Лиза Гарднер - Клуб непобежденных Страница 22

— Я думал, жертвы были донорами.

Фитц искоса бросил на него взгляд, явно удивленный осведомленностью Гриффина.

— Одной из зацепок, выявленных в ходе расследования, стало то, что и первая жертва — Мег Песатуро, и третья — Триш Хейз, сдавали кровь во время донорской компании в университете за несколько недель до того, как подверглись насилию.

— Значит, Триш Хейз сдавала кровь, несмотря на аллергию на латекс?

— Ну да. Согласно показаниям флеботомистки Кэти Хэммонд, которая обслуживала мисс Хейз при сдаче крови, Триш заранее уведомила ее, что обладает повышенной чувствительностью к латексу, и миссис Хэммонд сменила латексные перчатки на виниловые — в соответствии с правилами и процедурой, принятыми в Центре переливания крови. Аллергия на латекс становится все более распространенной, как вы знаете. Большая часть больниц, донорских центров, ассоциаций патронажных сестер и тэ пэ имеют и другие виды перчаток.

— А они отмечают в личной карточке донора факт болезненной чувствительности к латексу?

Фитц понял, куда клонит Гриффин, и с сожалением покачал головой.

— Нет. И это, конечно, очень скверно. Сумей мы доказать, что Комо заранее знал об аллергии мисс Хейз, то могли бы преследовать его как убийцу. Вместо этого нам пришлось инкриминировать ему убийство непреднамеренное.

— Да, скверно, — согласился Гриффин. Он лениво бросил взгляд в зеркальце бокового вида и ухватил мимолетом что-то белое. Гриффин прищурился, чтобы рассмотреть получше, но в этот момент Фитц, выписав очередной крендель, швырнул машину вперед.

— Так вот, — продолжал Фитц, — Джиллиан Хейз должна была встретиться со своей младшей сестрой в семь часов вечера у нее на квартире, чтобы вместе пойти поужинать, но опоздала. Она появилась только около восьми. Вошла в квартиру, расположенную в полуподвальном этаже, и тут кто-то навалился на нее сзади. Эдди избил ее до полусмерти, стал душить руками... Бог знает, чем бы все это кончилось, но сосед сверху, встревоженный шумом, вызвал полицию. При первом же звуке сирен Эдди дал деру. Джиллиан подползла к кровати, где и обнаружила тело сестры, связанное латексными жгутами.

— Такова была его визитная карточка?

— Да, латексные жгуты на всех трех жертвах. Он завязывал десять узлов: один для кляпа, один — делая повязку на глазах, еще по два — на запястьях и лодыжках. Последние представляли собой двойной силок, который затягивался лишь сильнее, если жертва боролась. Если же, напротив, расслаблялась... Ну да ладно, скажем просто, что Эдди обладал пикантным юмором.

— Как я понимаю, после звонка соседа съехалась полиция и незамедлительно прочесала всю округу. Что же, они так и не наткнулись на парня, удирающего с места преступления?

— Нет. Но будем справедливы к полицейским — у нас не было описания. Только одна женщина мельком видела нападавшего, это жертва номер два — Кэрол Розен. Но, по ее словам, в комнате было слишком темно, чтобы хорошенько рассмотреть его. Что касается первой девушки, Мег Песатуро, она даже не помнит самого факта нападения, так что от нее было мало проку. Триш Хейз могла видеть Эдди, но она так и не пришла в сознание, а значит, не дала показаний. А ее сестра Джиллиан подверглась нападению уже позже, в темной квартире, в полуподвальном помещении, поэтому тоже не могла сообщить какие-либо детали. Короче говоря, мы в ту ночь мобилизовали чуть ли не весь личный состав, но Эдди либо где-то отсиживался, либо, сохранив хладнокровие, держался как ни в чем не бывало. Так что никто его не задержал.

— Получается, что этот Эдди Комо был или фантастически удачлив, или уж очень хитер, — пробормотал Гриффин. Он вдруг повернулся к Фитцу: — Послушайте, видите белый фургон, за четыре авто позади нас? Ну тот, со спутниковой тарелкой на крыше.

Фитц посмотрел в зеркало заднего вида:

— Ну вижу.

— Сдается мне, что это микроавтобус десятого телеканала.

Несколько секунд Фитц приглядывался к фургону.

— У-у, — протянул он. — Похоже, вы правы. Таскаете за собой своих фанатов, сержант Гриффин?

— Едва ли они фанатеют от меня. Это же вы возглавляли расследование по делу Насильника из Колледж-Хилла. Стало быть, именно вы, вероятнее всего, знаете, где найти тех женщин.

— А, черт! Гнусные пиявки. Казалось бы, уж двух трупов вполне достаточно, чтобы их насытить. Так нет же. Похоже, вы правы: они хотят отыскать кого-нибудь из жертв. Они могут ткнуть микрофон ей под нос и сказать: "Эй, послушайте, жертва номер два, вашего насильника только что размазало по тротуару. Каковы ваши дальнейшие планы? Что вы намерены делать дальше? Полетите в «Диснейленд»? Мать их за ногу!

