Евгений Сухов - Русский вор Страница 8

— И что же он выбрал?

— Колье с изумрудами, потом алмазную заколку и брошь с десятью рубинами. Очень дорогие и красивые вещи. Вел себя так, будто его совершенно не интересуют цены. Так способны держаться только состоятельные люди, которых интересует лишь качество товара. Потом я сложил в сумку все, что он выбрал. Клиент расплатился со мной и ушел. И только в конце рабочего дня, когда я стал пересчитывать деньги, то обратил внимание на то, что через позолоту просвечивает серебряный металл. Тогда я понял, что эти монеты фальшивые.

— Можете подробно описать, как выглядел ваш клиент?

— Высокий, русоволосый, с длинными светлыми усами, загибающимися кверху…

— Может, в его внешности имелось нечто такое особенное, на что следовало бы обратить внимание? Подумайте.

— Не уверен, но, кажется, на подбородке у него имелся небольшой рубец.

— Это уже кое-что… А как выглядела женщина?

— Женщина была прехорошенькой. Худенькая на личико, губки слегка капризные. Но уверяю вас, это совершенно ее не портило! Скорее всего, наоборот, добавляло очарования.

— Вы могли бы узнать этих людей, если повстречали бы где-нибудь на улице?

— Пожалуй, что смог бы. Мужчина вел себя как настоящий аристократ из высшего общества. Не так часто в наш магазин заглядывают подобные люди.

— Сделаем вот что. Сейчас вы подробно опишете моим помощникам мужчину и женщину. Постарайтесь не упускать ни одной малейшей детали. Нам важно все. Рихард! — громко окликнул начальник полиции.

— Да, господин Вольф.

По-прежнему торжественный, с высоко поднятой головой. Адъютантам полагается часто сгибать шею, а парень ведет себя так, как если бы проглотил швабру. Должность адъютанта явно не для него.

— Отведешь нашего гостя к художникам, пусть они с его слов попробуют написать портрет клиента, а потом отправишь ориентировку во все отделения полиции Германии. Может, наш фигурант всплывет по каким-то другим делам.

Глава 5

В группе имеется информатор

Тяжелый экипаж, запряженный четверкой резвых лошадей, преодолел Цепной мост, заколесил мимо Летнего сада, в эту пору особенно многолюдного, и далее завернул на Фонтанку, к зданию Департамента полиции. Кабинет Александра Уварова, начальника Третьего делопроизводства, располагался на втором этаже, окна которого выходили на Фонтанку, куда спускался небольшой дощатый причал. Александр Петрович любил подолгу и с чашкой в руках простаивать у высоких окон, наблюдая за каретами, подъезжавшими к причалу.

— Герасим, попридержи лошадей, — распорядился Бобровин, и извозчик с широченной бородой и в полуцилиндре охотно натянул поводья, давая возможность действительному статскому советнику посмотреть на окна кабинета директора охранки. В какой-то степени Бобровин совершал своеобразный ритуал. Сложно было сказать, что он думал в этот момент, но всякий раз хмурился, когда портьеры были широко распахнуты. В этот раз завесы были плотно сдвинуты, и возчику даже показалось, как в глубине комнаты величаво проследовала тень.

— Погоняй! — приободренно произнес пассажир.

Действительный статский советник Кирилл Федорович Бобровин возглавлял в секретном делопроизводстве первую экспедицию, ведавшую политическими делами, а еще ей вменялось наблюдать за людьми, состоявшими под особым надзором. Через нее всегда проходили дела особой важности. Экспедиция обязана была знать общественное мнение о политической ситуации в стране и своевременно докладывать об этом первым чинам государства. А если того требовала необходимость, так и подправить общественное мнение в полезную для государя сторону. Так что важность своей работы Бобровин ощущал едва ли не ежечасно. Сегодняшний доклад был особо важным.

У решетчатых ворот стоял жандарм. Заприметив карету Бобровина, он потянул за створки, впустив лошадей во двор.

Внешне здание Департамента полиции выглядело весьма скромно. К нему примыкали служебные корпуса, изолированные друг от друга. В глубине двора располагались каретники, конюшня, многочисленные дощатые сараи, в которых хранилась всякая утварь. Так что обстановка была самая деловая. Не зная того, что в глубоких подвалах томятся узники, подворье вполне можно было бы принять за казначейское, а то и вовсе за какое-нибудь богоугодное заведение.

