Джеймс Паттерсон - Кошки-мышки Страница 24

На этот вопрос детектив Гроуз ответить не смог. Он молча смотрел на меня и не произносил ни слова. Я и сам-то не был уверен в правильности своего предположения. Но я по-прежнему доверял собственным инстинктам, особенно, когда дело касалось Сонеджи. Я шел по его кровавым следам, и в этот момент мне вдруг почудилось, что идти осталось совсем немного.

Глава 44

Удивительно гостеприимная и заботливая полиция Нью-Йорка побеспокоилась обо мне и сняла на ночь номер в гостинице «Мариотт» на 42-й улице. К тому же они уже начали искать Шарифа Томаса. Одним словом, полиция делала все, что было в ее силах, и тем не менее Гэри Сонеджи спокойно разгуливал по городу и имел впереди целую ночь.

Шариф Томас некоторое время жил в Вашингтоне, но родился в Бруклине. Я был абсолютно уверен в том, что Сонеджи приехал сюда, чтобы разыскать его. По-моему, это было очевидно из того послания, которое он передал мне через Джамала Отри в Лортонской тюрьме. Ему надо было свести счеты с Томасом, а Сонеджи не любил откладывать такие дела. Уж это я знал наверняка.

Когда в половине девятого вечера я наконец покинул помещение полицейского управления, то буквально не чувствовал под собой ног от усталости. К гостинице меня доставили на служебной машине. Готовясь к поездке, я собрал огромную дорожную сумку, на тот случай, если придется задержаться в Нью-Йорке на пару дней, хотя втайне я надеялся, что этого не произойдет. Мне всегда нравился этот город, но только при других обстоятельствах. А сейчас, конечно, не Рождество, и приехал я сюда не за подарками для родных и близких и не поболеть за любимую команду на осенних спортивных соревнованиях.

Около девяти я набрал свой вашингтонский номер и услышал голос нашего домашнего автоответчика, роль которого неизменно выполняет Дженни:

– Это звонит Инопланетянин? Вы попали к себе домой.

Иногда она умеет здорово подшутить надо мной. Просто умница. Дочка была уверена, что я обязательно дам о себе знать. Я всегда звоню им, когда уезжаю в другой город, что бы ни случилось.

– Как у тебя там дела, малютка моя? – лишь только я услышал этот родной до слез голос, я понял, как сильно успел соскучиться, как плохо мне здесь одному, без семьи.

– К нам заходил Сэмпсон. Кстати, сегодня у нас по расписанию урок бокса. Ты помнишь об этом, папочка? Бах-бах, бум-бум, бац-бац! – она неплохо имитировала голосом звуки, которые издает боксерская груша, когда по ней лупят перчаткой.

– Но я надеюсь, вы с Деймоном не пропустили занятия и попрактиковались без меня? – разговаривая, я ясно представлял себе ее лицо. И Деймона, и Нану, конечно, тоже. Я как наяву видел кухню, где сейчас находилась Дженни. И у меня снова защемило сердце. С каким удовольствием я бы сейчас сел с ними за стол поужинать!

– Ну, конечно. Он поставил блок, но его это не спасло. Я вырубила его так, что он теперь весь вечер будет в себя приходить. Но без тебя, конечно, не очень интересно. Не перед кем повыпендриваться, покрасоваться…

– А ты красуйся сама перед собой, – предложил я.

– Я именно так и поступила. Я воображала перед самой собой, а потом сама себе сказала: «Отличное было представление! Молодец!»

Я громко рассмеялся прямо в трубку:

– Мне очень жаль, что я пропустил такое зрелище, мои маленькие питбули. Простите меня за это еще раз, – потом я произнес нараспев, на мотив старинного блюза: – Ах, простите, извините, ах, простите, извините.

– Ну, ты так всегда говоришь, – перешла на шепот Дженни, и я уловил в ее тоне печальные нотки обиды. – Но когда-нибудь твои слова перестанут на меня действовать. Вот увидишь. И вспомнишь тогда, что я давным-давно тебя об этом предупреждала.

Я принял ее совет близко к сердцу, сидя один в номере с видом на Таймс-сквер и поедая казенный гамбургер. Я вспомнил, как когда-то шутили психиатры, говоря, что только настоящие шизофреники могут предпочитать принимать пищу в одиночестве. Я думал сначала о детях, потом о Кристине Джонсон, а уже затем мои мысли перекинулись на Сонеджи и Маннинга Голдмана, убитого в собственном доме. Я попытался почитать роман «Прах Анжелы», который почти машинально сунул в сумку. Однако в тот вечер я не мог сосредоточиться на красочных описаниях гетто.

Когда голова у меня пошла кругом от всевозможных рассуждений и размышлений, я решил позвонить Кристине. Мы разговаривали около часа. Это была легкая, непринужденная беседа. Какие-то положительные перемены явно происходили в наших отношениях. Потом я осмелел и спросил ее, не хочет ли она провести со мной выходные в Нью-Йорке, если я, конечно, буду вынужден здесь еще задержаться. Разумеется, мне очень нелегко дались эти слова, и теперь я боялся, что она заметит легкую дрожь в моем голосе.

