Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат Страница 24

Преподобный Тейт посмотрел на меня. Его маленькие глазки смотрели на меня с мольбой, взывая о понимании.

— Я клянусь, что невиновен. Я никого не трогал в тамошнем лесу. Не имею понятия, как на моей одежде появилась кровь. Я даже не надевал этих вещей в тот день. Я никого не убивал! Кто-то должен мне поверить!

От его слов меня с ног до головы прохватил озноб. Сержант Эллис Купер говорил практически то же самое.

Глава 48

Мое последнее дело в качестве сыщика, специализирующегося на раскрытии убийств. Дело по-настоящему сложное и каверзное. Я очень много и безостановочно размышлял о нем в последние несколько дней, и оно тяжким грузом давило на мозг во время долгого и отупляющего возвращения домой из Харперз-Ферри.

Я пока что не предупреждал начальство о том, что собираюсь уволиться. Почему я этого не делал? Я продолжал заниматься случаями преднамеренных убийств, совершенных в округе Колумбия, хотя большинство из них вовсе не требовало моего вмешательства. В районе многоэтажных трущоб был убит мелкий наркодилер, но кого это могло взволновать? Двадцатилетняя женщина убила своего жестокого мужа, но опять же — из чистой самообороны. По крайней мере, мне это было ясно как день. Эллис Купер был мертв. А вот теперь и человека по имени Рис Тейт обвиняли в преступлении, которого он, по всей вероятности, не совершал.

В тот уик-энд я решил слетать в штат Аризона, в город Темп. Я договорился встретиться там с женщиной по имени Сьюзан Этра, мужа которой обвинили в убийстве рядового, являвшегося гомосексуалистом. Миссис Этра возбудила судебный иск против армии за неправомерную казнь мужа. Она была убеждена, что он невиновен и что у нее достаточно доказательств, чтобы убедить в этом суд. Мне требовалось выяснить, не могло ли быть дело против подполковника Джеймса Этра так же сфабриковано. Сколько же всего было жертв?

Открывшая мне дверь миссис Этра выглядела нервной и беспокойной. Я с удивлением увидел у нее в гостиной какого-то человека с бесстрастным лицом. Она пояснила, что попросила присутствовать своего адвоката. Прекрасно.

Адвокат был загорелым мужчиной с зализанными назад седыми волосами, в дорогом темно-сером костюме и черных ковбойских ботинках. Он представился Стюартом Фишером из Лос-Анджелеса.

— Миссис Этра согласилась встретиться с вами, детектив, в интересах установления истины относительно неправомерного ареста и осуждения своего мужа. Я здесь затем, чтобы защищать интересы миссис Этра.

— Понимаю, — сказал я. — Вы были адвокатом подполковника Этра на процессе?

На лице Фишера продолжала сохраняться вежливо-непроницаемая маска.

— Нет. Я юрист, специализирующийся в сфере индустрии развлечений. Хотя и имею опыт ведения дел об убийстве. Я начинал в канцелярии окружного прокурора, в Лагуна-Бич. Шесть лет назад.

Далее Фишер объяснил, что миссис Этра недавно запродала историю своего мужа в Голливуд. Теперь уже мне следовало держать ухо востро.

В течение примерно часа Сьюзан Этра рассказывала мне то, что ей было известно. Ее муж, подполковник Этра, никогда прежде не попадал ни в какие истории. Насколько ей известно, он никогда не проявлял нетерпимости к людям нетрадиционной сексуальной ориентации, будь то мужчины или женщины. И тем не менее, по словам обвинения, Этра вломился в дом к двум солдатам-гомосексуалистам и застрелил их в постели. На судебном процессе утверждалось, что он был якобы безнадежно влюблен в младшего из мужчин.

— Орудием убийства послужил армейский револьвер. Он был найден у вас в доме? Он принадлежал вашему мужу? — спросил я.

— Джим обнаружил пропажу револьвера дня за два до убийства. Он был очень педантичным и скрупулезным человеком, особенно в том, что касалось оружия. Потом нежданно-негаданно, к большому удобству для полиции, пистолет вдруг снова оказался у нас в доме.

Адвокат Фишер, очевидно, решил, что я достаточно безобиден, и откланялся прежде меня. После его ухода я спросил миссис Этра, могу ли я взглянуть на личные вещи ее супруга.

— Вам повезло, что вещи Джима еще здесь, — сказала миссис Этра. — Бог знает, сколько раз я собиралась отнести его одежду в какую-нибудь благотворительную организацию. Насколько помню, я перенесла их в свободную спальню.

