Фридрих Незнанский - Похищение казачка

Фридрих Незнанский

Похищение казачка

Ясь отнял у Здисека игрушку. Здисек пожаловался на Яся своему старшему брату. Старший брат Здисека немедленно отправился на двор и дал Ясю пинка. Ясь побежал на фабрику безалкогольных напитков, расположенную по соседству, где работал его взрослый брат, и сообщил ему о пинке. В тот же день вечером брат Здисека был жестоко избит. Отец избитого был приятелем хозяина фабрики безалкогольных напитков, где работал виновник избиения. Брата Яся уволили с работы. Но его тетка служила кухаркой у свояченицы жены начальника управления местной промышленности, и хозяина фабрики безалкогольных напитков лишили лицензии. Племянник хозяина фабрики безалкогольных напитков работал в тайной полиции. И начальник управления местной промышленности был арестован. Губернатор, дальний родственник арестованного, счел это произволом и обратился за помощью к столичным властям. Правительство страны, опасаясь возрастающего влияния полиции, обеспечило себе поддержку армии и лишило министра внутренних дел его полномочий. Влияние армии усилилось. Однако, несмотря на энергичные шаги правительства, Здисек игрушку обратно так и не получил, она осталась у Яся. Но Ясь тоже недолго радовался игрушке. У него ее отнял Юзик, брат которого служил в Первой Гвардейской танковой дивизии.

ПРОЛОГ

Поезд был современный. Кондиционер спасал от жары. Работало радио.

«Вы знаете, как изменился мир за неделю? Выпущено более 17 900 наименований книг. На образование потрачено более 21 840 000 000 долларов США. Суммарное время, проведенное пользователями в сети Интернет в ожидании загрузки файлов, составило более 574 900 000 часов…»

Филипп Смоляков умел делать несколько вещей одновременно. Радио он слушал, а еще — читал газету.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ

ОБНАРУЖИЛО «АЛКОГОЛЬНУЮ ТЕМАТИКУ»

НА ШКОЛЬНЫХ ТЕТРАДЯХ

На коллегии Минобразования министр продемонстрировал отпечатанные в Волжске тетради, на обложках которых присутствовала «алкогольная тематика». Так, на обложке тетради по химии был изображен автор периодической системы химических элементов Дмитрий Менделеев с подписью «Менделеев открыл сорокаградусную водку, потом он открыл девятнадцатиградусный портвейн. И только утром великий ученый открыл, что их нельзя смешивать». А на тетради по геометрии был изображен человек с граненым стаканом в одной руке и сигаретой в другой. Надпись на обложке гласила «Лицо — синус, глаза — косинус». Министр посетовал на то, что Минобразования может контролировать только выпуск учебников, а оформление тетрадей регулировать не может, поскольку лицензии на печать тетрадей выдает Министерство культуры и массовых коммуникаций. Министр образования пообещал провести совещание с Минкультом на эту тему.

Смоляков улыбнулся. Об этих тетрадях он уже слышал. В его родном Волжске поговаривали, что они разлетелись неслыханным тиражом.

Смоляков отложил газету и потянулся. Хорошо ехать в поезде. Хорошо ехать в спальном вагоне. Хорошо ехать с приятным попутчиком. Хорошо ехать с очаровательной попутчицей! Удивительно, но факт — ему повезло! Все слышали, да и сами рассказывали миллион историй про железнодорожные романтические приключения (проводницы, «зайцы» женского пола и т. д.), но ведь все же и знают, что обычно это враки. А тут все вышло наяву. Смоляков не смог взять билет в обычный купейный. Потом не смог даже в плацкартный. А потом каким-то чудом в кассе всплыло одно место в спальный вагон. Ну и что с того, что в два раза дороже? Во-первых, деньги были, а во-вторых, не в деньгах счастье. Кому это знать, как не кадровому офицеру службы госбезопасности, у которого не зарплата, а кошкины слезы, но зато случаются всякие приятные неожиданности.

И романтические, и финансовые. Вот так и вышло накануне. Во-первых, совершенно неожиданно обломилась приличная сумма. Во-вторых, такая женщина! Ну а в-третьих, и это являлось самым важным, поездка Смолякова в Москву — это была его услуга товарищу, и это обстоятельство перевешивало два предыдущих. И вот результат: он с комфортом путешествует из Волжска в столицу, а рядом с ним роскошная брюнетка неопределенного возраста, от восемнадцати до тридцати, впрочем, не старше.