Без предупреждения Фитц швырнул автомобиль вправо. «Форд-таурус» (фактически та же марка, что и у Гриффина, только куда более побитая и заезженная) простонал в знак протеста. Фитц поддал газу и, не обращая внимания на жалобно скрипнувшее рулевое управление и дрожь, сотрясшую всю машину, со скоростью молнии взлетел на бордюрный камень, срезал угол тротуара и тяжело приземлился на поперечной улице.

Стремясь удержаться, Гриффин вцепился в приборную панель и быстро посмотрел в зеркало.

— Они не отстают, по-прежнему на хвосте.

— Это вы так думаете. — Фитц подкатил к узкому боковому проулку, резко дернулся влево, подъехал к автостоянке, шмыгнул вправо, затем вернулся на боковую улицу и опять помчался влево. «Впечатляюще!» — подумал Гриффин. Однако тут же, словно громадная белая акула, фургон вынырнул снова.

— Морин, Морин, Морин! — промычал себе под нос Гриффин. — Что, мстишь за потерю пленки?

— Я не намерен тащить никаких поганых репортеров к моим дамам! — прорычал Фитц. — Ни за что и никогда!

Гриффин воспринял это как сигнал ухватиться за ручку, выступающую с потолка. Полезная штуковина. Фитц врубил сирены, даже не притормозив, промчался на красный свет и едва не врезался в мусоровоз. Явно не из тех, кто переживает промахи, он наддал ходу, пулей пронесся еще на один красный свет, на запредельной скорости свернул влево, промчался четыре квартала, затем ломанулся вправо и, наконец, припарковался, воткнувшись в узкое пространство на стоянке между двумя машинами.

— Это должно подействовать, — сказал Фитц, часто и тяжело дыша. Обеими руками детектив продолжал крепко сжимать руль. В глазах его горел свирепый первобытный огонь.

Неизвестно почему, но Гриффин решил не выпускать из рук сжимаемую мертвой хваткой ручку безопасности.

— Я их больше не вижу, — сообщил он.

— Продолжайте наблюдение.

— Есть, господин начальник.

— Терпеть не могу журналистов, — проворчал Фитц.

— Эй, а это что? Случайно, не журнал «Пипл»?

Журнал выскользнул из-под сиденья Гриффина. Фитц потянулся за ним, стремительно подхватил с пола и швырнул на заднее сиденье.

— Знаю, знаю, — усмехнулся Гриффин. — Вы покупаете их только ради картинок.

— Да не ради картинок, — брюзгливо возразил Фитц. — Из-за кроссвордов.

Они подождали еще несколько минут. Поскольку репортерский фургон так и не появился, Фитц медленно съехал назад, на проезжую часть. Уличное движение здесь было слабым, район — спокойным. Вследствие этого бешеная суета, царящая в деловой части города, осталась позади. Это приносило облегчение. Плохо же было то, что теперь путь до места назначения займет у них гораздо больше времени. Ну что ж, зато они получили возможность немного от души расслабиться и получше узнать друг друга, решил Гриффин. Он расслабил бицепсы и покрутил шеей.

— Так на чем мы остановились? — спросил Фитц, тоже немного расслабляясь за баранкой и стараясь подхватить утерянную нить разговора.

— На том, что одна жертва страдает амнезией, а две другие не разглядели насильника из-за темноты, — подсказал Гриффин и с интересом повернулся к Фитцу: — Если у вас так и не было словесного портрета, как же вы определили, что это Комо?

— Постепенно. Поймите, это не было обычным расследованием серийного преступления. От нашей первой потерпевшей, Мег, мы вовсе не добились проку по причине амнезии, возникшей из-за психологической травмы. Она не помнит нападения, не помнит даже самого дня, когда подверглась насилию, а также — по той же самой причине — и большую часть своей жизни, предшествующую этому происшествию...

— Большую часть своей жизни? — изумился Гриффин. — Я думал, что амнезия на почве травмы стирает из памяти только саму травму. Как могло выпадение из памяти событий одной ночи привести к забвению всей предшествовавшей жизни?

Фитц пожал плечами:

— Откуда мне знать, черт побери? Может, Мег не нравилась вся ее прошлая жизнь, а тут представилась удобная возможность. Может, ее мозг не любит проводить разграничения. Эта задачка мне не по зубам. Но ее врач божится, что амнезия самая настоящая, неподдельная. Родители тоже говорят, что амнезия подлинная, и сама она тоже вроде бы так считает. Бог свидетель, я допрашивал Мег раз двадцать за последний год, и она ни разу не прокололась. Так что если она и прикидывается, то уж чертовски здорово.