Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат Страница 44

— Когда ей надо явиться на эту процедуру? — спросил я.

— Пусть сама решает. Я бы на ее месте не стала ждать больше недели-другой. Она проявила некоторую неуступчивость, когда я заговорила о больнице. Сказала, что слишком занята.

— Я поговорю с ней. Посмотрим, подействуют ли мои уговоры. А какие меры и лекарства нам следует принимать до тех пор?

— Только детский аспирин, не удивляйтесь. Одна восьмидесятимиллиграммовая таблетка в день. Также ей следует ограничить употребление кофеина — будь то кофе или чай. И еще: Нане следует избегать стрессовых ситуаций. Тут хотелось бы пожелать вам удачи.

— Это все? — спросил я.

— На сегодняшний день — да. Пожалуйста, проследите, чтобы она не волновалась. Я всегда к ее услугам, если она захочет меня видеть.

— Знаю, что захочет.

Кайла Коулз засмеялась:

— Прекрасно. Она мудрая, остроумная женщина, светлая голова, не правда ли? Надо постараться, чтобы она встретила свое столетие.

Я рассмеялся:

— Хорошо бы мне дожить до этого момента. Итак, значит, до этой процедуры никаких особых мер предосторожности?

— Да, именно так. Просто постарайтесь не привносить в ее жизнь слишком много волнений.

— Сделаю все, что в моих силах.

— И еще постарайтесь сделать так, чтобы вас не застрелили, — прибавила Кайла Коулз, давая отбой.

Глава 89

Вряд ли меня могли застрелить дома — во всяком случае, так мне казалось. Пару-тройку дней спустя после разговора с доктором Кайлой я, как обычно, спустился в кухню пораньше, чтобы приготовить детям завтрак. Нана сидела за столом, на своем излюбленном месте, а перед ней стояла большая коричневая кружка с дымящимся напитком.

— Ага! — уличающе указал я пальцем.

— Без кофеина, — парировала она. — Не надо на меня накидываться, Алекс.

— Не буду. Даже слова не скажу о том, что сегодня утром ты немного взвинчена. Как спалось, хорошо?

— В моем возрасте никому хорошо не спится. Я назначила день проведения операции. Отправляюсь туда через неделю. Доволен?

— Очень доволен, — сказал я и стиснул ее в объятиях, и Нана ответила мне тем же. Доктор Кайла была права — старушка сильна для своих лет.

В то же утро я имел содержательную беседу с директором ФБР Бернсом. Он сообщил, что поручил кое-кому заняться моей электронной почтой, чтобы выйти на Пехотинца, но пока все было безрезультатно. Бернс также спросил, обдумал ли я серьезно и всесторонне его предложение перейти на работу в Бюро. Я ожидал этого вопроса.

— Я размышлял об этом. Моя жизнь вдруг несколько усложнилась. В первую очередь я хочу каким-то образом завершить это дело, связанное с армией.

— Они помогают или путаются под ногами? Я имею в виду военных, — спросил Бернс.

— И то и другое понемногу. Я познакомился там с несколькими хорошими людьми. Впрочем, военные такие же люди, как и все. Они любят сами разбираться со своими проблемами. У этого дела об убийствах какая-то невообразимо мерзкая подоплека. Они это понимают, и я тоже. Просто печенкой чую: будут еще убийства, они будут продолжаться. Вот чего я боюсь.

— Если я чем-то могу помочь… — сказал Бернс. — Не хочу тебя подгонять, Алекс. Это крупное дело. И такое же важное, полагаю.

— Спасибо, я ценю твое отношение.

Положив трубку, я пошел искать Нану. Она, как обычно, с чем-то возилась на кухне. На своей любимой кухне, в своем доме. В своей вотчине.

— Мне требуется отдых. И тебе тоже, — сказал я ей. — Куда ты хочешь поехать после своей процедуры?

— В Париж, — ответила Нана, не моргнув глазом. — Потом, может быть, в Рим. Конечно же, в Венецию. Просто замечательно было бы побывать во Флоренции. Потом вернуться домой через Лондон. Погостить там и повидать королеву. Что ты на это скажешь? Не слишком жирно, на твой взгляд? Может, ты имел в виду поездку на поезде до Балтимора? — спросила она и засмеялась собственной шутке. Она была уморительная леди, всегда такой была.

— У меня отложены кое-какие деньги, — сказал я ей.

— У меня тоже, — ответила она. — Заначка. Что слышно о Джамилле? Как твоя работа?

— Если бы Джамилле удалось выкроить немного времени, это было бы здорово. Хотя она любит свою работу.

— Знакомо звучит, ты не находишь? Как там твоя коллекция камушков? Может, тебе стоит купить пару кувшинов и для нее?

Я засмеялся. Потом подошел и снова заключил Нану в объятия. В последнее время на меня словно что-то нашло — просто ничего не мог с собой поделать.