И снова Кристина удивила меня. Она с радостью согласилась на мое предложение, заявив, что за рождественскими подарками никто еще не запрещал приезжать в июле, но потом заставила меня дать честное слово, что я буду уделять ей все свое свободное время.

Я торжественно поклялся, что все будет исполнено согласно ее воле.

Потом я, наверное, все же заснул, потому что, когда очнулся, то не сразу понял, где нахожусь. Все вокруг было чужое: и кровать, и комната, и город. При этом я обмотался простыней так, словно меня пытались закутать в смирительную рубашку.

Странная, беспокойная мысль родилась в моей голове и уже не покидала ее. Меня преследует Гэри Сонеджи. Именно так, а не наоборот.

Глава 45

Он являлся Ангелом Смерти и знал об этом еще тогда, когда ему исполнилось одиннадцать или, может быть, двенадцать лет. Как раз в то время он убил кое-кого просто для того, чтобы посмотреть, способен ли он на такой поступок. Между прочим, полиция так и не обнаружила тело. И до сегодняшнего дня они не смогли найти останки. Только он один знал, где захоронены все тела, но он, разумеется, никому об этом рассказывать не собирался.

Неожиданно Гэри Сонеджи вернулся в настоящее время, в город Нью-Йорк.

Господи, я же смеялся, даже, можно сказать, ржал, предаваясь воспоминаниям. И где? В баре, в Восточной части Нью-Йорка! А вдруг я еще и разговаривал сам с собой, да притом вслух?!

Бармен кафетерия «Дауд и Макгой» уже приметил этого странного господина. Тот сидел в сторонке и болтал сам с собой, не переставая. Создавалось такое впечатление, будто посетитель находится в трансе. Хитрый рыжеволосый бармен-ирландец как ни в чем не бывало старательно протирал один стакан за другим, что, впрочем, не мешало ему краешком глаза наблюдать за необычным клиентом. А уж если начинает интересоваться ирландец…

Сонеджи в ту же секунду широко улыбнулся и поманил к себе бармена:

– Вы за меня не волнуйтесь, я больше пить не буду. Я и сам уже почувствовал, что хватанул лишнего. Сколько я вам должен, Майкл? – имя бармена было вышито на нагрудном кармане форменной рубашки.

Это лживое извинение, похоже, сработало. Гэри спокойно расплатился и вышел из бара. Он прошел несколько кварталов по Первой авеню, затем свернул на Восточную 15-ю улицу.

Здесь он наткнулся на увеселительное заведение под названием «Тату». Даже перед дверью здесь толпился народ. Местечко выглядело многообещающе. Гэри вспомнил, какая задача стоит перед ним сегодня вечером: необходимо отыскать себе совершенно безопасный дом для ночлега. В общем, поселиться в «Плаза» в действительности оказалось не такой уж замечательной идеей, как это казалось Сонеджи поначалу.

«Тату» был переполнен достаточно приличной публикой, которая явилась сюда поделиться последними новостями, посудачить с приятелями, перекусить и пропустить по рюмочке. На первом этаже располагался самый заурядный вечерний клуб, на втором можно было даже потанцевать. «Что за атмосфера здесь царит?» – задумался Сонеджи. Это было необходимо выяснить, прежде чем что-либо предпринимать. Немного приглядевшись к посетителям, он вскоре понял, что основными завсегдатаями «Тату» были бизнесмены, которые заходили сюда, скорее всего, прямо из своих контор перед тем, как отправиться домой, и женщины среднего возраста. Сегодня четверг. Многие из явившихся уже договаривались о совместном проведении грядущего уик-энда.

Сонеджи заказал бокал белого вина и принялся изучать мужчин и женщин, выстроившихся возле стойки бара. Они выглядели весьма современными, казались совершенно раскованными и лишенными каких-либо комплексов. Всем своим видом они мысленно кричали: «Сними меня, выбери меня, обрати внимание на меня».

Гэри мило поболтал с двумя женщинами-адвокатами, которые, к сожалению, ему не подошли, как, впрочем, и всем остальным в этом заведении, поскольку близко общались только друг с другом вот уже одиннадцать лет. О Боже! А им уже стукнуло по тридцать шесть, и их время стремительно уходило.

Сонеджи двинулся дальше. Он начинал испытывать некоторую нервозность. Полиции было хорошо известно, что он меняет внешность и одежду. Но только они не знают, как он будет выглядеть в следующий раз. Например, вчера Гэри был темноволосым латиноамериканцем сорока с небольшим лет. Сегодня он – бородатый блондин, типичный любитель выпить винца в кабаке. А кем он будет завтра? Но, с другой стороны, никто не застрахован от дурацких ошибок, и его могут схватить в любую минуту. И тогда всему конец.