Вэл Макдермид - Чужое терзанье Страница 5

Прошло несколько недель, жутких, просто адских, однако в конце концов твой неповоротливый мозг сообразил, что нужно стараться плыть по течению. Теперь, когда гас свет, ты лежал на спине, размеренно дышал и уговаривал себя, что все шумы — безобидная фоновая трескотня и не стоит обращать на них внимания. Тогда рано или поздно они пропадут, как статический треск в радиоприемнике, и оставят тебя наедине с Голосом. Ты повторял его послание, беззвучно шевеля губами, и переносился из палаты куда-то… в какое-нибудь хорошее место.

Это прекрасная штука. Ты можешь медленно проигрывать в мыслях постепенное восхождение на самые высокие пики в твоей жизни. Вот они — все перед тобой. Выбираешь жертву. Торгуешься насчет цены. Следуешь за ней к тому месту, которое намерен преобразить пролившейся кровью. Их тупое доверие — мямля Дерек безопасный клиент, его нечего бояться. И то выражение в их глазах, когда ты поворачиваешься к ним, держа в руке их самый страшный кошмар.

Одна беда: сколько ни пытайся вспомнить все точь-в-точь, никогда не дотягиваешь до финала. И все из-за их глаз! В тот миг, когда до них наконец-то доходит весь ужас, они делаются белей молока, а твоя рука туже сжимается на перце. Ты выгибаешь спину, бедра сами подаются вперед, губы растягиваются в оскале, наступает извержение. А потом ты слышишь Голос, торжественный и звучный, он хвалит за твою роль в очищении Вселенной.

Это самый высокий момент в твоем маленьком, съежившемся мире. Возможно, другие люди смотрят на это по-иному, но ты ведь знаешь, как тебе везет. Сейчас тебе нужно только одно — выбраться отсюда, снова вернуться к Голосу. И больше ничего.

Часть вторая

Он не помнит, когда впервые услышал Голос. Теперь ему стыдно, что тогда он не сразу его узнал, ему с трудом верится, что на это у него ушло столько времени. Ведь этот Голос отличался от других, звучавших вокруг каждый день. Не издевался над ним. Не сердился на его медлительность. Не обращался с ним как с несмышленышем и тупицей. Голос говорил с ним уважительно. Такого с ним еще не бывало; вот почему, вероятно, он так долго не воспринимал смысл послания. Понадобилось время, прежде чем он сообразил, что ему предлагают.

Теперь он уже не представляет себя без всего этого. Это как с шоколадом, алкоголем или травкой. Конечно, можно прожить и без них, но разве это будет жизнь? Порой он точно знает, что сейчас услышит Голос: в новостном сервисе на мобильном телефоне, на неожиданно включившемся мини-дисковом плеере в кармане куртки или глубокой ночью, когда он лежит в постели, один. Но иногда Голос является ниоткуда. Мягкое дыхание на шее — и вот уже звучит послание. Он чуть не обгадился, когда это случилось впервые. В общем, лажанулся! Но с тех пор кое-что понял. Теперь он знает, как реагировать на Голос, если слышит его в публичных местах, никто из окружающих не замечает ничего необычного.

Делает ему Голос и подарки. Другие люди тоже дарили ему подарки — правда, всякую никчемную дрянь. А вот Голос — другое дело. Голос дает ему то, что надо. Купленные и оплаченные вещи, упакованные в коробки или пакеты, а не стыренные. MD-плеер. Джинсы «Дизель». Зажигалка «Зиппо», на ней медная бляшка — череп и кости, очень приятно трогать большим пальцем. Видео, пробуждающие в нем мысли о том, что он сделает с уличными шлюхами, которых видит каждый день.

Когда он поинтересовался, за что ему такие подарки, Голос ответил — просто потому, что он достоин их. Он не понял. Ну не понял — и все тут. Голос сказал, что он еще отработает эти подарки, но не уточнил как. Пожалуй, в том, что он не понял сразу, была и его вина. Он медленно соображает. Ему требуется много времени, чтобы понять какие-то вещи.

Ему нравится угождать. Насколько он себя помнит, он всегда умел это делать. Вызывать у людей улыбки, давать им то, что они хотят, — заодно и побоев избежишь. Поэтому он внимательно слушал, когда Голос стал учить его жизни, так как знал: если Голос будет им доволен, то больше шансов, что он останется. А ему хотелось, чтобы Голос остался, ему с ним хорошо. Нечасто ему бывает так хорошо.

Так что он слушает и старается понять. Теперь он знает про яд, которым шлюхи заражают улицы. Он знает, что даже те, которые говорили с ним ласково, становились такими уже после того, как что-то получали. Это ему понятно. Он помнит, сколько раз они пытались заболтать его ласковыми словами, выманить у него побольше баксов и как злились, когда он все же настаивал на своем. Он знает, что теперь надо очистить мир от мерзких сук и что он станет участником такой чистки.