Кирилл Федорович наказал возчику дожидаться, а сам направился к парадному входу, у которого так же, с подобающим торжеством, стояло два жандарма аршинного роста. Заметив приближающееся начальство, они слегка приподняли гладко выбритые подбородки. Бобровин терпеливо подождал, пока жандарм расстарается и распахнет дверь перед «его превосходительством», и только после этого, нарочито не спеша, притиснув папку к телу левой рукой, вошел в мраморную прохладу здания.

Внутри оно было не в пример торжественнее. Вестибюль парадный и с огромными окнами. На второй этаж вела патетичная мраморная лестница; поговаривали, что под ней находится небольшое помещение, в котором начинается подземный ход, уводивший в сторону Инженерного замка. Бобровину не приходилось бывать в этой части здания, но ему доподлинно было известно, что в глубине оно не менее масштабно, чем снаружи, а винтовые лестницы, уводившие вниз, казались настолько длинными, что создавалось впечатление, будто бы они увлекали в преисподнюю.

Кирилл Федорович прошел через белый Люстровый зал, украшенный золотыми панелями. Кабинет начальника Третьего делопроизводства находился в правом крыле здания, куда уводила длинная красная ковровая дорожка. У широких окон стояли тропические растения: азалии, китайские розовые деревья, финиковые и бамбуковые пальмы, выглядевшие на фоне обоев раскаленного цвета настоящим оазисом. Одна из таких пальм находилась в кабинете Уварова, и Бобровин не однажды становился свидетелем того, как тот поливал цветок из небольшой зеленой лейки. Пожалуй, что ботанический сад, устроенный в стенах секретного отделения, был единственной слабостью его сиятельства графа Уварова.

Кирилл Федорович прошел мимо фикусов и пальм и повернул к широкой двери с бронзовой массивной ручкой. Открыв дверь, он оказался в просторной приемной, больше смахивающей на оранжерею, где преобладали орхидеи с лилиями.

— Александр Петрович вас уже ждет, — проговорил адъютант, молодой человек со светлыми волосами. Понизив голос, добавил: — Уже два раза о вас справлялся. Проходите!

Бобровин невольно посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось еще четыре минуты, а потому нетерпение шефа немного удивляло.

Уняв подступившее волнение, действительный статский советник прошел в кабинет. За небольшим столом на резных ножках, укрытым зеленым сукном, сидел действительный тайный советник Александр Петрович Уваров. Выглядел он озабоченно, а длинная морщина, что угловатой молнией резанула чело, лишь усиливала первое впечатление. Показав на свободный стул по правую сторону стола, он хмуро поинтересовался:

— Так что вы можете сказать?

Две недели назад в Петергофе были выявлены три активных члена «Народной воли», добивавшиеся свержения самодержавия. Они собирались убить государя во время его утренней прогулки. Обычно император останавливается в одном и том же месте, у большого фонтана, где Самсон раздирает пасть льву. Потом, неспешно отхлебнув несколько глотков минеральной воды, двигался дальше. В нескольких шагах от этого места была установлена урна с заложенной в ней бомбой. Государь Александр Третий не погиб лишь по чистой случайности: с утра шел дождь, отчего запал отсырел, и вместо предполагаемого взрыва произошел всего-то небольшой пшик. При последующем тщательнейшем расследовании было выявлено три фигуранта, причастных непосредственно к установке бомбы. Их тотчас отправили в Шлиссельбургскую крепость безо всякой надежды на то, что им когда-нибудь удастся выбраться с каменного острова.

Положив ладони на темно-коричневую папку, Бобровин уверенно произнес:

— У нас есть основания полагать, что нити заговора тянутся в Германию и в Болгарию. Сейчас там находится группа народовольцев, которые в ближайшее время планируют повторить теракт.

— Что касается Германии, я не удивлен, но Болгария?.. Кому же там досадил государь?

— Стефан Стамбулов. Сейчас он первый министр, но сравнительно недавно был одним из самых активных народовольцев.

— Да, я помню Стамбулова, — согласился Уваров. — Он учился в семинарии в Одессе, из которой его выгнали за революционную деятельность. Но откуда такая информация?

— В их группе имеется наш информатор.

— Кто он? Мужчина, женщина?

— Женщина… Ее зовут Феодосия Артузова. Она из приличной аристократической семьи. Запуталась. Так бывает.

— Ваш информатор не назвал, случайно, точную дату готовящегося покушения? — скрывая раздражение, спросил Уваров.