Максим Есаулов - Недетские игры Страница 10

Шахид нажал кнопку ответа и сказал с преувеличенной радостью:

– Пашка? Здорово, брат! Рад тебя слышать… У меня? У меня, как всегда, все в порядке. Ты-то как? Ага… Ага… Во как! Слушай, я тут на переговорах, договор подписываю. Давай, вечерком подползай ко мне домой, там все и обсудим. Давай, жду. Часиков в восемь.

Дождавшись окончания разговора, Спец вернул Шахиду бинокль:

– Нужна лебедка, альпинистские причиндалы, пара ведер, ну и роба какая-нибудь.

– Хорошо. К утру сделаем. – Шахид протянул Спецу заранее приготовленную пачку стодолларовых купюр – аванс за предстоящую работу.

С равнодушным видом Спец убрал деньги в нагрудный карман и встал, отряхивая куртку и джинсы:

– Пойду вниз, посмотрю.

Стас и Кожурина вылетели из «Пулково» рейсом «Уральских авиалиний» в половине первого ночи. В екатеринбургском аэропорту «Кольцово» они должны были приземлиться в начале шестого, но с учетом смены часовых поясов перелет занимал всего два с половиной часа.

В салоне «сто пятьдесят четвертого» места у них были рядом. Кожуриной досталось более удобное, у иллюминатора. Первую половину полета больше молчали. Кожурина заметила:

– Вы нервничаете, Станислав Александрович. Боитесь летать, или это со мной связано?

– Ну что вы! Ни то ни другое.

– Тогда что?

– По поводу московской проверки переживаю.

– У вас в делах непорядок?

– Просто думаю: вдруг они захотят у меня что-то спросить, а меня нет? Еше решат, что я специально сбежал. Спрятался.

Кожурина покачала головой и отвернулась к окну, глядя на огоньки в десяти километрах под ними.

В детстве Скрябин очень любил самолеты. Несколько раз родители ездили с ним на юг отдыхать, и всегда так получалось, что туда они отправлялись на поезде, а обратно – на самолете, так что радость от предстоящего перелета скрашивала перспективу расставания с морем и «праздника» 1-го сентября. Став взрослым, он много лет не летал – зарплата оперуполномоченного и цена авиабилета в середине девяностых годов, когда он работал «на земле», были понятиями несовместимыми. Если в отпуске и удавалось куда-нибудь выбраться, то исключительно поездом. С переходом в главк появились командировки, но к этому времени Скрябин уже наслушался столько ужасов про самолеты – то там упадет, то здесь взорвется, что относился к ним не то чтобы с опаской, но несколько настороженно.

Так что Кожурина была в чем-то права. А с учетом того, что ее присутствие тоже не добавляло Стасу спокойствия, получалось, что права она была полностью.

Стюардесса предложила ужин. Скрябин взял, Кожурина отказалась.

– Что так? – спросил Стас.

– На ночь не ем.

– С фигурой у вас и так все в порядке.

– Потому и в порядке. Спасибо за комплимент. Второй за сегодняшний день. Это что, тенденция?

– Что вы, что вы? Нам, скромным операм, вредно заглядываться на звезды. Метеоритный дождь может замучить.

– Или метеоризм? – Кожурина отвернулась к окну.

Скрябин увидел отражение ее лица на стекле: она улыбалась.

– Вы знаете, я тогда тоже от ужина воздержусь, – Стас закрыл пластмассовый бокс с едой. – А то как-то неудобно одному.

– Я не хотела испортить вам аппетит.

– Дело не в этом, я просто не люблю есть один.

– А еще говорят, что вы индивидуалист.

– Это зависит от ситуации.

– Все-таки вы очень напряжены. Может, дело не в московской проверке, а в том, что вы мне того допроса простить не можете?

– К вам претензий нет. Вы просто делали свое дело.

– Как мама?

– Спасибо, лучше. Иначе бы я ее одну не оставил.

– А жена?

– Мы разошлись.

О разводе Стаса Кожуриной было известно. Зачем же спросила? Татьяна мысленно усмехнулась: все взаимосвязано, и присутствие Скрябина действует на нее не меньше, чем ее – на него. И началось все с того самого допроса. Правильно говорится, что и от любви до ненависти и наоборот – один только шаг…

Кожурина извинилась за вопрос о жене. Скрябин пожал плечами:

– Спрашивать – ваша работа. Можно, я тоже спрошу? Вы тогда вправду думали, что Шилов замазан?

– Всего лишь одна из версий. Или прикажете вашего Шилова внести в список неприкасаемых?

– Главное, чтобы он в черных списках не застрял.

– Перед законом, Станислав Александрович, все равны.

– А перед вами?

