японцы палили в Брауна из нескольких стволов. Кто‑то шумел возле экипажей. Щепкин отшагнул за стену, заглянул в ближнее окно и вдруг увидел Акину. А рядом с ней Кинджиро. Тот что‑то сказал девушке, и она вышла из комнаты. Кинджиро нахмурился и вышел следом.

– Ага, – шепнул Щепкин. – Здесь…

Он потянул створку на себя. Потом ударил по ней. Створка поддалась, со скрипом отошла. За ней вторая. Распахнув их полностью, капитан влез в комнату, осмотрелся. Сваленные в беспорядке вещи, два чемодана, саквояж. Видимо, все это бросили перед побегом. Щепкин подошел к двери, хотел было ее открыть, но она вдруг резко отошла назад. В проеме возникла фигура Кинджиро.

Оба от неожиданности застыли. Потом Щепкин ударил японца левой рукой в скулу, а правой схватил за лацкан пиджака и рванул на себя.

Японец на миг опешил, но потом перехватил руку капитана и попытался вывернуть, а затем врезал носком ботинка по голени. Щепкин зашипел от боли, ответил ударом локтя по голове противника. Кинджиро втянул голову в плечи, удар пришелся по затылку. Японец присел и попробовал провести бросок через бедро.

Щепкин с приема соскочил, ударился спиной о стену. Из‑за ремня выпал револьвер и стукнул о пол. Кинджиро ногой отшвырнул его в сторону.

Щепкин сбросил руку противника, ударил правой ладонью по его скуле. Кинджиро отлетел в сторону, стал шарить рукой за поясом, ища пистолет.

– Русская свинья! – крикнул он на японском. – Сдохни!

Кинджиро почти достал пистолет, но Щепкин прыгнул вперед, ударил ногой по кисти, и пистолет присоединился к револьверу на полу.

Капитан нанес удар правой рукой, потом левой. Кинджиро отступал до кровати, уперся в него ногами, шагнул вперед, принимая стойку. Затем вдруг резко скакнул к раскрытому чемодану, швырнул его в Щепкина, а из‑под тряпья достал нож.

Капитан отступил, сгорбил плечи. Нож – это плохо. Но не смертельно.

– Я отрежу тебе уши, потом язык! – пообещал Кинджиро. – И скормлю собакам.

Щепкин молчал. Японец пошел по дуге, затем перехватил нож лезвием вниз и улыбнулся.

За его спиной вдруг открылась дверь. В комнату вошла Акина.

– Пошла прочь! – взревел Кинджиро. – Иди к экипажу! К дяде! Я убью эту собаку и догоню вас.

– Нет! – Акина решительно шагнула вперед. – Не трогай его!

– Уйди! Дура!

– Акина, уходи, – взмолился Щепкин, делая небольшой шажок вперед. – Не мешай!

– Вася… – по щекам Акины потекли слезы. Она встала рядом с мужем. – Беги.

Кинджиро прищурился, побледнел. Вдруг сдавленным голосом произнес: