Тихая гавань - Андрей Бармин Страница 9

- Ну, если иногда, то ладно, - примирительно закончила хозяйка и спросила:

- Вот у пана я уже спрашивала, теперь у вас спрошу: на рынок собираюсь, вам ничего не надо?

- Нет, спасибо, - ответила Татьяна. - Я попробую поспать.

- Ну и хорошо, - Косматкин поднялся с крыльца и пошел к сараю, где были сложены дрова. Он решил начать с колки, а потом перейти к воде.

Женщины ушли: одна в дом, вторая с корзиной на рынок, он же взял небольшой топорик и начал рубить поленья. Дрова были сухими, поэтому работа продвигалась быстро и без чрезмерных усилий. Он уже примерно знал, сколько ему понадобится дров, но всегда колол с запасом.

От колки дров его оторвал резкий окрик на немецком:

- Косматкин, на месте?

Он положил топорик на колоду и повернулся к калитке: возле забора стояли трое -два немецких пехотинца и полицай из местных. На ломаном немецком он ответил:

- Это я , герр солдат.

Заговорил полицай, а вся троица зашла во двор. Один из немцев держал винтовку в руках, всем видом показывая, что готов ее использовать в любую секунду:

- У нас предписание на обыск вашего жилища.

- Как вам угодно, господа, - Косматкин вспомнил вчерашний разговор со Станиславом и подумал, как быстро его слова превратились в факт. Хотя, события подстегнула ночная находка. Немец что-то протараторил, Косматкин не смог вообще ничего разобрать, ему тяжело давалась германская речь,полицай по его лицу понял, что он не разобрался и пояснил:

- Нет ли у вас оружия или запрещенных предметов?

- Ничего нет, господа. Можете приступить к осмотру.

- Я останусь с вами, а господа германские военные проведут обыск.

- Как вам угодно, - Косматкин присел на колоду и убрал топорик подальше, чтобы его не заподозрили в намерении им воспользоваться. - Моя комната находится...

- Герр Пауль, уже бывал у вас прежде, он знает, - прервал его полицай, и Косматкин вспомнил, что один из немцев и впрямь уже проводил у него обыск. Тот, который не держал винтовку в руках.

- Немцы вошли в дом, а он с полицаем остался во дворе: парень был совсем молодым, едва перевалил за восемнадцать.. Несмотря на высокий рост и широкие плечи возраст выдавало лицо: детство не совсем еще сошло с него. Но Косматкин не сомневался, что при необходимости, тот спокойно нажмет на курок. Они молчали, так как говорить им было о чем. Полицай делал вид, что рассматривает улицу, но сам неотрывно следил за Косматкиным.

Через двадцать минут из дома вышли немцы, в руках того, что держал винтовку, Косматкин заметил пачку своих папирос, целую и понял, что с ней можно распрощаться. Немец что-то сказал, и полицай, улыбнувшись, перевел:

- Везет тебе, большевик, что мы ничего не нашли,а герр Зайберт забыл вписать твое имя в список. Живи пока.

- Я не большевик, - начал Косматкин, но немцы с полицаем не стали его слушать, а вышли со двора.

- Твари, - пробормотал он, - стервятники.У него пропало желание делать что-либо. Вонючие фашисты не погнушались забрать папиросы у старого уборщика. Падальщики.

Он сидел на колоде и смотрел на калитку. Косматкина переполняла злость. То, что его проверяют и обыскивают, это понятно: единственный русский в этом городе, но мародерство вывело его из себя: от местных полицаев он такого ожидал, но чтобы немцы так себя повели. Значит, дела не так уж и хорошо идут у Рейха, как рассказывают по радио и в газетах. И Сталинград был не тактическим отступлением, а катастрофой, судя по количеству прибывавших в тот период раненых. От бессилия и обиды ему захотелось плакать, но его прервала хозяйка, неожиданно вернувшаяся с рынка:

-Пан Дмитрий, вы на месте?

- Да, - рассеянно ответил он.

- Я уже к рынку подошла, как Агнешка мне сказала, что полицаи ко мне о двор заходили, вот я и побежала про вас узнать.

- Обычная проверка, пани,- безучастно ответил он.

- Ой, не скажите, Агнешка мне сказывала, что немцы сто человек со дворов похватали и расстреливать будут.

- Да? - Косматкин вспомнил слова полицая про список.

- Прямо, как только после их прихода, когда они людей без разбору вешали и стреляли.

- Ну, со мной они закончили.

-Что же такое творится! - хозяйка натурально возмущалась, но в голосе ее сквозил страх. - За найденного офицера мстят?

- Скорее всего, - согласился Косматкин, так как это было самым логичным. Казнить заложников для устрашения выглядело вполне разумным с точки зрения немецкого командования.

- А пан Горький что же, помешать им не может?

Женщина имела в виду главу города, наполовину немца, наполовину поляка.

- Это не в его власти.

- Ну мог же он сказать свое слово...

Косматкин посмотрел на Марию, как на умалишенную, и та осеклась.

- Да, вряд ли бы они стали его слушать. А их расстреляют?

- Кого?

- Тех, кого немцы похватали.

- Не знаю, - Косматкин не совсем понимал, что говорит хозяйка. Его больше расстраивала утрата пачки папирос.

- Ну, пойду по улице пройдусь, узнаю, может, кто в курсе дел.

- Расскажите потом, пани, - согласился Косматкин.

- А у Татьяны обыск не делали?

- Нет, - Косматкин внезапно понял, что девушка не вышла во двор ни сейчас, ни в момент, когда пришли немцы. - Уснула она скорее всего. Я же дрова рубил, а она не выглянула даже.

- Вот молодость, - с оттенком зависти произнесла Мария. - Сон так сон, не то что у нас, стариков.

- Пани наговаривает на себя.

Но Мария уже не слушала его, а выходила со двора, чтобы узнать подробности утренних событий. По оставленной у калитки пустой корзинке, он понял, что на рынок женщина так и не попала.

Он вернулся в комнату и удивился, что обыск провели не то чтобы аккуратно, но без умышленного вредительства: кое-какие вещи лежали на полу, но не были затоптаны или испачканы. Поблагодарили за папиросы немецкие твари.На столе лежала открытая пачка. Он вздохнул и достал одну папиросу: в животе урчало, организм требовал еды, но аппетита не было. Косматкин подобрал с пола одежду и несколько книг, затем вернулся во двор. Он немного успокоился и решил все заняться стиркой, потому что завтра опять на работу, а таскать воду в темноте у него не было никакого