Сергей Саканский - Санта-Клаус и другие

Сергей Саканский

Санта-Клаус и другие

Классический детектив

На обложке: памятник Шерлоку Холмсу в Лондоне работы Джона Даблдея. Жанровая картинка: пластиковый Санта-Клаус в турецком курортном городе Демре.

Дежурство в новогоднюю ночь – не самый лучший способ провести время. Так считал лейтенант Клюев, и он был по-своему прав.

– Я с детства подозревал, что ты псих, – сказал он Жарову, когда тот утвердился рядом с ним на переднем сиденье патрульной машины. – Я-то свой Новый год в лотерею выиграл, а ты к чему подвизался?

– Да так… – пробормотал Жаров, – Просто вдруг оказалось, что пойти некуда.

Разве можно объяснить Клюеву, который получил свое праздничное дежурство в результате обычного в подобных случаях жребия, что именно так он и мечтал встретить какой-нибудь Новый год? Нетривиально, не в тесном дружеском кругу – с телевизором, шампанским, лохматой крымской сосенкой, что подавляющее большинство ялтинцев возжигает из недостатка средств на привозную елку, не под речь Президента и бой часов на Майдане, а где-нибудь в поезде, в самолете, в палатке высоко в горах, или вот, как сейчас – в милицейском «жигуленке».

Жаров никому не подчинялся и ни от кого не зависел. Из всех возможных вариантов встречи Нового года он выбрал тот, который меньше всего можно было определить как способ весело провести время и красиво отдохнуть.

Предполагались обычные для праздников случаи криминала, как правило, раскрываемые по горячим следам, и Жаров уже утром смог бы добавить материала в хронику текущего номера, для чего специально оставил полполосы пустой. Но того, что на самом деле произошло в эту ночь, да и в последующие несколько дней, он ожидать, конечно, не мог.

Они ехали по Садовой, Жаров только что сверил свой Роллекс с циферблатом Часовой башни, лишний раз убедившись в том, что башня врет. До Нового года оставалось пятьдесят минут. Тут и прозвучал этот вызов. Труп обнаружили в подъезде многоэтажного дома на Таврической. Не пьяная драка, не алкогольное отравление: просто труп мужчины, к тому же – одетого в костюм Санта-Клауса.

Клюев развернул машину и бросил ее обратно по пустынной улице, мерцающей новогодними гирляндами – ни для кого в этот особый час.

– Пилипенко собирался праздновать дома, в одиночестве, – сказал Жаров. – Говорил, хочет хоть раз в году отдохнуть от компании.

– Думаю, за ним уже выслали машину, – буркнул Клюев.

– А Минин, как всегда, в кругу семьи, – продолжал Жаров.

– И его привезут, как же без эксперта? – Клюев даже не пытался скрыть злорадные нотки в голосе.

Приехали быстро. Люди, обнаружившие тело, толпились у подъезда дома – несколько соседей навеселе, поднятых от праздничного стола. Кто-то к кому-то поднимался в гости и наткнулся на убитого. Впрочем, увидев, что явление патрульной машины не представляет собой захватывающего зрелища, жители вернулись к своим новогодним закускам.

Труп лежал вниз лицом, рядом с батареей отопления, между третьим и четвертым этажами. К нему уже приложили руки: Санта-Клауса пробовали привести в чувство, думая, что он просто-напросто пьян. Жаров не был силен в медицине, но сразу понял, что человеку свернули шею.

– У этого Санты нет мешка, – заметил он.

– Да, – отозвался Клюев. – Трудно представить, что мешок с подарками может стать мотивом убийства.

– Или не с подарками… – неопределенно протянул Жаров. – Вдруг под видом новогоднего чудища скрывался наркодилер или еще кто… Который что-то такое носил.

– Ага, мешок с оружием, – съязвил Клюев. – Мафия, киллеры, Усама Бенладен и прочее. Что он, вообще, делал здесь за час до Нового года? Разве они ходят так поздно? Надо бы узнать, из какой он фирмы, и все такое… Вот, я сейчас позвоню, пока едет бригада.

– Может быть, его убили где-то в другом месте?

– Нет. Лифт в этом доме не работает. Кому придет в голову тащить жмурика на третий этаж?

Клюев спустился вниз, оставив Жарова наедине с мертвецом. Из окна было видно, как лейтенант вышел на улицу и залез в машину, чтобы воспользоваться служебным телефоном. На лестнице пахло мандаринами. Из-за дверей доносился гул новогоднего веселья. Жаров почувствовал себя одиноким, решительным и злым.

Он нагнулся над убитым, едва удержавшись от того, чтобы перевернуть его и рассмотреть лицо. Слишком уж необычно выглядела его борода – волосок к волоску, даже и не заметно, что искусственная. Ухо, торчащее среди светлых волос, было бело-сизого, пельменного цвета. На спине полушубка ясно различалась синяя полоса, вроде как от цветного мелка.