Это случится скоро. Каждую ночь, когда он гасит свет, Голос шепчет ему в тишине, как все произойдет. Вначале его это пугало. Ему было жутковато, казалось, что с ним говорят стены. Еще он сомневался, что сможет выполнить требование. Но теперь, слушая в полусне адресованные ему слова, он думает, что, пожалуй, справится. Шаг за шагом, ты постепенно доберешься туда, где хочешь быть. Вот что говорит ему Голос. В самом деле, если так смотреть, не на все в целом, а на маленькие кусочки дороги, то в ней нет ничего сложного. Во всяком случае, поначалу.

Прежде он не делал ничего подобного. Но зато смотрел видеофильмы, много раз. Ему нравилось, было приятно. А Голос говорит ему, что сделать это в реальной жизни приятней во много раз. И он верит, потому что подтверждалось все, что до сих пор говорил ему Голос. И вот время пришло. Сегодня та самая ночь.

Он с трудом сдерживает нетерпение.

Кэрол Джордан швырнула сумочку на пассажирское сиденье и села в серебристый седан среднего класса, который выбрала специально за его безликость. Сунула ключ в зажигание, повернула, но мотор не завелся. Господи, что она делает! Ее руки стали липкими от пота, а в груди теснилось беспокойство. Как она сможет появиться в группе и зарядить энергией своих подчиненных, если во рту пересохло так, что язык прилипает к зубам?

Она взглянула на окна, расположенные под потолком подземной стоянки. Мимо них торопились люди, вернее, их ноги в брюках, джинсах, черных леггинсах или прозрачном нейлоне. Она разглядывала лакированные мокасины, шлепанцы, босоножки на высоких каблуках и лодочки. Жители центра шли по своим делам, кто-то совершал утреннюю прогулку. Почему она не может сделать то же самое?

— Ну держись, Джордан, — пробормотала она вполголоса и решительно повернула ключ зажигания — на этот раз успешно. Что она так волнуется? Ей же предстоит встреча со знакомыми людьми. Группа совсем небольшая, к тому же она и Брэндон сами ее формировали. Со многими она работала прежде и не сомневалась, что они ее уважают. Раньше-то точно уважали… Так, может, это чувство у них сохранилось и оно переборет в них искушение жалеть ее?

Кэрол выехала из гаража на улицу. Все здесь было таким знакомым и одновременно все изменилось. Прежде, когда она жила и работала в Брэдфилде, квартира в мансарде перестроенного магазина, занимавшего целый квартал, была ее домом, высоким гнездом, позволявшим ей ощущать себя сторонним наблюдателем и одновременно частью города, который был вверен ее заботам. Переехав в Лондон, она продала квартиру брату и его подружке. Теперь она вернулась в те же стены, но на этот раз в роли кукушки в гнезде, свитом Майклом и Люси. Они поменяли там почти все, отчего Кэрол чувствовала себя еще более чужой. Но она все-таки преодолела это отчуждение, убедила себя, что ее настоящий дом — это работа, и теперь опасалась, что и в полиции окажется такой же посторонней, как и за ее пределами.

Даже сам Брэдфилд предстал перед ней знакомым незнакомцем. Прежде, когда Кэрол тут жила и работала, она старалась лучше узнать город. Много раз заходила в местный музей, пыталась понять, как за столетия Брэдфилд превратился из деревушки, населенной пастухами и ткачами, в значительный коммерческий центр, в соперника Манчестера в борьбе за титул северной столицы викторианской империи. Она узнала о его упадке в послевоенные десятилетия и о новом взлете, вызванном волнами иммиграции в конце минувшего столетия. Изучала архитектуру, научилась различать итальянское влияние в старинных постройках, пыталась разузнать, на месте каких построек в шестидесятые годы двадцатого столетия выросли отвратительные бетонные коробки офисов и унылый торговый центр. Она просматривала карту города, гуляла в свободные дни по улицам, путешествовала на машине по окрестностям и вскоре уже могла мгновенно представить себе конкретное место, когда слышала адрес очередного вызова на место преступления.

Но в это утро Кэрол показалось, что она все забыла. Она рассчитывала доехать до полиции на автомате. Однако в ее отсутствие появились дороги с односторонним движением и новая разметка. Это заставило ее сосредоточиться на вождении, на дорогу ушло вдвое больше времени, чем когда-то. Так что Кэрол испытала облегчение, когда наконец-то свернула на служебную парковку и въехала на предназначенное для нее место, довольная тем, что по крайней мере это обещание Джона Брэндона уже выполнено: на одной из немногих свободных ячеек читалась свежая надпись — «Старший детектив-инспектор Джордан».