Последняя жертва - Джон Маррс Страница 30

— Вчера полиция категорически отрицала, что они ищут маньяка, — вещал голос с характерным акцентом кокни. — Однако авторитетный источник сообщил нам, что они охотятся за одним человеком, подозреваемым в том, что за несколько дней он убил троих. Если это не серийный убийца, то кто же? Скажите нам, что вы думаете.

На несколько мгновений у него возник соблазн позвонить в студию, но он сдержался. Тот факт, что люди говорили о нем и воспринимали его всерьез, доказывал: он на правильном пути. Но заклеймить его «серийным убийцей» было слишком просто. «Серийные убийцы и маньяки убивают, следуя навязчивым побуждениям, — напомнил он себе. — Они делают это, потому что у них нет выбора». Он же убивал с конкретной целью. И в конце концов все поймут, почему он это делал.

Он послушал еще немного, пока тема передачи не сменилась. И к тому времени, как его машина припарковалась перед рядом шкафов-постаматов, он отметил, что кокаиновый отходняк начинает ослабевать.

Он один за другим набрал четыре кода на четырех дверцах и, открыв их, обнаружил коробки разных размеров, адресованные Стефану Думитру. Он заказал их в онлайн-магазинах разных стран Европы, использовав кредитную карту, взятую на имя Думитру. Британское пожарное снаряжение, которое сейчас было заменено более современными версиями, часто продавалось и отправлялось за границу, в менее развитые страны. А теперь он купил это снаряжение обратно — для собственных целей.

Как только посылки были перенесены в машину, он доехал до тайно арендованного гаража позади ряда домов с террасами, отнес коробки туда и проверил, все ли соответствует описи.

Его занятие прервал звонок личного мобильника, номер которого знали только два человека. Звонила не Зои — значит, это мог быть только второй.

— Чего тебе надо? — рявкнул он.

Разговор длился менее минуты. Едва повесив трубку, он ринулся обратно к своей машине.

Глава 21

Пока Бекка и Джо шли к квартире на первом этаже, где жила третья из потенциальных свидетелей убийства Думитру, между ними висело неловкое молчание.

Бекка даже не пыталась скрыть свое недовольство тем, что сделал Джо, но на протяжении почти всей их совместной поездки в подземке до Майл-Энда он не оставлял попыток завязать вежливый разговор. Она отделывалась односложными ответами. Когда уже собиралась нажать любую кнопку звонка наугад в надежде на то, что их впустят, Джо остановился.

— Ладно, я не очень хорошо с тобой знаком, но вижу, что ты на меня злишься, — начал он. — Нельзя ли прояснить обстановку? Пожалуйста.

Бекка повернулась к нему и поджала губы.

— Тебе нужно знать обо мне две вещи, Джо. Во-первых, мне не нравится, когда меня выставляют идиоткой в глазах моих коллег, а во-вторых, я не люблю, когда кто-то считает, будто я не могу делать свою работу как следует.

— И какое отношение обе эти вещи имеют ко мне?

— Ты сделал и то и другое.

Джо сложил руки на груди.

— И как именно?

— Это мое расследование. Мне пришлось зубами и когтями выдирать свое участие в нем, а потом появляешься ты и на первом же своем собрании толкаешь речь, словно король Англии, рассказывая о том, какую отличную работу ты проделал, выслеживая свидетеля, которого мы никак не могли найти. А кто-то еще утверждал, будто в твоем отделе нет места амбициям…

— Так вот что ты думаешь?

— Я не думаю, а знаю, потому что была там. Ты хотя бы имеешь понятие, каково быть женщиной-полицейским и матерью-одиночкой?

— У тебя есть дети? — с изумлением спросил Джо.

— У меня шестилетняя дочь. Давай я расскажу тебе, каково это. Когда ты одинокая мать, всю свою жизнь тратишь на состязание с другими. Состязаешься с семьями, где есть оба родителя. С другими матерями, которые параллельно работают полный день и делают это словно бы без усилий. С коллегами-мужчинами, которым намного легче, чем тебе, хотя и не должно бы. Даже сама с собой, потому что ставишь карьерные цели, которых хочешь достичь, но не надеешься их достичь, потому что не можешь посвящать работе все свое время. Борешься против таких ублюдков, как Никки Пенн, потому что именно из-за них ты пошла на эту работу и прошла через все дерьмо — чтобы хоть что-то изменить. И единственное, чего не ожидаешь, — того, что люди, которые, как ты считаешь, находятся на твоей стороне, будут соперничать с тобой. Того, что кто-то вроде тебя заставит меня выглядеть так, словно я не справляюсь, недостаточно времени уделяю работе, в то время как я стараюсь изо всех сил, — а меня все равно выставляют полным дерьмом. Вот каково матери-одиночке работать в полиции.

Бекка отвернулась к двери и нажала три кнопки наугад. Молчание висело между ними, пока Джо не заговорил:

— Как ты думаешь, почему на совещании Уэбстер обратилась к тебе и спросила про эту женщину?

Бекка пожала плечами.

— Не знаю.

— Потому что я написал ей и Нику и сообщил, что мы добыли адрес. Заметь, я использовал слово «мы». И написал это от имени нас обоих.

— Что?

— Я не сказал им, что отследил ее один. И послал тебе копию письма, чтобы ты была в курсе.

Бекка сегодня утром не открывала почту. Чувствуя, как лицо заливает краска, она уставилась себе под ноги, ожидая, что земля разверзнется и поглотит ее, но твердь оставалась незыблемой, позволяя ей в полной мере ощутить позор. В конце концов калитка отперлась, и они направились к квартире, которую видели на камере. Позвонили в звонок, дверь открылась, и детективы представились женщине, которую опознали по записям с камер наблюдения, и попросили разрешения войти.

И Бекке, и Джо было понятно, что персона, стоящая в скудно обставленной и слабо освещенной гостиной, не принадлежит к женскому полу с генетической точки зрения.

— Чем могу вам помочь? — спросила она нервным низким голосом. Занавеси в комнате были почти полностью задернуты, и нехватка света смягчала черты.

Однако Бекка все равно отметила, что на ее лицо наложен толстый слой