Андрей Кивинов - Одноклассница. ru

Андрей Кивинов

Одноклассница. ru

Запрещается читать сказку в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, а также находясь за рулем транспортного средства.

Все товары и услуги, скрыто рекламируемые в сказке, имеют соответствующие лицензии и сертификаты.

Глава 1

Говорят, самое трудное для рассказчика – придумать первую фразу. Я не буду заморачиваться и сразу перейду ко второй:

– Какая сволочь наблевала?!!

Фраза, спешу заверить, принадлежит не мне, а молодому человеку с пушкинским именем Герман. Или – сокращенно – Гере. Моему знакомцу-приятелю.

Вопрос задан эмоционально, с истинным интересом. Так эмоционально, что я вынужден проснуться и открыть тяжелые веки.

– Чего?..

– Кто наблевал, спрашиваю?! – Герин трясущийся от возмущения перст указывает на засохшую бурую кашицу на полу возле стола, в которой покоится бутылка из-под зажигательной смеси «Русский стандарт».

– Да какая разница, – вяло отвечаю я, – это ж не радиоактивные отходы. Не сдохнем…

– Да на зоне за такие косяки печень вырезают!

Не вырезают… Бывал, знаю. В худшем случае лицо набьют и убрать заставят, да и то, если ты в нижней части табели о рангах. А так – чуханы уберут… Просто Герман таким манером поднимает авторитет в глазах окружающих и зарабатывает копеечную популярность.

– Как это, наверно, несправедливо… – Я роняю голову обратно на свернутые джинсы, служащие подушкой, но глаза уже не закрываю.

С левой половинки дивана веет легким весенним перегаром. Это к вопросу об окружающих. Дама. Не сказать, что преклонных лет. Застряла где-то между восемнадцатью и тридцатью. Как звать, не помню, хоть убей, при том что провалами в памяти после застолья не страдаю. И сегодня не провалился, но ФИО не запомнил. А кто запомнит? Только накануне познакомились.

Дама тоже просыпается и, пугающе зевнув, обращает внимание на лежащее рядом тело. Мое тело, если его можно еще называть телом. О, майн Гад, какая прелесть! Глазки, как страшные сказки. На ночь в них лучше не смотреть. Хочется спрятать голову под подушку. Но подушки нет, есть джинсы. Не исключено, я вступил с ней в интерактивную половую связь. Я – чье воспитание и вкус практически безупречны!.. Водка творит настоящие чудеса.

– Паш, там сигареты на столе. Дай, а…

У дамы низкий сексуальный голос с шумовыми никотиновыми эффектами. Наверное, на голос я и повелся. Работал на слух. Она, кстати, мое имя запомнила. Или угадала.

Не вставая, нащупываю мятую пачку «Союза-Аполлона» и поджигалку.

Герман, закончив арию, удаляется в соседнюю опочивальню. К своей пиковой даме.

– Чего он разорался, Паш? – Женщина блаженно затягивается и выпускает в потолок паровозный столб дыма. – Сам же и наблевал, козлина…

– Точно?

– Мы с Галкой его с пола поднимали.

– А я где был?

– Ну ты за столом… Сидел.

– А потом?

Все-таки провалы бывают даже у стойких деревянных солдатиков.

– Потом на диван перенесли.

Похоже, работы на слух не было. И вообще ничего не было. По техническим причинам. После такой дозы даже Терминатор не сумел бы. Или было? Так, ради прикола интересно…

– А разделся сам? – Я украдкой глянул под диванное покрывало, служившее одеялом, и обнаружил, что нахожусь в одних носках.

– Ну, в общем, да… Почти.

Еще один осторожный взгляд на соседку. Она тоже без покрова. Неужели воспользовалась моим беспомощным состоянием?! Да еще вместе с Галкой? Плохая девочка! Надо бы поинтересоваться аккуратно, не страдает ли хроническими или наследственными заболеваниями, вроде синдрома приобретенного иммунодефицита или гриппа. Но сначала хорошо бы вспомнить имя. Как же ее… то ли Лена, то ли Света…

Пытаюсь воссоздать картину минувшего дня. Примерно в 15.30 по Москве встретились с Германом возле «Пятерочки». Он угощал. Где-то разжился денежными знаками. У меня были иные планы – филармония или на худой конец библиотека, но он уломал пойти в «Эрмитаж». Это рюмочная такая. Я не очень люблю эту подвальную забегаловку, предпочитаю «Три шестьдесят две», названную в честь стоимости социалистической поллитровки, – публика там более пристойная, окурки с пола не поднимает и двадцать грамм оставить не канючит. Салфетки, обратно, на столиках, бачок на унитазе не сломан, картинки на стенах серьезные… Но Геру почему-то тянет в «Эрмитаж».

Но ближе к делу. В «Эрмитаже» долго не задержались – скучно. А напиться – не самоцель. Для этого не обязательно по заведениям ходить, можно и в домашней обстановке. Хотелось чего-то теплого… светлого. Я в духовном плане, а не про пиво. Вот, нашли… Вернее, Гера постарался, пока я уточек у пруда кормил. Привел откуда-то парочку. В сумерках вроде бы симпатичные. «Знакомьтесь, это Паша». – «Очень приятно. Ну что, пошли на каруселях кататься? Или сразу party?» К слову, уже третье за неделю. «Конечно, сразу».