— Я люблю тебя, старушка. Я недостаточно говорю тебе об этом, а если и говорю, то это не может полностью выразить моих чувств.

— Как приятно это слышать, — промолвила она. — Иногда ты умеешь быть таким милым. Я тоже тебя люблю, и я всегда признаюсь в этом с полным чувством.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Сегодня хорошо. Завтра — кто знает? — пожала она плечами. — Вот готовлю кое-что на ленч. Не спрашивай, не помочь ли мне. Я прекрасно себя чувствую. Я все еще пока по эту сторону земной поверхности.

После ленча я поднялся к себе в кабинет, чтобы обдумать следующие шаги. Меня дожидался факс. Я радостно погрозил ему пальцем: ага-а!

То была копия газетной заметки из «Майами геральд». Я прочел о свершившейся прошлой ночью казни. Человек по имени Тичтер был казнен в тюрьме штата Флорида. Абрахам Тичтер воевал во Вьетнаме. В войсках специального назначения.

Внизу факса было нацарапано:

«Был неповинен во вменяемых ему убийствах. Осужден и казнен по ложному обвинению. С Абрахамом Тичтером их уже шестеро. На тот случай, если вы не ведете подсчет.

Пехотинец».

Но я вел.

Глава 90

Все то время, пока Нана была нездорова, я делал продовольственные закупки и большую часть работы по дому. Обычно я ходил в небольшой филиал супермаркета «Сейфвей» — очень крупный магазин, торгующий в основном едой, но также одеждой и товарами для дома — и брал с собой маленького Алекса. Этим я занимался сразу после полудня.

Я сажал его к себе на плечи, мы выходили из дома через кухонную дверь и по подъездной дорожке шли к машине.

Алекс хихикал и ворковал на свой обычный манер. Этот мальчишка никогда не умолкает и ни секунды не может посидеть на месте. Настоящий прыгающий мячик, чистейший сгусток энергии, и я просто не могу на него нарадоваться. Так бы и проводил с ним все время.

Я рассеянно размышлял над последним посланием Пехотинца, поэтому не смог бы толком объяснить, почему обратил внимание на движущийся по Пятой улице черный джип.

Он ехал со скоростью миль около тридцати, не выходя за установленный предел.

Не знаю, почему он вдруг привлек мое особое внимание, однако это так. Я ни на миг не спускал с него глаз, пока он приближался к нам.

Внезапно из бокового окна джипа высунулся черный ствол. Я стащил вниз ребенка, потом сам упал на землю, стараясь бросить тело вбок, чтобы не придавить маленького Алекса.

В следующую секунду началась пальба.

Поп-поп-поп-поп-поп.

Я пополз на животе по газону, как крылом прикрывая левой рукой моего малыша, а потом потянул его за тенистое дерево. Мне требовалось какое-то укрытие между мной и стрелявшим.

Я не вглядывался пристально в глубь джипа, но заметил, что и водитель, и стрелок были белыми. И их было двое — двое, а не трое.

Я не мог наверняка сказать, были ли то люди из Роки-Маунта. С другой стороны, кто еще это мог быть? Или это те, что стреляли из машины в Вест-Пойнте? Что происходит сейчас на Пятой улице? Кто заказчик?

Поп-поп-поп-поп-поп.

Поп-поп-поп-поп-поп.

Пули ударялись о стену дома, и окно на фасаде разлетелось вдребезги. Мне необходимо было как-то прекратить налет. Но как? Я пополз к крыльцу и достиг его как раз перед тем, как последовала третья очередь выстрелов.

Поп-поп-поп-поп-поп.

Невероятно, даже для Юго-Восточного района.

Я втолкнул Алекса под крыльцо. К этому моменту он уже кричал как резаный. Бедный перепуганный малыш. Я прижимал его к земле, не давая двигаться. Потом приподнял голову и украдкой бросил быстрый взгляд в сторону джипа, приостановившегося перед моим домом.

Поп-поп-поп-поп-поп-поп-поп.

Я выстрелил в ответ. Дал три прицельных выстрела — так, чтобы не задеть никого вокруг. Потом еще два. Есть! Я понял, что попал в стрелка. Кажется, в грудь, но, может, и в горло. Увидел, как он дернулся назад, а затем обмяк на сиденье. Больше выстрелов не последовало.

В следующую секунду джип, визжа шинами, рванул с места и, виляя из стороны в сторону, скрылся за углом.

Я внес Алекса в дом и загнал их с Наной в ее комнату. Велел оставаться на полу и не подниматься. Потом позвонил Сэмпсону, и уже через несколько минут тот подскочил к нашему дому. Я уже оправился от шока и безумного страха за семью и теперь взбеленился, как никогда. Меня просто трясло от ярости и жажды мести.