Расчленинград. Маньяки над Невой - Елизавета Михайловна Бута Страница 33

Андрей Кубарев не ошибся. В квартире нашлось достаточно улик. В шкафу Павла был огромный запас колготок с дыркой вместо ластовицы. Их явно использовали муж с женой по ночам. Нож для мяса, которым Шувалов пользовался в четырех случаях из пяти, обнаружился на кухне, форма с застиранными следами крови висела на стуле. Шувалов стал давать признательные показания в первый же день, но потом попытался сказать на суде, что дал их он под давлением. Суд присяжных признал его виновным по трем эпизодам из пяти, за что Шувалову полагалась смертная казнь, но из-за введенного моратория он отправился отбывать пожизненное заключение в колонии. Жену Павла никто судить не стал, так как она утверждала, что ничего не знала о лесных приключениях мужа, но следователь и прокурор были абсолютно убеждены, что женщина была в курсе «хобби» Павла. Супруга приезжала на свидания к Шувалову, пока он ждал суда, но вот в колонию ездила уже не слишком часто. В последние годы жизни Павел активно готовился к выходу на свободу по УДО и пытался отсудить себе квартиру родителей. Умер он в 2020 году от сердечной недостаточности. Если верить официальным документам.

5. Анализ

Павла Шувалова можно назвать классическим типом серийного убийцы-фетишиста. Он с детства имел проблемы с общением и социализацией, с трудом понимал эмоции других людей, был склонен к жестокости. С ранних лет его отвергали сверстники, из-за чего он утратил шанс на то, чтобы научиться строить близкие отношения. Длительная травля и случай, когда одноклассники устроили ему «темную», сильно повлиял на него. Ярко выраженный нарциссизм заставил его почувствовать невыразимые боль и унижение, которые помогли сформировать фетиш на колготках.

Стыд и унижение – ключ к пониманию таких людей. Павел так сильно ненавидел себя, что хотел раствориться в чем-то большем. Когда он впервые надел школьную форму, то почувствовал, что стал таким же, как все. Он буквально растворился в толпе и вместе с тем стал частью огромного социального института – он стал школьником. Страсть к ношению формы и к власти, которую она дает, заставила его пойти в военно-морское училище, а затем и в армию. Если у человека слабо развита эмпатия, он часто ищет возможность социализироваться путем установления формальных, уставных отношений. В училище и армии это было просто устроить.

Согласно психологической экспертизе, которую Шувалов проходил при поступлении на работу в милицию, он был склонен к жестокости, насилию, с трудом шел на контакт и имел «склонность к психопатии». Конечно, ему должны были отказать в поступлении на службу, но сыграл свою роль кадровый голод, и Шувалова бросили в «медвежий угол». Сидеть на посту и отчитывать безбилетников тоже кому-то нужно. Несмотря на хорошую службу, его никто не стремился повышать в звании или переводить на другое место, что лишь ожесточило его, дало старт болезненному сценарию развития фетишизма.

В основе любого сексуального отклонения лежит неправильное понимание любви. Здесь нужно сказать, что фетишизм в абсолютном большинстве случаев является вариантом нормального сексуального поведения. Так называют склонность к приданию вещам сакрального сексуального значения, а заодно и к овеществлению людей. Партнер в этом случае воспринимается как кукла, подставка для фетиша. В случае Шувалова – манекена для ношения колготок. Имея весьма слабый сексуальный темперамент, Павел не получил возможности нормально сексуально развиваться и экспериментировать, так как жил вместе с родителями строгих нравов, которые, как он считал, не готовы были принять сына с какими-либо отклонениями. Для Шувалова было важно исполнять социальные ожидания, поэтому он женился сразу же после армии и уже вместе с женой начал познавать интимную сторону жизни. После свадьбы он понял, что жена в постели возбуждает его куда меньше его собственных фантазий. Юная супруга была готова к экспериментам. Первыми в этом ряду стали колготки с разорванной ластовицей. Довольно часто встречающийся фетиш, который обычно говорит о том, что человек хочет воспринимать сексуального партнера как станок для отправления потребностей, желает настолько отстраниться от него в эмоциональном плане, что предпочитает нейлон человеческой коже. Также этот фетиш часто свидетельствует о склонности к насилию, так как дырка в колготках имитирует сопротивление партнера. Самой же частой причиной этого фетиша становятся морально устаревшие порядки традиционного и архаичного общества, согласно которым женщина должна быть девственна в постели, а такие колготки имитируют акт дефлорации (потери девственности).

