Артур Ли Аллен - Человеческое Страница 3

Точным движением я извлек сумку и подошел к столу, где обычно покупатели раскладывают свои товары, и проверяют чеки. К моему облегчению, там стояла лишь дряхлая старушка лет ста. Она тщательно вглядывалась в каждую цифру на длиннющем чеке и что-то бормотала, вряд ли она что-нибудь понимала. Я плюхнул сумку на стол и уверенно расстегнул молнию. Старушка не обратила на это внимания. И для кого я стараюсь. Ключи отыскать оказалось совсем не сложно. В сумке, кроме связки, лежал старенький сотовый телефон, газета и еще какие-то бумажки. Я вынул из кармана своей куртки, подготовленные маленькие брикетики темно-зеленого пластилина, и принялся «снимать пробы». Я делал это достаточно быстро, потому что предварительно отрепетировал движения на своих ключах, дома. Было всего восемь слепков, поэтому, когда я изготовил их все, то также легко бросил ключи в сумку, закрыл молнию, поставил сумку в шкафчик под номером 21 и запер его ключом. Больше в этом магазине меня ничего не держало. Напоследок я окинул взглядом торговый зал, женщина так и не появилась. Но только я собрался уйти, как мой взгляд остановился на старушке у стола. Я про неё совсем забыл. Она стояла, сгорбившись на том же месте, и испытующе уставилась на меня. Я словно парализованный стоял и смотрел на неё в ответ, абсолютно не зная, что делать. Может подойти и дать ей денег, сказать, чего она ничего не видела, или спросить, что она так смотрит на меня, или просто убежать и забыть про женщину и инвалида, может любезно предложить ей помочь дойти до дома, а потом пришить её в подъезде, разнести ей голову чем-нибудь потяжелее. В корзине, что стояла рядом с ней, я уже присмотрел банку консервированных ананасов, примерно представил её вес, и силу, с которой буду бить. Но тут бабулька моргнула, также отрешенно перевела свой взгляд на чек и принялась что-то бормотать. Я почувствовал, как мои зрачки медленно сузились, а кровь отступила от висков. Вряд ли она что-нибудь понимала…

Наконец я смог покинуть этот чертов магазин. Больше я в него не возвращался, да и вряд ли уже когда-нибудь вернусь. Да же в этот район я больше, думаю, не зайду. Потому что первое – он находится слишком далеко от моего дома (следовательно, просто так ходить сюда мне нет нужды), второе – совершать убийства в одних и тех же местах против моих правил. О правилах я тоже обязательно остановлюсь, но чуть позже.

3 ноября, 2014 г.

Не думал, что рассказ о моем первом убийстве так затянется. Сейчас утро нового дня и я продолжаю повествование о событии, произошедшем в прошлом году.

Итак, настал «судный день» к этому времени я получил по почте свежеизготовленные ключи от квартиры инвалида, и у меня уже был полностью собран пистолет и имелись патроны (они тоже пришли по почте).

Я пришел во двор за полчаса до предполагаемого ухода женщины и принялся за псевдо-чтение Сэлинджера и, быть может, книга интересная, но вряд ли я когда-нибудь прочту её, ведь впредь она мне будет напоминать об этом дне. А читая книгу, я предпочитаю полностью абстрагироваться от обыденных мыслей, чтобы погрузиться в неё полностью, прочувствовать атмосферу и понять смысл.

Ровно по расписанию в четверг в шестнадцать часов, женщина вышла на улицу, абсолютно не изменившись, ни в лице, не в одежде, том же мятом пальто и с той же черной сумкой унисекс. Я подождал пару минут, пока она скроется за углом дома и двинулся к подъезду. Ключа от домофона у меня не было, поэтому я подождал, пока кто-нибудь выйдет и откроет дверь. Мне «помог» в этом деле мальчик лет шести, он с большим усердием, облокотившись о дверь, сдвигал её с места сантиметр за сантиметром. Конечно, я ему помог. На что он ответил скромным: «спасибо», и, поправив шапку, побежал в сторону магазина, сжимая в маленьком кулачке несколько денежных купюр. Я проскользнул в подъезд и поднялся на третий этаж, где находилась квартира инвалида. Потом подошел к двери и достал из сумки связку ключей. К этому замку мог подойти лишь один ключ из воссозданной связки. Кстати, я сильно протупил, сделав все ключи. А ведь нужно было просто осмотреть замок, выбрать из связки всего один, который мог бы подходить, и сделать всего один слепок. Это бы в девять раз снизило расходы на изготовление ключей, уменьшило бы время пребывания в магазине с чужой сумкой и в итоге снизило бы общие риски. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Я вставил ключ в замочную скважину и несколько раз повернул. Никаких препятствий все как по маслу. Вы подумаете, я почувствовал облегчение в тот момент? Нет, я почувствовал непередаваемую тревогу. Не став медлить, я шагнул в квартиру и быстро закрыл за собой дверь. Попав в чужой темный коридор, меня окончательно одолело смятение и неуверенность и напала дрожь. Меня правда трясло не на шутку, вдруг стало как-то холодно и захотелось спать. До этого все, что я делал, чтобы попасть в квартиру, готовился, обдумывал, планировал, следил за женщиной, крал ключи, делал слепки. Все это казалось, какой-то нереальной шпионской игрой, казалось чем-то увлекательным. Но в чужой квартире я вдруг протрезвел, все стало очень даже реальным, я вдруг стал себя убеждать, что больше ничего не должен делать, что я победил, я смог, мне все по плечу. Не все… Конечно, оставалось еще кое-что. Самое главное… Я медленно ступал по темному пустому коридору, в котором буквально не было ничего. На крючках не висела одежда, из обуви стояла лишь одна пара потрепанных кроссовок, там даже не было зеркала. Лишь голые стены, пол и потолок. В квартире пахло чем-то несвежим, будто там жили не инвалид со старушкой, а две дюжины кошек. Также в квартире было очень душно, воздух был мучительно затхлым, казалось, квартиру не проветривали лет десять. В конце длинного коридора слева виднелась открытая дверь, из которой вырывались лучи света и был слышен тихий шорох. Я медленно ступал, чтобы не потревожить кого-нибудь, но не успел дойти до дверного проема как из-за него неожиданно стали раздаваться нелепые стоны. Может быть, он меня услышал или почувствовал, не знаю… Никто не знает, и не узнает. Тут я решил не медлить. Чего я боюсь? Это всего лишь неадекватный инвалид. Я вошел в комнату, такую же пустую, как и коридор, в ней находились лишь диван, телевизор на тумбочке, стол и люстра. Посреди комнаты на коляске сидел инвалид с припущенными штанами и какими-то странными движениями тер свой набухший член, который безжизненно лежал на правой ноге. Этого я никак не ожидал. Его взгляд отрешенно гулял по комнате, правая (свободная рука) скрючена в запястье, а большой палец как полагается, находился за щекой. Я вынул из сумки пистолет, подошел к инвалиду и сказал:

