Фиалки синие - Паттерсон Джеймс Страница 12

Глава 23

Наступила пятница, а мы продолжали всецело отдаваться расследованию этого немыслимого, устрашающего безумия и не имели понятия, когда оно закончится. Днем мне предстояло нечто крайне сложное — позвонить домой, в Вашингтон. Трубку после пары гудков подняла мама Нана, и мне страстно захотелось, чтобы вместо нее это сделал кто-нибудь из детей.

— Привет, это Алекс. Как дела?

Нана ответила:

— На завтрашний концерт Деймона ты не явишься, правильно, Алекс? Или, может, ты вообще о нем забыл? О, Алекс, Алекс! Почему ты вечно нас бросаешь? Так нельзя, согласись.

Я очень люблю Нану, но, случается, в своем стремлении что-то доказать мне она заходит слишком далеко.

— Может, пригласишь к телефону Деймона? Я бы хотел поговорить с моим мальчиком, а не с тобой.

— Мальчиком ему оставаться недолго. Очень скоро он превратится в такого же упрямца, как и ты, и перестанет слушать всех и вся. Вот тогда ты и поймешь, каково это. Уверяю тебя, ты не обрадуешься, — сказала Нана.

— Я и так чувствую себя препаршиво и мучаюсь сознанием своей вины. Нет необходимости усугублять мои страдания.

— А я буду усугублять, так как считаю это своим долгом. И отношусь к подобным разговорам со всей серьезностью, так же, наверное, как ты — к работе, — произнесла Нана.

— Нана, люди то и дело умирают. Первого человека убили в Вашингтоне, тогда-то я и ввязался в расследование этой дикости. Преступники и не думают останавливаться. Я обязан выявить какую-то закономерность происходящего, по крайней мере попытаться.

— Да, люди умирают, Алекс, я все понимаю. А другие люди взрослеют, практически не видя отца, в котором остро нуждаются, — в особенности потому, что у них нет матери. Об этом ты никогда не задумываешься? Я не могу заменить нашим детям обоих родителей.

Я закрыл глаза.

— Ты права, Нана, я во всем с тобой согласен, хочешь верь, хочешь нет. Ты пригласишь Деймона? — вновь спросил я. — Обещаю, сразу по окончании этого разговора я сосредоточу все свои усилия на поиске для наших детей подходящей матери. Кстати, моя напарница — женщина очень милая. Тебе она определенно понравилась бы.

— Деймона нет дома. Он попросил передать тебе, если ты позвонишь и скажешь, что задерживаешься, большое спасибо.

Я покачал головой и невольно улыбнулся.

— Ты прекрасно сымитировала его интонацию. Где он?

— Играет с друзьями в баскетбол. Между прочим, у него здорово получается. Не удивлюсь, если наш мальчик станет выдающимся баскетбольным защитником. А ты, наверное, и понятия не имел, что у него прекрасные данные?

— Почему же? Имел. У Деймона ловкие руки и реакция что надо. Я об этом всегда знал. А с какими он играет друзьями? Тебе известно?

— Естественно, известно. А тебе? — парировала Нана. Она умеет быть беспощадной, если уж на кого-то нападает. — Ладно, так и быть. Он с Луисом и Джамалом. Отличные ребята.

— Мне пора идти, Нана. Пожалуйста, передай Деймону и Дженни, что я очень их люблю. А малыша Алекса крепко обними.

— Сам их обнимай, сам говори, что любишь, — ответила Нана и повесила трубку.

Никогда раньше она не поступала так. Точнее, поступала, но очень редко.

Я сидел, будто приклеенный к стулу, снова и снова прокручивая в голове разговор и пытаясь понять, действительно ли я настолько виновен. С детьми я проводил гораздо больше времени, чем многие другие отцы, но, как верно отметила Нана, росли мои сыновья и дочь чересчур быстро, причем без матери. Я должен был стараться для них еще больше, а не искать своему поведению чертовы оправдания.

Я попытался вновь позвонить домой, потом еще раз. Никто не ответил. Я понял, что наказан. С Деймоном мне удалось связаться часов в шесть вечера. Он только что вернулся с репетиции хора перед завтрашним концертом. Услышав его голос, я пропел несколько строчек из рэп-песенки, которая нравилась Деймону.