Форма и колготки помогали Шувалову максимально фетишизировать половой акт, превратить его в акт соития неодушевленных предметов и конструктов. В исходном варианте фетишизм Шувалова не имел садистической основы. В ситуации, когда он был в форме, а девушка – в колготках (а вот было бы наоборот, не стал бы Шувалов убивать), он чувствовал себя не человеком, но кем-то большим, а девушку он видел не человеком, но кем-то меньшим, целиком и полностью ему подвластным.

Фетишизм Шувалова стал прогрессировать и подчинять себе всю его жизнь. Мать и жена потакали ему во всем и подпитывали его нарциссизм. Общество, в котором он вращался, утверждало его во мнении о собственной исключительности, мужественности, которые он приобретал благодаря форме. Отсутствие профессиональных перспектив и копившаяся долгое время склонность к насилию вкупе с сексуальной несостоятельностью заставили его фетишизм прогрессировать в болезненную, патологичную и общественно опасную форму.

История шестая. Голод

Ильшат Кузиков

Род. в 1960 г.

1992 год. Декабрь. Московский район. Санкт-Петербург

– Они сами решают, уйти или остаться. Если хотят уйти, я никогда никого не держу. Если честно, мне часто хочется, чтобы они ушли, чтобы не случилось ничего плохого, – тихо, спокойно и размеренно говорил пожилой мужчина неопределенного возраста. По лицу его сложно было сказать, ему сорок пять или на двадцать лет больше. Он смотрел в угол комнаты, сидя в просительной позе, а уголки его рта едва заметно улыбались. Голос мужчины был таким тихим и спокойным, что сотруднице социальной службы было искренне жаль человека, который не устраивал истерик, не выбивал дверь ногами, но лишь просил о помощи, в которой нуждался. К сожалению, у девушки не было никакой возможности ему помочь.

– А что страшное может произойти? – спросила девушка, чтобы помочь хотя бы разговором.

– Они засыпают и замолкают, и больше никогда не приходят. Всем людям нужно что-то есть, а у меня нет денег на еду, понимаете? – ответил Ильшат, и его лицо исказила гримаса грусти.

Девушка еще какое-то время послушала сидящего перед ней мужчину, а потом все же набралась храбрости и рассказала о том, что гуманитарные посылки кончились и вряд ли в ближайшее время появится.

Опечаленный Ильшат пошел к себе домой, в заваленную хламом хрущевку на улице Орджоникидзе, 22, а через пару часов к нему в дверь постучал его приятель Саша, с которым они частенько вместе сидели в одной очереди к врачу. Ильшат всегда любил проводить время с Сашей. С ним было легко и поговорить, и просто помолчать, а это Кузиков всегда очень ценил в людях. В тот вечер они на пустой желудок «уговорили» бутылку спиртного сомнительного происхождения, а потом вдруг Ильшат сказал посреди вечера:

– Тебе уже пора, тебе нужно идти домой.

– Да некуда идти, где тот дом, куда мне надо? – то ли засмеялся, то ли закашлялся Саша.

Спустя пару месяцев двадцатисемилетняя Мария из квартиры этажом выше отправилась в подвал дома, чтобы забрать лыжи, которые ребенку понадобились для уроков физкультуры. Подвал дома все местные жители с первых же дней