Жаров осмотрел пол и лестницу. Ничего особенного, ничего примечательного. Что-то блестит на сгибе ступеньки… Он нагнулся. Металлический предмет, назначение которого не ясно. Стержень, раздваивается на конце. В эту вилку вставлено зубчатое колесико, наподобие какой-то странной многоконечной звезды. Раз-два-три… Двенадцать зубцов.

Жаров спрятал находку в карман. Может, имеет какое-то отношение к убийству, а может – и нет.

Вернулся Клюев. По его лицу было видно, что он разузнал нечто неожиданное.

– Понимаешь ли, – сказал он, – а ведь ни одна из трех городских фирм по новогодним услугам не посылала Санта-Клауса в этот дом.

Жаров пожал плечами.

– Он мог зайти сюда по своим делам…

– Дай договорить, – повысил голос Клюев. – Дело в том, что никакого пропавшего Санта-Клауса в этих фирмах не значится.

– Ну и что? Может быть, это какой-то частный Санта-Клаус.

Клюев нагнулся над трупом и вдруг перевернул его.

– Ерунда, – пояснил он. – Все равно, его уже трогали.

Жаров продолжал размышлять вслух:

– Или это просто человек, нарядившийся по своему почину…

– Это не человек, – произнес Клюев, всматриваясь в лицо убитого.

Лейтенант распрямился. Он выглядел испуганным, что случалось с ним довольно редко. Нервно сглотнул, вытер тыльной стороной ладони пот со лба и с какой-то неуместной грустью произнес:

– Он настоящий.

Приехала оперативная бригада во главе со следователем Пилипенкой, совершенно трезвым. Эксперт Минин, поднятый из-за семейного стола, был в меру выпивши. Еще один оперативник, взятый, между прочим, не из дома, а дежурный управления, был вдребезги пьян. Пилипенко повернулся и затолкал его обратно в машину: пусть лучше подремлет.

Поднимаясь по лестнице, следователь внимательно осматривался вокруг. Стены были исписаны всевозможными граффити. На площадке второго этажа Пилипенко остановился. Одна из надписей была смазана.

– Кто-то хотел стереть граффити, – сказал Жаров. – Зачем именно это, если другие не тронуты?

– Никто тут специально не стирал сию похабщину, – сказал Пилипенко. – Просто тут была борьба, человека ткнули в стену.

Жаров вспомнил синюю полосу на спине Санта-Клауса. Вероятно, борьба началась здесь, жертва убегала, убийца настиг ее этажом выше. Жаров нащупал в кармане предмет, который поднял наверху. Он достал его и протянул Пилипенке. Тот повертел железку в руке. Блестя и позвякивая меж пальцев следователя, металлическое изделие казалось хорошо знакомым…

– Похоже, что это часть чего-то целого, – сказал Жаров, – чего здесь явно не хватает, да и конец обломан…

– Ну, разумеется: часть целого! – воскликнул Пилипенко. – К этому еще должен прилагаться сапог.

– Какой сапог?

– Обыкновенный. Целое – это сапог, а колесико – это шпора. Это шпора от сапога, бутафорская шпора. Есть шпоры в костюме Санта-Клауса?

Они уже поднялись на площадку, где лежал труп. Пилипенко первым делом посмотрел на обувь. Санта-Клаус, действительно, был в невысоких красных сапожках, но никаких шпор не предусматривалось.

– Фантастика! – сказал следователь, бегло осмотрев тело. – Он на самом деле так выглядит. Это просто человек – никакого грима. Настоящая белая борода.

– Типичный альбинос, – подтвердил Минин.

– Не в этом дело. Посмотрите на его лицо. Это не просто лицо, а лицо именно Санта-Клауса, как его изображают. Кукольное, глупое, с пуговичным носом.

– Тупой такой, европейский, – вставил Жаров. – Наш-то дед Мороз мудрый. Символ совести и покаяния за годичные грехи…

– Возможно, о чем-то расскажет экспертиза его костюма, – сказал Минин. – Но я уже сейчас могу заметить, что это не обычные бутафорские тряпки. Довольно добротное пальтишко. Сшито не для того, чтобы врываться в квартиры и морочить головы детям, а действительно, чтобы его носить.

Пилипенко поправил очки: на самом деле – задумчиво почесал очками лоб.

– Тут, скорее, дело не в том, кто и почему его убил, – проговорил он, – а вообще – откуда он взялся.

Совещание проходило в кабинете следователя. В углу на тумбочке беззвучно работал телевизор: служители правопорядка и журналист все же не желали пропустить момент перехода из одного года в другой. Шампанское и бокалы стояли на столе. Впрочем, разнокалиберные стаканы и чашки трудно назвать бокалами. Кто-то, наверное, Минин, принес шоколадку, во всяком случае, именно он разломил ее на квадратики – каждому по кусочку. О такой новогодней обстановке Жаров не мог и мечтать.