Party начинается с гастронома. Затарились в той же «Пятерочке». Шампанское для дам, остальное для мужчин. Гера шиковал – взял маслин на закусь. Потом поймал частника и за сотню домчал до своей хрущевки, находящейся метрах в пятидесяти от торгового учреждения. То есть по два рубля за метр. Дамы были сражены. Я – нет. Не люблю понты.

Поднимаясь на последний этаж, мы делились многообещающими анекдотами неполитического содержания. Чувствовалось, девочки любят посмеяться.

Гера живет с родителями, которые неделю назад умотали на дачный участок сажать лук. Поэтому никто не мог удержать нас в рамках приличий.

После третьего тоста «За тех, кто не с нами» Гера пригласил одну из дам на тур вальса. Магнитола не фурычила – падение с серванта и травма, несовместимая с жизнью. Аккомпанировал телевизор. Реклама, как правило, идет под звуки му. Когда зазвучала тема «Индезит», я тоже не удержался и пустился в пляс, хотя не очень люблю данное развлечение. По мне лучше на ринге пару раундов повальсировать.

Что было потом? Художественная самодеятельность. Гера показал свой коронный трюк: открыл пивную бутылку глазом. Барышни от восторга захлопали в ладоши: «Прелестно!» Я хотел почитать наизусть Ницше, но буквально после первого же предложения народ заскучал, и мы вернулись к пиву.

А дальше была потеря ориентации. В хорошем смысле слова. На последней картинке, всплывшей в памяти, был запечатлен голый по пояс Герман в отцовских кирзачах, кричавший, что вот-вот начнется война с Америкой, и мы пойдем под ружье. А потом щемяще, со слезой затянул: «Темная ночь, только пули свистят по степи…» Я, кажется, подпевал.

– Паш, пепельницу дай, – оторвал меня от воспоминаний бас соседки.

Я вновь протянул руку и достал баночку из-под маслин, до половины забитую окурками. Не глядя вручил. Не люблю отрицательные эмоции. Особенно на поврежденную алкоголем голову.

Гере надо очки подарить, чтоб видел, кого снимает. Это даже не триллер и не ужастик – это затянутый фильм-катастрофа. Экологическая. Хотя моя рожа тоже, конечно, не эталон мужской красоты.

Я приподнялся. Боль пронзила лобовую косточку, словно разрывная пуля. Координация движений тоже нарушена – «Стандарт» зацепил жизненно-важные органы.

Да, похмелье только в кинокомедиях вызывает смех. А по жизни больно и тоскливо, как в гестапо…

Соседку мучают те же проблемы, но ей проще – она курит. Я, как бывший большой спортсмен, к табаку отношусь с презрением.

Так было соитие или нет?

А какая, по большому счету, разница? Даже если и было. Не отбирать же назад, ха-ха-ха… Хоть кто-то получил удовольствие. А тесты в вендиспансере по-любому сдавать придется, на слово ей верить нельзя.

Куда она, кстати, дела мои трусы? Спрашивать как-то неловко – все-таки дама. Логика подсказала, что их стянули вместе с джинсами. Так и есть. Вот они, мои полосатенькие в горошек…

Черное дамское бельишко откровенного свойства раскидано по полу, но меня оно абсолютно не возбуждает. Тут же валяются вчерашней свежести «Коммерсантъ» и потертый «Newsweek». Это уже серьезней, но тоже не возбуждает. Меня вообще ничто сейчас возбудить не может.

Я натягиваю трусы и поднимаюсь с ложа. С третьего раза попадаю ногой в штанину. Беру паузу и сажусь на стул. Дама тушит окурок, прячет его в маслины и тоже встает с дивана. При этом совершенно не стесняясь постороннего мужчины, пусть даже временно нетрудоспособного. Н-да, ножки, как два мешка картошки. К ним бы свиные ушки – неплохой бы студень получился…

Дама одевается не спеша, украдкой наблюдая за моей реакцией.

Ага, сейчас повалю на диван и надругаюсь… Не дождетесь. Под угрозой ядерной боеголовки не надругаюсь.

Настроение пасмурное, как день за окном. И это не от похмелья и не от созерцания раннего целлюлита незнакомки. Оно последние три месяца все время пасмурное. С того счастливого дня, когда освободился.

Нет, на зоне тоже не веселуха, но долгожданная воля пока не радовала. Долгожданная, разумеется, для меня. Для кого-то четыре года за высоким забором с проволокой – как на шашлыки съездить. Но я-то не урка по жизни, а просто заблудшая овечка. Заблудилась по скудоумию и попала в переплет. Вернулась в стадо, а там ее никто не ждет. Никому я в стаде уже не нужен, кроме Геры. Да и то потому, что на зоне в одном отряде с ним хоровод вокруг вышки водили.