Суть путешествия была очень проста. Нужно было отвезти конверт, который Олег не рискнул отправлять почтой. Почему — это его дело, Смоляков умел не задавать лишних вопросов. Олег сказал, что это очень важно, и Смоляков, не задумываясь, согласился. У него был отпуск. Через неделю он собирался в Анталию, а пока вполне мог себе позволить произвольные телодвижения.

Олег снабдил его деньгами на дорогу, и Смоля-ков, посопротивлявшись, уступил. В конце концов, чем не командировка? Тем более что в обычное, служебное время Олег был его непосредственным начальником.

А попутчицу звали Аля. Алина. Зеленые, чуть раскосые глаза, черные волосы, четко очерченный рот. Смоляков с трудом отводил от нее взгляд. Москвичка, в Волжске она была по делам своей консалтинговой фирмы (вероятно, это касалось предстоящих в Волжске выборов мэра, предположил Смоляков) и вот теперь возвращалась. Вела себя Алина очень естественно и раскованно, а главное, была не по-женски остроумна и в то же время доброжелательна.

В сочетании с внешностью, это не могло не располагать даже такого матерого бонвивана, каким в своем узком кругу слыл, да и на самом деле был Филипп Смоляков. Кроме того, Аля не проявила ни полграмма традиционной женской любопытности, не поинтересовалась, чем Смоляков занимается, женат ли он, да и прочими частными подробностями. Они сходили в вагон-ресторан, выпили красного вина, легко поужинали, вернулись в купе, закрыли дверь и через несколько минут непрекращающихся поцелуев легко и непринужденно занялись любовью. В общем, ночью не спали совсем. Все было как-то замечательно и как-то… необычно. Например, даже после близости они так и не перешли на «ты», но не чувствовали в этом никакой неловкости или натянутости.

В общем, Смоляков был рад неожиданному путешествию и вдвойне рад этой встрече. Когда человек работает в такой организации, как Смоляков, он неизбежно чувствует себя заключенным в чудовищный механизм, из которого не выбраться. Всюду, в любых рабочих моментах царит если не страх, то суперосторожность и гиперподозрительность, которая проявляется в трагикомической игре в таинственность, нарочитом вуалировании событий, во всеобщем лицемерии и недоверии. Любая встреча двух людей рождает взаимные подозрения, что видно уже по тому, как они приветствуют друг друга. И вот он вырвался на несколько дней…

Они уже позавтракали и теперь предвкушали первую большую остановку на пути в столицу. Алина сходила помыть руки, теперь вернулась и прилегла на полку, примостив голову на колени Смолякову. Он отложил газету и потянулся. Хорошо ехать в поезде, хорошо ехать с очаровательной попутчицей!

Алина закурила длинную тонкую сигарету и сказала своим мелодичным грудным голосом:

— А вот… как вы полагаете, Филипп, сколько мне лет?

Смоляков, который уже немало размышлял над этим, сознался:

— Сказать по правде, я в полном недоумении. Мне всегда казалось, что я неплохо разбираюсь в таких вопросах. В конце концов, есть объективные вещи во внешности, которые не врут. Шеи там, руки…

— Вы безусловно опытный мужчина, — тонко улыбнулась Алина. — Чувствуется…

— Но у вас… все такое. Просто не знаю, что ответить. Хотел бы, допустим, увидеть вас рядом с…

— Кем же?

— Вашей мамой, например.

— Вы бы все равно ничего не поняли.

— Почему же?

— О, — засмеялась Алина, — французы говорят так: если вы видите двух похожих девушек и у одной из них юбка короче, значит, это мать!

— Ну… К нашим условиям это мало подходит. В России большинство матерей удерживают позицию вечной опекунши.

Алина кивнула и добавила:

— А еще защитницы или вовсе — диктатора. Хотя времена меняются, кое-кто примеряет роль подружки, наперсницы, а то и соперницы.

— Тогда тем более интересно было бы посмотреть.

— Вот значит как. Набиваетесь ко мне в гости? Смоляков тщательно выбирал слова.

— Дело в том… Я не буду в Москве ничем занят… Почти. У меня есть несколько свободных дней, и я был бы рад увидеться снова.

Алина ненадолго задумалась.

— Давайте так. Ничего не стану обещать заранее, Филипп, но это не исключено. Я ведь пока не знаю своего рабочего графика. Я возвращаюсь из командировки раньше запланированного срока и не знаю, что сейчас ждет меня на работе.

— У вас ничего не случилось?

— Трудно сказать. Наша компания продвигала на рынок полиграфическую продукцию и добилась в Волжске совсем… незапланированных успехов. — Алина улыбнулась краешком рта. — Теперь начальство это беспокоит!