– Эй…

Он оставил свой член в покое. Его дерганья стали более беспокойными, он вынул палец изо рта, и стал нервно стонать. Мне даже на секунду показалось, что он пытается посмотреть на меня. Я перезарядил пистолет и ткнул инвалиду в висок под углом по направлению сверху вниз. Моя рука тряслась, я все еще не был полностью уверен. Признаюсь, мне было страшно, передо мной сидел какой-никакой, но все же живой человек. Но у него не было шансов, как бы мне не было его жалко. Я нерешительно надавил на курок. Но он не поддавался, я надавил на него сильнее, но все тщетно. Я повернул пистолет тыльной стороной и увидел, что забыл снять с предохранителя.

– Твою мать, – разозлившись на себя, произнес я. Можно простить, первый раз все-таки. Я переключил рычажок на «активный режим». И поставил пистолет в исходное положение – к виску инвалида. Но в этот момент у меня появилась другая идея, я обошел инвалида и присел на корточки перед ним. Затем засунул пистолет поглубже в его рот, раздвинув дулом челюсти, покрытые кривыми и пожелтевшими зубами. В нос ударил тухлый запах. Инвалид начал беспокойно дергаться, но я напряг руку и выстрелил. Грохот оказался сильнее, чем я ожидал. Меня оглушило. Голова инвалида дернулась, изо рта и ноздрей хлынули струи темной крови. Тело обмякло, сгорбившись, на кресле. Я увидел его раскуроченный затылок – месиво из мозгов и крови – по краям виднелись осколки черепа.

Ладно, надо было уходить. Находится в «обществе» трупа инвалида-мастурбатора мне больше не хотелось. Я положил пистолет в сумку, подобрал гильзу и тоже закинул туда же. Не знаю зачем, но насмотревшись голливудских фильмов про сыщиков, которые чуть ли не по пердежу двухчасовой давности могут вычислить, сколько волос на голове у преступника, я не мог не сделать этого. Потом я понял, что мне нужно изготовить маску, чтобы выйти из квартиры. Как ни странно, я мыслил очень ясно, даже не смотря на то, что я только что совершил первое убийство. Я понимал, что выстрел был слишком громким и соседи, возможно, слышали его. Так что мне нужно было скрыть свое лицо, чтобы покинуть квартиру. Быть может они стоят в подъезде и любопытствуют, что же такое прогремело в квартире невинного инвалида. В мою голову влетела идея, как стрела в яблоко, взять шапку и натянуть поверх лица. Шапка, тут точно была, так как в парке инвалид был именно в ней. Я быстрым шагом прошел в коридор и включил свет, шапка лежала на тумбочке, под которой стояла пара злосчастных кроссовок. Я взял её и прошел обратно в комнату в поисках ножниц. Я нашел их на столе в универсальном пенале, среди карандашей и ручек. Я вырезал два отверстия для глаз. Смахнул вырезанные кусочки ткани в сумку, туда же бросил использованные ножницы и натянул шапку на лоб. Затем направился в коридор – мне нужно было покинуть квартиру как можно быстрее, пока не вернулась старушка. Перед этим я еще раз взглянул на инвалида. Вся его одежда, живот, член были измазаны кровью. Казалось, он еще больше обмяк. Кровь продолжала литься изо рта, но уже с меньшим энтузиазмом. Я натянул шапку на лицо, и поровнял вырезанные дырки с глазами. Потом подошел к входной двери и заглянул в зрачок, никого не было. Наконец я почувствовал облегчение, потом вышел за дверь, и закрыл её своим ключом. Потом спустился на первый этаж и выглянул из-за входной двери в подъезд, когда убедился, что там тоже никого нет, стянул шапку и запихнул в сумку. После этого я не торопясь пошел в сторону дома, не оглядываясь, не выдавая себя, делая вид, что ничего не произошло, но мои мысли еще долго находились в этой квартире.