Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат Страница 13

— Простите, я невольно подслушал. Что произошло? — спросил я. — Кого-то убили за городом?

— Девушку, которая иногда сюда заходила, Ванессу. Кто-то ее застрелил, — закивала головой рыжая. Ее собеседник, одетый в черную шелковую рубашку и ковбойскую шляпу, походил на прогоревшего исполнителя кантри и ковбойских песен. Ему не понравилось, что женщина беседует со мной.

— Меня зовут Кросс. Я детектив из Вашингтона, специализирующийся на расследовании убийств. Мы с коллегой работаем здесь над одним случаем.

Голова женщины дернулась назад.

— Я не разговариваю с копами, — бросила она и отвернулась. — Занимайтесь своим делом.

Я посмотрел на Сэмпсона, потом сказал вполголоса:

— Если это тот же самый киллер, он не слишком-то осторожен.

— Или те же самые трое киллеров, — добавил он.

Кто-то сильно ткнул меня локтем в спину. Я стремительно обернулся и увидел крупного, мускулистого, светловолосого человека в клетчатой спортивной рубашке и брюках цвета хаки. Он был коротко оболванен. Явно из военных.

— Самое время вам двоим бросить ваши игры к чертям собачьим, — объявил он. За спиной у него стояли еще двое. Всего, значит, трое. Они были в гражданском, но всем обликом определенно смахивали на армейских. — Хорош гнать волну. Ты меня понял?

— Мы разговариваем. Больше нас не перебивайте, — в тон ему ответил Сэмпсон. — Ты меня понял?

— У тебя что, руки чешутся? Думаешь, ты такой крутой парень? — произнес тот, что стоял впереди.

Сэмпсон расплылся в неторопливой ухмылке, которую мне уже случалось видеть у него прежде.

— Угу, думаю. И он тоже крутой парень.

Мускулистый блондин попытался столкнуть его с табурета. Джон не стронулся с места. Один из дружков блондина двинулся на меня. Я быстро переменил положение, он замахнулся и промазал. Я сильно ударил его в живот, и он упал на четвереньки. В следующий момент уже все трое ринулись на нас.

— Ваш дерьмовый друг — убийца, — заорал светловолосый. — Он убил женщин!

Сэмпсон ударил его в подбородок, и он припал на колено. К сожалению, когда их били, эти парни не оставались в долгу. Еще один здоровяк присоединился к ним, и соотношение сил стало четверо против двоих.

Внезапно, перекрывая шум драки, раздался пронзительный свист. Стремительно обернувшись к двери, я увидел, что прибыла военная полиция. А с ней — пара исполненных рвения подручных из полиции Файетвилла. У всех были наготове полицейские дубинки. Я совершенно не понимал, как они ухитрились добраться так быстро.

Они налетели и арестовали всех, кто участвовал в драке, включая нас с Сэмпсоном. Их не интересовало, кто прав, кто виноват. Со склоненными головами и в наручниках, нас провели под конвоем к полицейской машине и грубо втолкнули в нее.

— Все в жизни когда-то бывает впервые, — изрек Сэмпсон.

Глава 26

Вся эта заморочка была нам совершенно ни к чему — особенно сейчас. В маленьком синем фургончике, рассчитанном на десятерых, нас доставили в Камберлендскую окружную тюрьму. Очевидно, в тюрьме Файетвилла имелась всего лишь пара камер. Не было проявлено ни малейшей профессиональной корректности в отношении нас как прибывших из Вашингтона детективов, работавших над делом сержанта Купера.

На случай если вам захочется найти в данной окружной тюрьме контору, где регистрируют задержанных, то сообщаю, что она помещается в полуподвале. На то, чтобы оформить бумажки, снять наши отпечатки пальцев и сделать фотоснимки, местным полицейским потребовалось примерно полчаса. Нас отправили в холодный душ, затем облачили в «рыжие отрепья» — так остроумно охарактеризовали тюремщики оранжевый комбинезон с тапочками, в которые заставляли облачаться узников.

Я спросил, что случилось с теми четырьмя солдатами, которые напали на нас в баре, и получил ответ, что это не мое собачье дело и что те уже переправлены в тюрягу в Брэгге.

Нас с Сэмпсоном поместили в блок для мелких правонарушителей, в общую камеру, также в полуподвале. Камера эта первоначально была рассчитана, вероятно, не более чем на дюжину арестованных, но в ту ночь там набилось человек двадцать. Среди них не было ни одного белого, и мне стало интересно, есть ли в окружной тюрьме другие камеры и поделены ли и там узники по расовому признаку.

Некоторые из сидельцев, похоже, были знакомы друг с другом, очевидно, по предыдущим ночным отсидкам. В целом это была довольно-таки цивилизованная и вежливая публика. Никто из них не собирался задевать ни меня, ни Сэмпсона. Дважды в час мимо камеры с проверкой проходил охранник. Я знал эту систему. В течение остальных пятидесяти восьми минут заключенные бывают предоставлены сами себе.

— Сигарету? — спросил парень справа от меня. Он сидел на полу, привалившись спиной к изрытой выбоинами бетонной стене.

— Не курю, — отозвался я.

— Вы ведь детектив, верно? — спросил он, помолчав пару минут.

Я кивнул и смотрел на него более пристально. Не думаю, чтобы я встречал его раньше, но, с другой стороны, это ведь маленький город. Мы достаточно здесь покрутились и помозолили глаза. К тому времени уже куча людей в Файетвилле знала, кто мы такие.

— Странная чертовня происходит, — снова заговорил этот человек. Он вытащил пачку «Кэмела». Оскалил зубы в ухмылке. Выбил одну сигарету. — Я про нынешнюю армию, дружище. «Наша доблестная армия». Что за дерьмо творится?

— Ты военный? — спросил я. — Я так понял, что вас, ребята, отвозят в армейскую тюрьму в Форт-Брэгге.

Он презрительно усмехнулся:

— Чувак, в Брэгге нет никакой армейской тюрьмы. Скажу тебе еще кое-что. Я был здесь, когда привезли сержанта Купера. Он тогда был совсем бешеный, явно крышу сорвало. Они сняли у него отпечатки здесь, внизу, потом потащили наверх. Этот психопат точно кого-то прирезал в ту ночь.

Я молчал и просто слушал. Я пытался уразуметь, что представляет собой этот человек и почему он завел со мной разговор об Эллисе Купере.

— Хочу сказать тебе еще кое-что, для твоего же блага. У нас тут каждая собака знает, что это он прикончил тех женщин. Это был тот еще извращенец.

Мужчина выпустил густые кольца дыма, потом, рывком оттолкнувшись от пола, зашмыгал прочь. «Что, черт подери, происходит? — спрашивал я себя. — Надо ли понимать, что кто-то нарочно подстроил драку в баре? И всю последующую бодягу сегодня ночью? Кто этот парень, который подсел ко мне поговорить? Дать мне совет „для моего же блага“?»

Немного погодя вошел охранник и увел его. Уходя, он кинул взгляд в мою сторону. Потом нам с Сэмпсоном пришлось провести ночь в переполненной вонючей камере. Спали мы по очереди.

Утром я услышал, как кто-то выкрикивает наши имена.

— Кросс, Сэмпсон! — Один из сторожей открыл дверь камеры. Рукой он пытался разогнать пахнувшую на него вонь. — Кросс, Сэмпсон!

Мы с Джоном не без труда оторвали от пола задеревеневшие тела.

— Здесь. На том же месте, где вы нас оставили вечером, — откликнулся я.

Мы проследовали за ним наверх, в приемную, где нас поджидал первый за этот день сюрприз. Там сидел капитан Джейкобз из армейской уголовки.

— Как спалось? — спросил он.

— Это была подстава, — ответил я. — Драка, арест. Вы знали об этом заранее?

— Вы свободны, — сказал он вместо ответа. — Советую вам уезжать. Забирайте ваши манатки и отправляйтесь домой, детективы. Окажете себе большую услугу, если поступите так, пока еще есть возможность. Вы даром теряете время на посылках у покойника.

Глава 27

Неприятные сюрпризы и огорчения продолжали преследовать меня и по возвращении в Вашингтон. Если хотите, они даже усугубились. В моем кабинете меня ожидало электронное сообщение. Письмо от человека, подписавшегося «Пехотинец». Все в этом послании рождало у меня тревогу и недоумение.

Письмо было следующего содержания:

«Детективу Алексу Кроссу.

Информация по интересующей вас проблеме в целом. В настоящее время Пентагон предпринимает шаги с целью хотя бы частично снизить уровень потерь в армии в мирное время, составляющий более тысячи смертей в год. Эти потери происходят в результате дорожных аварий, самоубийств, убийств и смертных казней. За каждый из трех последних лет по меньшей мере восемьдесят армейских офицеров становились жертвами преднамеренных убийств.

Специфическая информация для вашего особого размышления, детектив. Армейский летчик по имени Томас Хофф, дислоцированный на военной базе Форт-Драм, близ Уотертауна, штат Нью-Йорк, был осужден за лишение жизни гомосексуалиста из числа военнослужащих рядового состава базы. Осужденный отрицал свою вину вплоть до самой казни. В его защиту можно сказать, что Хофф не был фактически размещен в Форт-Драме в момент убийства и появился там лишь три месяца спустя после того, как оно совершилось. Однако перед тем, как убийство произошло, он навестил на базе своего друга. Его следы были найдены повсюду на месте преступления.