Элена Форбс - Умри со мной Страница 33

— Кто-то сумеет подтвердить ваши слова?

— Боже, зачем?

— Пожалуйста, мистер Энджел, ответьте.

— Тут никого, кроме меня, не было. Анни по средам обычно не работает.

— Возможно, заходили покупатели? И кто-то из них видел вас в это время?

— Обычно по средам днем у нас затишье, хотя точно я не помню.

— Почему бы вам не взглянуть на записи?

— Я не понимаю, какое это имеет отношение к Мэрион Спир!

— Пока что — ровным счетом никакого. — Тарталья дал Энджелу время как следует осмыслить свои слова и только потом добавил: — Сейчас мы расследуем убийство, случившееся в церкви Святого Себастьяна, она буквально за углом от вас.

Значение сказанного не сразу дошло до сознания Энджела. Но вот глаза его широко раскрылись.

— Что?! Та девочка… Так теперь вы думаете, будто… — Он скрестил руки на груди и сверлил Тарталью глазами, кипя от гнева и возмущения. Лицо у него побагровело. Нет, не может он так хорошо играть, — видимо, реакция и вправду искренняя. — Значит так, инспектор. Я старался помочь вам как мог. Ответил на все ваши вопросы. Но если вы пытаетесь вешать на меня все нераскрытые дела и кошка у вас разрастается до размеров лошади, то я отправляюсь звонить своему адвокату.

— Спокойнее, мистер Энджел, спокойнее. Мы опрашиваем всех, кто живет по соседству, среди них и вас. Мой вопрос — формальность. Уверен, вы легко докажете, что находились в указанное время у себя в магазине.

Не успел Энджел ответить, как в дверь громко постучали. Тарталья обернулся: на крыльце стояла Донован, плюща нос о стекло.

— Не видит она, что ли, черт дери, что мы закрыты! — раздраженно оглянулся на дверь Энджел.

— Это мой сержант. И самый последний вопрос. У вас есть машина, мистер Энджел?

Энджел непонимающе воззрился на Тарталью:

— Ну есть. Фургон. И пока у вас не возникли всякие-разные бредовые идейки — я им пользуюсь для перевозки книг.

— И какие же такие идейки могли у меня возникнуть? — улыбнулся Тарталья. Энджел промолчал, прикусив губу. — Какой марки фургон?

— «Фольксваген-кемпер». Если у вас все, меня работа ждет.

— Спасибо, мистер Энджел. — Тарталья отпер дверь, распахнул ее настежь, впуская с улицы ледяной влажный воздух. — Позже я пришлю к вам человека, расскажете ему про прошлую среду. А заодно сообщите номерной знак вашего фургона. Тоже формальность.

Не дожидаясь ответа, Тарталья вышел, громко хлопнув дверью. Маленький колокольчик захлебнулся звоном. Чувствуя, что Энджел следит за ними из окна, они с Донован молча шагали по улице, и, только когда укрылись под магазинным навесом от дождя, подальше от его глаз, Тарталья пересказал ей суть разговора с Энджелом.

— Ступай и немедленно поговори с этой женщиной. — Он протянул Донован бумажку с адресом Анни Клейн. — А потом обойди магазины по обе стороны от его книжного, порасспрашивай, не припомнит ли кто, уходил он в прошлую среду или нет.

— Сделаю.

— И еще. Есть такая Карен Томас. Мэрион Спир снимала с ней на двоих квартиру. Томас эта работает где-то тут, поблизости. — Тарталья вручил Донован другой листок. — Узнала что-нибудь интересное у Анжелы Графтон?

Донован открыла было рот, но тут зазвонил ее сотовый. Нажав клавишу приема, она послушала с минуту и сказала:

— Да, он здесь. Я передам ему. Да, прямо сейчас, я понимаю. — Захлопнув крышку, она взволнованно повернулась к Тарталье. — Это Стил. Она давно пытается связаться с тобой, но на пейджер ты не реагируешь, а твой сотовый, наверное, отключен.

— Черт! — Торопясь утром выскочить из дома, он оставил пейджер в кармане другой куртки и забыл включить сотовый после опроса Залески. — Чего она хочет?

— Вчера поздно ночью на Хаммерсмитском мосту видели, как женщина боролась с мужчиной. Потом она упала в реку, а мужчина убежал. Тела ее найти до сих пор не могут, но, скорее всего, женщина уже мертва. Ребята из тамошнего убойного отдела сразу позвонили нам. Они ввели в курс дела Иветт. Она ждет тебя на мосту со стороны Хаммерсмита — там есть полицейский пост.

16

— Где это случилось? — спросил Тарталья.

— В трех четвертях пути дальше по мосту, сэр, — ответила Иветт Дикенсон, — со стороны Барнса.

