Кэтти Райх - Смертельно опасные решения Страница 43

– Но это моя ошибка, мадам, а не ваша!

– Вы убеждены, что Чероки умер от руки байкеров, – невозмутимо продолжила я. – А я, если вы не забыли, временно отношусь к «Росомахе».

– Я делаю все возможное, чтобы изменить данное положение вещей! – почти прорычал Клодель, уже едва сдерживаясь.

– В самом деле? – Мои щеки запылали.

– Я не намерен впредь обсуждать это, миссис Бреннан. Держитесь подальше от моего расследования.

– Вы не мой начальник, чтобы указывать, что мне делать.

– Мы еще посмотрим.

– Однажды нам уже довелось работать вместе, и довольно успешно.

– Но это не дает вам права считать себя детективом и совать свой нос в расследование, которым занимаюсь я.

– Вы даже не представляете, как сильно вы меня недооцениваете, месье Клодель.

Он расправил плечи, выставил вперед подбородок и глубоко вздохнул. Когда Клодель снова заговорил, голос звучал уже спокойно.

– Дальнейшее обсуждение ни к чему не приведет. Я не возражала.

Он направился к двери, жесткая линия спины напоминала жокейскую выправку. Но прежде чем уйти, он повернулся, воинственно выдвинул подбородок и прогнусавил:

– Есть еще кое-что, о чем мне следует поставить вас в известность, миссис Бреннан. – Я молча смотрела на него. – Сегодня утром Джорджу Дорси предъявили обвинение в тяжком убийстве первой степени.

Хотя голос Клоделя источал лед, я физически ощутила исходящие от него жаркие волны гнева. А затем он удалился.

Я несколько раз судорожно захватила ртом воздух. Потом разжала кулаки, села и уставилась на детей, играющих в школьном дворе двенадцатью этажами ниже.

Я злилась из-за Дорси. Расстроилась из-за тупого упрямства Клоделя, не желавшего даже выслушать меня. Чувствовала себя униженной из-за того, что этот человек за моей спиной устраивает какие-то интриги, лишь бы только убрать меня из «Росомахи».

Конечно, я пришла в ярость от поведения Клоделя, но, надо признать, также я сердилась и на себя. Для меня нет ситуации хуже, чем потерять самообладание, но в присутствии Клоделя я перестаю владеть собой. Только вот это далеко не все чувства, которые вызывал у меня этот человек.

Хотя мне и не хотелось признавать сей факт, но от истины не убежишь: Клодель все еще наводил на меня робость. И я по-прежнему пыталась заслужить его одобрение. Несмотря на то, что я полагала, будто бы мне уже удалось в прошлое наше сотрудничество сделать определенные успехи в данном вопросе, этот человек, несомненно, продолжал относиться ко мне с пренебрежением. А меня его отношение не оставляло равнодушной. И сильно задевало. К тому же я чувствовала себя немного виноватой. Я ведь прекрасно понимала, что мне следовало, по крайней мере, поставить его в известность о встрече с Дорси. В совместных расследованиях предполагается, что вся информация поступает в общий котел. И это правильно. Но я предпочла не сообщать ничего Клоделю, потому что знала, что он не допустит меня к расследованию. Да вот только именно он был одним из ведущих следователей по делу Чероки. Своими опрометчивыми действиями я собственноручно вручила ему оружие против себя.

– Да пошел он к черту!

Я оторвалась от созерцания гоняющих мяч ребятишек и окинула взглядом свой кабинет. Куча незаполненных форм. Заявки на уничтожение останков, которые следовало давно подписать. Телефонные сообщения. Да еще и портфель, набитый материалами по байкерам.

Мое внимание привлекла стопка ксерокопий, возвышавшаяся на угловом шкафчике. Прекрасно. Я уже месяцами откладывала их. Но теперь твердо решила абстрагироваться от нынешних затруднений с костями, байкеров и грубых детективов, взявшись за обновление базы данных по старым делам.

Именно этим я и занималась до конца рабочего дня.

По дороге домой я завернула в супермаркет и закупила все необходимые ингредиенты для соуса «Путанеска» из анчоусов, маслин и каперсов с оливковым маслом. Я не знала, любит ли Кит анчоусы, но все равно взяла и их. Поступлю так, как всегда делала, когда готовила Кэти какое-нибудь экзотическое блюдо. Просто не скажу ему, из чего оно состоит.

Однако планируемая готовка оказалась под вопросом. Когда я пришла домой, там меня встречал только Берди. Никаких следов ботинок и одежды, а посреди обеденного стола цветочная композиция размером с Род-Айленд. На дверце холодильника прикреплена записка.

Мой племянник очень-очень сожалеет. У него возникли планы, которые нельзя было изменить. Нарисована печальная мордашка. Но он обещал провести в моем обществе всю субботу. Нарисована улыбающаяся мордашка.

