Кэтти Райх - Уже мертва Страница 55

– В петрушку.

– Что?

Резкость в его голосе отбила у меня всякое желание отпускать столь несерьезные комментарии.

– Как я должна себя вести?

– В первую очередь забудьте о своих секретных операциях. – Райан взглянул на часы: – Ого! Три пятнадцать. Вы в порядке?

– Да. Спасибо, что приехали.

Он еще раз проверил телефон и сторожевую систему, взял пакет, и я проводила его до парадной двери. Глянув Райану вслед, я не могла не отметить, что джинсы подчеркивают не только прелесть его глаз.

"Бреннан! – одернула я себя. – Ты влила в себя чрезмерное количество чая!"

Ровно в четыре двадцать семь кошмар продолжился. Сначала я подумала, что сплю и что это мой воспаленный мозг играет со мной злую шутку. Но очень скоро осознала, что даже и не засыпала. Все это время я лежала в кровати, пытаясь отделаться от жутких мыслей и расслабиться. Звук, который я слышала теперь, был не сном, а реальностью. Я сразу поняла, откуда он раздается и что означает. Эти гудки издавала сторожевая система. Они означали, что кто-то открыл окно или дверь.

Мое сердце заколотилось в бешеном темпе, а страх вернулся. Сначала удушающий и парализующий, потом – впрыснувший львиную долю адреналина в кровь и едва не заставивший меня впасть в панику. Я крепко вцепилась пальцами в одеяло, а мысли запрыгали в сотнях разных направлений. Что делать? Бежать? Вступать в противоборство? Улететь? Как ему удалось сюда пробраться? В какой он комнате? Нож! Нож я оставила на кухне!

Райан проверил все телефоны, но я хотела спокойно выспаться, поэтому отключила тот, что стоял в моей спальне.

Успею ли я прокрасться к нему, подключить и позвонить? Где расположены полицейские машины? Если я выпрыгну из окна и закричу, смогут ли копы вовремя мне помочь?

Я напрягла слух, готовясь уловить малейшее движение в квартире. И тут же услышала тихий щелчок. Как мне показалось, он раздался в прихожей у парадной двери. Мои верхние зубы впились в нижнюю губу.

Что-то царапнуло по мраморному полу. Такой у меня только в прихожей.

Может, Берди? – подумала я, хватаясь за обрывок надежды. Нет, не похоже.

Уши уловили тихий шелест, такой, как при касании рукавом о стену.

В памяти всплыл эпизод из Африки. Ночная езда по шоссе. Леопард, застывший на дороге в свете фар джипа – пригнувшийся к земле, с раздутыми ноздрями, беззвучно наблюдающий за ни о чем не подозревающей газелью.

Неужели мой преследователь так же ловко ориентируется в темноте? И сейчас так же уверенно идет к моей спальне? Почему он вернулся? Как прошел мимо полиции? Что мне делать?.. Что-нибудь! Только не лежать как бревно и не ждать смерти! Что-нибудь!

Телефон! Попробую подключить телефон. Полиция у меня под боком. Позвоню диспетчеру, попрошу с ними связаться. Но этот тип услышит мой голос. А что от этого изменится?

Я медленно откинула одеяло и перевернулась на спину. Шелест простыни отдался в ушах гулким раскатом грома.

Я вновь уловила звук прикосновения к стене. Он раздался ближе. И прозвучал громче. Создавалось впечатление, что с каждым шагом преступник ощущает себя все более и более уверенно и уже не так тщательно старается соблюдать осторожность.

Чувствуя каждый напряженный до предела мускул, каждое сухожилие своего тела, я придвинулась к левому краю кровати. Зачем я задернула шторы? В мозгу стучала барабанная дробь. Зачем отключила телефон? Захотела подольше поспать? Дура! Дура! Дура! Быстро подключи телефон, набери 911.

Я мысленно составила план последовательности действий. Необходимо сползти с кровати и каким угодно способом успеть позвонить.

Я пододвинулась к самому краю, приподнялась на локтях и огляделась вокруг, пытаясь различить очертания предметов. Рассмотреть можно было только дверь. Ее освещало бледное сияние электронных часов. Силуэта человеческой фигуры в дверном проеме я не увидела.

Слегка приободренная, я медленно опустила вниз одну ногу. В следующее мгновение она застыла в воздухе, словно схваченная льдом. На дверь легла чья-то тень.

Это конец, подумала я, задыхаясь. Умру в собственной кровати. В полном одиночестве. В присутствии четырех копов, которые даже не подозревают о происходящем. Перед глазами промелькнули изображения изуродованных тел четырех других женщин: их кости, мертвые лица. Вантуз. Статуэтка. Нет! – проорал звонкий голос в моей голове. Только не меня! Пожалуйста! Только не меня! Сколько воплей я сумею издать, прежде чем он перережет мне глотку? Может, достаточно, чтобы всполошить полицию?