Он нашел это забавным, и я понял, что все в порядке. Сын простил меня. Чудесный мальчик, мой Деймон, каждый родитель такому порадовался бы. Я вдруг вспомнил о своей жене, Марии, и при мысли, что она не может видеть, каким стал наш сын, на душе у меня сделалось гадко. Ты была бы довольна им, Мария. Как ужасно, что тебя с нами нет.

— Нана выполнила твою просьбу, Деймон. Поверь, мне очень жаль. Я мечтаю оказаться завтра на твоем концерте, ты ведь сам это знаешь, но обстоятельства складываются не в нашу пользу, приятель.

Деймон тяжело вздохнул.

— Мечты, мечты... — пробормотал он.

Одна из любимых поговорок его прабабушки. Я слышал ее сотни раз, начиная с самого детства.

— Накажи меня за это, поругай.

— Да ладно, пап. Все в порядке, — ответил Деймон и опять вздохнул. — Я ведь понимаю, тебе надо работать, и скорее всего у тебя очень важные дела. Просто нам от этого часто бывает грустно. Сам знаешь.

— Я люблю тебя и приеду, как только смогу. И постараюсь во что бы то ни стало прийти на твой следующий концерт, — произнес я.

— Ловлю тебя на слове, — сказал Деймон.

— Я сам ловлю себя на слове, — ответил я.

Глава 24

Около семи тридцати вечером того же дня я все еще работал в здании полицейского участка в Брентвуде. Я чувствовал себя смертельно уставшим, когда наконец оторвал глаза от толстенной стопки отчетов о расследовании варварских преступлений, совершенных в девяти городах Западного побережья и одного — в округе Колумбия. Описания убийств нагоняли на меня жуткий страх, и, разумеется, не потому, что я верил в вампиров.

А потому, что верил в существование зверств, проделываемых некоторыми людьми над своими собратьями: в свирепые укусы, садистские повешения, освобождение убитых от крови, натравливание на жертв тигров. Мне до сих пор так и не удавалось понять, что представляют собой убийцы, я не мог вычислить мотивы их поведения. По сей день не справлялись с этой задачей и бихевиористы из научного отдела ФБР. Потому-то и по ряду других причин Кайл Крэйг и решил срочно приехать сюда — принять в расследовании личное участие. Кайла эти убийства тоже приводили в полное замешательство, ничего подобного мы еще не видывали.

Джамилла подошла к моему столу примерно без четверти восемь. Она работала в другом кабинете, в противоположном конце коридора. Сегодня и ее восхитительное лицо выглядело утомленным.

Работа полицейского отличается одной особенностью: во время расследования жестоких убийств уровень адреналина в крови детектива значительно возрастает и автоматически обостряются чувства. Возрастает и привлекательность, что нередко приводит к непредвиденным осложнениям. Я не раз испытывал подобное на себе, Джамилла, наверное, тоже. По крайней мере она вела себя именно так. Может, поэтому, общаясь друг с другом, мы старались не забывать об осторожности.

Я немного подался вперед и почувствовал легкий аромат духов.

— Я должна вернуться в Сан-Франциско, Алекс. Еду в аэропорт прямо сейчас. Можете просмотреть с Кайлом записи, которые я сделала, изучив некоторые дела. Знаешь, к какому я пришла выводу? Убийства совершены не одними и теми же людьми. На сегодня я в этом убеждена.

— Почему ты так считаешь? — спросил я.

Признаться, мне в голову приходили те же самые мысли. Хотя как-нибудь обосновать свою догадку я был не в состоянии, она возникла как бы сама по себе, словно вытекала из длительного анализа накопленных у нас материалов.

Джамилла потерла и слегка наморщила переносицу. Ее гримасы заставили меня улыбнуться.

— Модели поведения постоянно меняются. Это особенно заметно, если сравнивать последние убийства с преступлениями годичной или двухгодичной давности. Раньше убийцы действовали крайне осмотрительно. В недавних случаях — небрежно и более жестоко.

— Не могу не согласиться. Я еще раз внимательно просмотрю все дела. Кайл и его люди в Квонтико — тоже. Тебя беспокоит что-нибудь еще?

Джамилла на мгновение задумалась.