Я последовал за ней в ту комнату, затем она оставила меня там одного. Все имело очень аккуратный вид, каждая вещь лежала на своем месте, и у меня сложилось впечатление, что именно так Сьюзан и Джеймс Этра жили до убийства и что наступивший хаос разрушил их жизнь. Мебель представляла собой странную смесь предметов из светлого дерева и более темного антиквариата. Столик у стены был заставлен коллекцией оловянных моделей — пушек, танков и солдат, относящихся к разным войнам. Рядом с моделями в закрытой витрине было выставлено много огнестрельного оружия. На каждом имелся ярлычок.

«Армейский револьвер системы „Кольт“, 1860 года; калибр 44, ствол 8 дюймов».

«Винтовка системы „Спрингфилд Трэпдор“ и патрон к ней; применялась в войнах с индейцами. Штык и кожаный ремень подлинные».

«Винтовка системы „Марлин“, около 1893 года; только черный порох».

Я открыл стоящий рядом платяной шкаф. Одежда подполковника Этры включала как армейскую форму, так и штатское платье. Я двинулся дальше, осматривая разнообразные шкафчики.

Производя досмотр ящиков комода, я наткнулся на соломенную куклу.

В животе у меня похолодело. Точно такую же мерзкую и пугающую куклу я нашел в доме Эллиса Купера, близ Форт-Брэгга. Это была ее точная копия — словно они были куплены в одном и том же месте… Одним и тем же лицом… Убийцей?

Чуть позже, уже в другом ящике, я нашел и лишенный века глаз. Он будто следил за мной, бдительный и неусыпный, хранящий свои темные тайны.

Я перевел дух, потом вышел и позвал в комнату миссис Этра. Показал ей соломенную куклу и это всевидящее око. Она покачала головой и поклялась, что никогда их прежде не видела. В глазах ее читались замешательство и страх.

— Кто побывал в моем доме? Я уверена, что, когда переносила вещи Джима, этой куклы здесь не было, — твердила она. — Я абсолютно убеждена в этом. Как они могли сюда попасть? Кто мог подбросить эти гадкие предметы в мой дом, детектив Кросс?

Миссис Этра позволила мне забрать куклу и глаз. Она не желала терпеть их присутствия, и я не мог винить ее за это.

Глава 49

Между тем расследование продолжалось и на другом фронте. Джон Сэмпсон на своем черном «меркурии-кугаре» свернул с 35-й магистрали в приморское местечко Мантолокинг, в штате Нью-Джерси, и направился в сторону океана. Пойнт-Плезент, Бэй-Хед и Мантолокинг представляли собой граничащие друг с другом населенные пункты на побережье, и, поскольку стоял октябрь, они в значительной степени пустовали.

Припарковав машину на Восточной авеню, Сэмпсон после неблизкого пути из Вашингтона решил размять ноги.

— Господи, вот это пляж! — восхищенно пробормотал он, поднявшись по городской лестнице на гребень дюн. Прямо перед ним, вероятно, метрах в сорока, раскинулся океан.

Денек стоял просто превосходный: тепло, но не жарко; на безоблачном голубом небе сияет ласковое солнце, а воздух неправдоподобно чист и прозрачен. Ему невольно подумалось, что лучшего дня, возможно, не случалось за весь пляжный сезон, когда все эти прибрежные городки были наводнены отдыхающими с их автомобилями.

Сэмпсону очень понравился открывшийся перед ним пейзаж. Тихий и красивый городок на взморье вызывал в нем чувство умиротворения. Трудно сказать почему, но эти последние дни на службе в округе Колумбия показались ему как-то по-особому мрачными и тяжелыми. Его неотвязно преследовали мысли о смерти сержанта Купера, точнее, о преднамеренном его убийстве. В последнее время с головой и впрямь творилось что-то неладное. Здесь же все ощущалось совсем иначе, и ощущение это возникло с первого момента. Джон почувствовал, что здесь способен слышать и видеть все с необычайной ясностью.

Все же он решил, что пора приступить к работе. Было почти половина четвертого, а как раз на это время он договорился о встрече с проживающей здесь Билли Хьюстон. Считалось, что муж миссис Хьюстон, военнослужащий, убил другого солдата близ базы Форт-Монмут. Лицо жертвы было разрисовано белой и синей краской.

Смелее, сказал себе Сэмпсон, открывая деревянную калитку, и зашагал в сторону большого, крытого кровельной дранкой дома, по дорожке, посыпанной ракушками. Сам пляжный дом и вся окружающая обстановка показались ему очень хороши, можно сказать, до неправдоподобия. Ему понравилась даже вывеска: «Обретенный рай».

Миссис Хьюстон наблюдала за ним из окна. Как только его нога коснулась ступеней, дверь-ширма распахнулась, и сама хозяйка вышла на крыльцо, чтобы его встретить.