Иветт запыхалась, ее большущая, туго набитая сумка то и дело соскальзывала с плеча, но она изо всех сил старалась не отставать, пока они шли от полицейского поста. Подавляя нетерпение, Тарталья приподнял для нее ленту повыше. Дождь временно прекратился, зато набрал силу ветер. Он швырял в лицо Иветт густые каштановые волосы, пряди их цеплялись за края очков, забрызганных дождевыми каплями. Она предприняла несколько тщетных попыток укротить волосы и наконец сдалась силам стихии. Глаза у нее сильно покраснели, из носу текло ручьем. Длинный серый плащ туго облегал располневшую фигуру, едва сходясь на животе. Короче, вид у Дикенсон был самый плачевный. Тарталья недоумевал: неужели Стил не могла оставить беднягу в теплом офисе, а на мост послать кого-то еще? И вообще, чего Дикенсон не сидится уютненько дома? Переживала бы в покое и довольстве последний месяц своей беременности. Но он знал: она сама сделала выбор и обсуждать эту тему не станет. Оглядывая мост, Тарталья увидел только светлую ткань палатки экспертов, хлопающую на ветру; палатка пряталась позади одной из высоких опор, поддерживающих мост. Этот мост Тарталья проезжал на своем мотоцикле каждый день по пути на работу и уже давно перестал обращать внимание на детали. Когда каждый день несешься как безумный из пункта А в пункт Б, мост превращается в привычный расплывчатый фон, как, впрочем, и многое другое в Лондоне. Теперь Тарталья шел пешком, и Хаммерсмитский мост обрел более материальные и яркие черты. На вкус Тартальи, того типа, который вздумал покрасить мост в эдакий цвет — что-то вроде зеленоватого оттенка гусиного дерьма, — следовало поставить к стенке и расстрелять. И все равно мост был красив — основательный такой, викторианский, украшенный ажурными железными завитушками, рельефно подчеркнутыми золотистой краской, с четырьмя высокими башнями, каждая представляла собой копию Биг-Бена в миниатюре. Мост связывал городской район Хаммерсмит с загородным, почти провинциальным Барнсом и был излюбленным местом для парочек: они приходили поглазеть на закат над Темзой. Сюда также стекались самоубийцы. В разное время мост выдержал три атаки террористов, хотя почему они выбирали целью именно этот мост, было выше понимания Тартальи. На Темзе сколько угодно мостов куда более знаменитых и крупных, выбирай — не хочу.

Дикенсон плелась где-то далеко позади, и Тарталья ненадолго приостановился, отвернувшись от ледяного ветра и спрятав руки в карманы. Небо зловеще потемнело, лишь на горизонте проблескивала светлая полоска. После проливного дождя вздувшаяся река приобрела молочно-кофейный цвет, по поверхности несся всяческий мусор. У опор моста волны мчались особенно стремительно. На южной стороне вода поднялась так высоко, что захлестывала берег почти до пешеходной тропы. Если кому вздумается пойти по ней, особенно ночью, то он вряд ли доберется до дома благополучно.

— Стояли они прямо вот тут, сэр, — сообщила запыхавшаяся Дикенсон. Она нагнала Тарталью и жестом показывала на пятачок у подножия одной из башен, там, где трепыхалась лента полицейского оцепления и виднелась палатка экспертов.

Именно там тропа петлей огибала башню, образуя нечто вроде балкона, с которого открывается вид на реку. Тарталье вспомнилось, как несколько лет назад они с друзьями стояли поблизости оттуда, смотрели лодочные гонки между Оксфордом и Кембриджем. Сейчас это пространство было огорожено и прикрыто палаткой для защиты следов от буйства стихии. Внутри палатки горел свет и сновали эксперты.

— Где была свидетельница, когда заметила эту пару? — повернулся Тарталья к Дикенсон.

— По другую сторону дороги, сэр. Свидетельница утверждает, что мужчина и женщина стояли очень близко друг к другу. Сначала она подумала, они целуются, но, проходя мимо, услышала, что ссорятся.

— В какое время это случилось?

— Сразу после полуночи. Она живет в Барнсе, домой шла.

— О чем шла речь, она слышала?

Тарталья ощутил легкое разочарование, очень уж неопределенным оказалось описание мужчины.

— А что эксперты?

— Они обнаружили несколько царапин на перилах и целую кучу отпечатков пальцев, однако некоторые сильно смазаны.

Он кивнул. Да, местечко это популярное, сюда многие приходят полюбоваться видом.

Пешеходов на мосту хватает, но если мужчина цеплялся за перила, когда смотрел вниз, то его отпечатки эксперты сумеют идентифицировать. Вопрос в другом: если это был Том, то почему он привел женщину сюда? Для предыдущих трех убийств места Том выбирал тихие, уединенные, где риск, что кто-то помешает, был весьма невелик и где он мог контролировать окружающую обстановку. По мосту даже поздней ночью ездят машины и мотоциклы, снуют пешеходы — место бойкое, убийство чревато всякими неожиданностями, чисто и гладко по заранее составленному сценарию не прокатит. Предыдущие же убийства Тома были весьма тщательно спланированы и продуманы до мельчайших деталей: ритуал для него явно играл немаловажную роль. По мнению Тартальи, это преступление не укладывалось в схему. Однако Корниш, чересчур остро воспринимающий поднятую в прессе шумиху, настаивал, чтобы они вникали в каждое убийство, хоть отдаленно напоминающее серию. Про себя Тарталья ругался нехорошими словами: подумать только, у Корниша сдают нервы, а ему приходится тащиться сюда из-за женщины, которую столкнули — или не сталкивали — в воду.