Мой взгляд заметался, в смятении устремляясь то в одну сторону, то в другую, как у животного, загнанного в клетку. Дверной проем заполнила темная фигура. Фигура человека. Я боялась дышать, боялась шелохнуться, была даже не в состоянии выдавить из себя те последние вопли.

Фигура в нерешительности приостановилась, словно не зная, что делать дальше. Время шло.

"О Господи! – подумала я. – Почему у меня нет пистолета? И почему он медлит? Может, не видит меня на самом краю кровати? Думает, что она пуста? У него что, нет фонарика?"

Паралич внезапно разжал свои цепкие объятия, и мой мозг заработал исправнее. Чему нас учили на занятиях по самообороне? Если можешь, беги. Не могу. Если загнали в угол, дерись. Кусайся. Пинайся. Доставь противнику боль. Первое правило: не позволяй ему оказаться наверху. Второе правило: не дай прижать себя к полу. Ошеломи его. Точно! Надо только выбраться на улицу. Там копы.

Я осторожно опустила левую ногу на пол и принялась миллиметр за миллиметром приближать к краю кровати правую. Неожиданно фигура в дверном проеме резко двинулась вперед. Меня ослепила вспышка фонаря.

Закрыв глаза рукой, я рванула навстречу вошедшему в отчаянной попытке сбить его с ног и выбежать в какую-нибудь из дверей. Правая ступня запуталась в одеяле, и я полетела на пол вниз головой. Приземлившись, я тут же ловко поднялась на локтях и коленях и повернулась лицом к противнику.

Человек продолжал стоять в дальнем конце комнаты, держа палец на кнопке включения фонарика. Теперь я видела не только его силуэт, но и лицо. Лицо, искаженное страданием. Знакомое мне лицо. За несколько последующих секунд я пережила десяток разнообразных эмоций. Ужас. Узнавание. Растерянность.

Наши взгляды встретились. Никто не произносил ни слова. Никто не двигался. Мы таращились друг на друга сквозь воздух, наполнявший мою спальню.

Не выдержав, я вскрикнула:

– Черт возьми, Гэбби! Ты ненормальная! Что ты здесь делаешь? Чокнутая! Чокнутая!

Я села, положила руки на бедра, даже не пытаясь удержать наполнивших глаза слез и вырывающихся из груди рыданий.

25

Я раскачивалась взад и вперед, крича и плача.

Мои слова почти не содержали никакого смысла, а сливаясь с рыданиями, становились вообще нераспознаваемыми. Я слышала свой голос, но ощущала, что не имею над ним контроля. С моих губ слетали такие ругательства, которые я не произносила вслух никогда в жизни.

Вскоре рыдания и крик сменились сдавленными стонами. Еще раз качнувшись вперед и назад, я замерла и взглянула на Гэбби. Она тоже плакала.

Одна ее рука до сих пор лежала на кнопке фонарика. Вторая была прижата к груди, высоко вздымавшейся при каждом вдохе. По лицу катились слезы. Гэбби не издавала ни звука и как будто не смела сдвинуться с места.

– Гэбби?

Мой голос сильно дрожал, и произнесенное мной ее имя прозвучало как "би".

Гэбби кивнула. Дреды, обрамлявшие ее землистого цвета лицо, подпрыгнули. Она изо всех сил старалась плакать тихо, но теперь была уже не в состоянии удерживать всхлипываний. А говорить, по-видимому, вообще не могла.

– Господи, Гэбби! Ты сошла с ума? – прошептала я, беря себя в руки. – Что ты здесь делаешь? Почему не позвонила?

По выражению лица Гэбби я увидела, что все мои вопросы дошли до ее сознания, однако ответить она попыталась только на второй.

– Я хотела... поговорить с тобой.

Я смотрела на нее, тараща глаза. На протяжении трех недель я пыталась разыскать в огромном городе именно эту женщину. У нее не было желания со мной встречаться. А сегодня в половине пятого утра она прокралась в мой дом как вор, чтобы поговорить. И определенно укоротила мою жизнь на несколько лет.

– Как ты сюда проникла?

– У меня ведь до сих пор есть твой ключ. – Гэбби всхлипнула еще несколько раз, но тише. – Ты дала его мне прошлым летом.

Она кивнула на дрожащую руку с фонариком, и я увидела в ней ключ на коротенькой цепочке.

Меня опалило вспышкой гнева, но я была настолько утомлена, что сказала лишь:

– Гэбби, не сейчас...

– Темпе, я...

Я смерила ее ледяным взглядом. Она смотрела на меня умоляюще.

– Темпе, я не могу пойти домой.

В безумном напряжении, с круглыми потемневшими глазами Гэбби походила сейчас на отбившуюся от стада молоденькую, загнанную в угол антилопу. Очень крупную, но до ужаса перепуганную.