Кожурина усмехнулась и не ответила. Стас немного придвинулся к ней, сел вполоборота:

– Вот принесут вам компромат на Арнаутова – и будете работать?

– Запросто.

– Как джентльмен, вынужден поверить даме на слово.

– Кстати, вы, Скрябин, действительно джентльмен. Чего не скажешь про некоторых.

– Большое спасибо. Однако это тоже комплимент. Или я ошибаюсь?

– Это констатация факта… Вам в Нижнем Тагиле бывать приходилось?

– Тьфу-тьфу-тьфу, бог пока миловал. Да я туда особо и не стремлюсь( В Нижнем Тагиле находится единственная в стране специализированная колония для осужденных сотрудников правоохранительных органов.) А вам приходилось?

– Неоднократно. Мне ведь милицейские дела любят поручать, сами знаете.

– Ну и как там?

– Вы про колонию или про город? Старый город, чуть моложе, чем Питер. И в десять раз меньше по населению. Есть на что посмотреть, да только у меня никогда времени не было достопримечательностями любоваться. Одна сплошная работа. Только не говорите мне про горы трупов и тонны бумаг, это я и без вас знаю.

– Что, сильно напугал вашу девочку?

– Эта девочка далеко пойдет. Во всяком случае она не станет подчинять личную жизнь интересам работы. Между прочим, вы произвели на нее впечатление.

– Надеюсь, хорошее?

– Надейтесь.

Скрябин притворно вздохнул:

– Я уже слишком стар для нее.

– Для своего возраста и профессии выглядите вы очень прилично.

– Вот и второй комплимент…

В екатеринбургском аэропорту их встретили два опера из нижнетагильского УВД. Внешностью и манерой поведения они напоминали питерских братков разлива первой половины девяностых годов. В качестве средства передвижения у них был «Лэндкрузер» – не новый, но очень приличный, с частными номерами, сиреной и мигалкой. Рассказывая местные байки, они быстро доставили Стаса с Татьяной в Нижний Тагил – от аэропорта это было около ста километров – и тормознули перед гостиницей:

– Все решено, вас тут ждут. Будут проблемы – звоните.

– Это ваши знакомые? – спросила Кожурина, когда «Лэндкрузер» уехал.

– Откуда? Просто позвонил, попросил встретить. Колоритные пацаны.

– Очень. Не боятся ведь ничего, хотя столько примеров перед глазами. Помните, анекдот такой был: «Раньше я жил напротив тюрьмы. А теперь живу напротив бывшего дома».

Им дали два соседних номера на втором этаже. Стас помог Кожуриной донести тяжелую сумку.

– Спасибо, Станислав Александрович.

– Всегда рад. Какие планы, Татьяна Николаевна? Сразу в бой?

– Нет уж, увольте. Сначала надо отдохнуть и в порядок себя привести.

Стас ушел в свой номер. Умылся, разложил вещи. Закурил и сел перед окном, глядя на темную улицу. На душе было грустно и пусто. Хотелось обозвать себя дураком. И связано это было с…

Она позвонила сама.

Тонко звякнул гостиничный телефон. Скрябин недоуменно подошел к аппарату. Администраторша, что ли? Сейчас скажет, что что-то напутала и надо переезжать.

– Да, – сказал он недовольно.

Но это была не администратор. Звонила Кожурина:

– Я забыла кипятильник. У вас есть?

– Да, сейчас принесу.

Он положил трубку и растерянно пригладил волосы.

Кипятильник? Кипятильник… Кипятильник!

Через минуту он постучал в дверь Кожуриной. Татьяна открыла, посторонилась:

– Проходите.

Стас вошел. За его спиной щелкнул замок.

Какое-то время они стояли и молча смотрели друг на друга. Потом Стас, будто опомнившись, протянул электроприбор:

– Вот…

– Ага, – Татьяна взяла его и легким движением бросила за спину.

И опять они замерли.

А потом одновременно потянулись друг к другу.

5

С бутылкой водки в руке Паша Арнаутов пришел в гости к Шахиду.

– Это еще зачем? – спросил Шахид, принимая литруху «Санкт-Петербурга».

– А ты что, режим держишь?

– Ты бы еще еду с собой притащил.

– Ну, извини. Зато никто не скажет, что на халяву.

– Как гордый был, так гордый и остался. За это я тебя и уважаю. Ну проходи, чего стоишь? Наталья детей укладывает, так что мы сами начнем, потихоньку.

Квартира Шахида была двухъярусной. Светлые стены, стильная мебель, обилие бытовой техники. В просторном холле был накрыт стол. Легкие закуски, фрукты, спиртное на выбор: вино, водка, коньяк, виски, текила.

– И они героически погибли, вспоминая боевую юность, – протянул Паша, обозревая бутылки. – Кто тебя заставляет пить все? Хватит, по-моему, и половины.