Я швырнула пакеты на кухонный стол, протопала в спальню и сбросила туфли.

Черт! Что у меня за жизнь? Очередная пятница в компании с котом и телевизором.

Может, Клоделя пригласить на ужин? Тогда день был бы спасен.

Я стащила рабочую одежду, бросила ее на кресло и натянула джинсы и футболку.

Сама виновата, Бреннан. Тебе ой как далеко до мисс Конгениальности.

Я покопалась в кладовке, обнаружила свои спортивные тапочки и сломала ноготь, пока выдергивала их.

Давно уже я не чувствовала себя так паршиво. И так одиноко.

Совершенно неожиданно откуда-то выплыла мысль.

Позвони Райану, ведь ты знаешь, что его таки выпустили под залог.

Ни за что.

Я пошла на кухню и начала выгружать покупки, не в силах прогнать образ Райана.

Позвони.

Все в прошлом.

Совершенно некстати я вспомнила небольшое местечко сразу за его левой ключицей – маленькая впадинка, словно созданная для моей щеки. Такое безопасное место. Такое умиротворенное. Такое защищенное.

Позвони ему.

Хорошо, я так и сделаю.

Поговорю с ним.

Но я не хочу выслушивать неубедительные отговорки. Или ложь.

Но возможно, он невиновен.

По словам Жана Бертрана, улик предостаточно.

От моей решимости и следа не осталось, когда дело дошло до консервированных томатов, но я все же закончила освобождать пакеты, скомкала их и засунула под раковину, после чего наполнила тарелку Берди. Затем пошла в гостиную к телефону.

Когда я увидела мигающий огонек, мой желудок совершил мини-прыжок.

Я нажала кнопку.

Изабель.

Желудок опустился, как опускается гимнаст после неудачного прыжка с шестом.

Автоответчик сообщил, что у меня два прочитанных, но не стертых сообщения.

Я снова нажала на кнопку, надеясь, что это Кит забыл их удалить, после того как прослушал.

Первое оказалось от Гарри, желающей переговорить с сыном.

Второе сообщение тоже было для Кита. Я включила его. На долю секунды у меня перехватило дыхание, а маленькие волоски на затылке встали дыбом.

24

Безуспешно попытавшись расшифровать невнятное сообщение от человека, назвавшегося Проповедником и желавшего встретиться с Китом, я пришла к выводу, что здесь, вероятно, замешаны «Харлеи». Причем не те, которыми владел загородный мотоклуб. Сначала я решила дожидаться Кита, в какое бы время он ни пришел, но потом передумала.

Машинально я набрала номер Райана. Снова ответил автоответчик. Так что спать я отправилась в полном унынии.

Спала я беспокойно, время, от времени просыпаясь, мысли разноцветными стеклышками калейдоскопа застывали в четких картинах, а затем снова и снова разлетались в стороны, образуя бессмысленные узоры. И в большинстве этих красочных представлений появлялся мой племянник.

Вот Кит за рулем пикапа пробирается сквозь туннель в лесной чаще. Снова Кит, в руках столько цветов, что его самого почти не видно. Кит на «харлее», за его спиной восседает Саванна Оспрей, со всех сторон их окружают зверского вида байкеры.

В какую-ту минуту до меня донесся гудок системы безопасности. Позже я услышала, как Кит опустошает содержимое желудка, потом звуки смываемой воды в туалете.

В перерывах между эпизодическими появлениями племянника подсознание продолжало неустанно подбрасывать мне варианты музыкального сопровождения. Песня «Властелин танца» повторялась снова и снова. Эта мелодия вела себя как блохи в ковре: те, если уж попали туда, ни за какие коврижки не желали сменить месторасположение.

Танцуй, танцуй, всегда и везде…

Наконец я открыла глаза. Тусклый сумеречный свет слабо лился сквозь края штор. Зарывшись лицом в подушку, я свернулась калачиком.

«Я властелин танца», – пропел он…

В восемь я сдалась. Зачем злиться, подумала я. Подниматься спозаранку вовсе не так уж и мучительно. На самом деле нас выводит из себя тот факт, что мы должны расставаться со сном ни свет ни заря. Но меня ведь никто не вынуждает вставать, я сама так хочу.

Откинув одеяло, я влезла в ту же одежду, в которой провела свой одинокий пятничный вечер с Верди. Вот она, суть «бреннанизма»: если сомневаешься, что готовит тебе насущный день, ходи полуодетой.

Пока в кофейнике заваривался мой любимый кофе «Кона», я выглянула на улицу. Дождь лил не прекращаясь, заставляя блестеть стволы и ветви деревьев, барабаня по кустарникам и кронам и оседая грязными лужами в углублениях между кирпичами, которыми был вымощен внутренний двор. Один лишь крокус выглядел вполне довольным погодой.