Иэн Рэнкин - Вопрос крови Страница 10

— Вы не просто в пабе сейчас пьете, — заметил бармен, — вы пьете в историческом месте.

Она чувствовала себя туристкой. Десять миль от центра города, а ощущение совсем другое. И дело тут не только в произошедших убийствах, о которых, как она вдруг поняла, бармен и словом не обмолвился. Жители Эдинбурга склонны воспринимать пригороды как нечто единое: Портобелло, Масселберг, Керри, Саут-Квинсферри — для них это все части города, не больше. На самом деле даже и Лейт, соединенный с центром Эдинбурга безобразной пуповиной Лейт-Уок, из кожи вон лезет, чтобы сохранить свою идентичность. Удивительно, зачем им это так нужно.

Судьба забросила сюда Ли Хердмана. Родился он в Уишоу, в семнадцать лет пошел в армию, служил в Северной Ирландии, потом за границей, потом обучался в школе ОЛП. Восемь лет прослужил в особых частях, а потом вернулся, как мог бы он выразиться, «на гражданку». С женой он расстался, оставив ей двух детей в Херефорде, где располагался их полк, а сам подался на север. Исходная информация была обрывочной — ни слова о том, что сталось с его женой и детьми и почему они расстались. В Саут-Квинсферри он обосновался шесть лет назад. Здесь и погиб, в тридцать шесть лет.

Шивон взглянула на Ребуса, принявшегося за другой бумажный листок. Ребус тоже был в армии и, как она слышала, служил в войсках особого назначения. Что знает она об ОЛП? Только то, что прочитала в этих материалах. Специальное подразделение, база в Херефорде, девиз «Побеждает дерзкий». Отбирают туда самых лучших, которых только можно найти в рядах армии. Создано подразделение во время Второй мировой войны для целей дальней разведки, но прославилось при осаде иранского посольства в 1980 и в Фолклендской кампании 1982 года. Карандашная приписка на одном из листков указывала, что связывались и с бывшими работодателями Хердмана с целью получения возможной информации. Она обратила на это внимание Ребуса, но тот лишь фыркнул, сказав, что не думает, будто работодатели эти были очень уж словоохотливы.

По прошествии некоторого времени после переезда в Саут-Квинсферри Хердман начал собственное дело — принялся возить на своем катерке скибордистов и тому подобное. Шивон не знала, во сколько может обойтись покупка катера, и сделала еще одну пометку на обороте лежавшего перед ней блокнота.

— Не очень-то вы торопитесь, — произнес бармен. Она и не заметила, что он снова вырос возле нее.

— Что?

Он указал глазами на стоявшее перед ней спиртное.

— А, ну да… — сказала она, делая попытку улыбнуться.

— Это ничего. Иной раз так и тянет уплыть в страну мештаний.

Она кивнула, поняв, что под «мештаниями» подразумеваются «мечтания». Сама она говорила на чистом английском и не уснащала речь шотландскими словечками, что не гармонировало бы с ее классическим выговором. Чистоту произношения она считала полезной. Ее английский заставлял собеседника как бы подтягиваться, стимулировал его, что бывало весьма кстати в ряде случаев. Некоторые же, принимая ее за туристку, теряли бдительность, что тоже было ей на руку.

— Я вычислил, кто вы, — говорил между тем бармен. Она внимательно разглядывала его: за двадцать, высокий, широкоплечий, черные волосы коротко острижены, а лицо из тех, что сохраняют скульптурную четкость линий не так уж долго, не в силах противостоять влиянию алкоголя, сигарет и неправильного питания.

— Поделитесь же, — сказала она, опершись о стойку.

— Вначале я принял вас за парочку репортеров, но никаких вопросов вы не задавали.

— Очень они вам досаждают, а? — спросила она.

В ответ он лишь закатил глаза.

— Но по тому, как вы роетесь вот в этом, — движением подбородка он указал на кипу на столе, — я думаю, что вы детективы.

— Сообразительный вы паренек!

— Он захаживал сюда. Это я про Ли говорю.

— Так вы его знали?

— О, ну конечно. Мы с ним болтали — ничего особенного: о футболе и тому подобном.

— Катал он вас на катере?

Бармен кивнул.

— Красота, да и только! Несешься под мостами, а чтобы вверх взглянуть, надо шею скривить вот так, — он показал, как именно. — Любил встряхнуться этот Ли. — Он вдруг осекся. — Я не про наркотики толкую. Просто он от скорости фанател.

— Как вас зовут, мистер Бармен?

— Род Макалистер. — Он протянул ей руку, и она пожала ее. Рука была влажной от бокалов, которые он вытирал.

— Рада была познакомиться с вами, Род. — Она отняла руку и, сунув ее в карман, вытащила оттуда одну из визиток. — Если вам придет в голову что-то, что сможет нам помочь…

Он взял визитку.

— Непременно, — сказал он. — Непременно, Себ…

— Это произносится Шивон.

— Господи, а пишется-то почему так?

— Но вы можете называть меня сержант Кларк.

Кивнув, он сунул визитку в кармашек рубашки.

— Вы долго здесь в городе пробудете?

— Сколько потребуется. А почему вы спрашиваете?

Он пожал плечами:

— На обед у нас бывает тощий хаггис с репой и индийскими специями.

— Я это учту. — Она взяла со стойки очки. — Пока, Род.

— Пока.

Вернувшись к столику, она поставила перед Ребусом, прямо возле открытого блокнота, пинтовую кружку.

— Вот, пожалуйста. Прости, что я так долго, но, оказывается, бармен знал Хердмана, и может статься… — Она села. Ребус не обращал на нее внимания и словно не слышал. Он не сводил глаз с лежавшего перед ним листка бумаги.

— Что это? — спросила она. Взглянув на листок, она поняла, что уже читала его. Там были подробности о семье одного из потерпевших.

— Джон? — окликнула она Ребуса.

Он медленно поднял на нее глаза.

— По-моему, я их знаю, — негромко сказал он.

— Кого? — Она взяла у него листок. — Ты имеешь в виду родителей этого паренька?

Он кивнул.

— Каким же это образом ты знаешь их?

Руки Ребуса потянулись к лицу.

— Родные… — Он увидел, что она не понимает. — Мои родственники, Шивон. Это мои родственники.

3

Дом был стандартный, в ряду других таких же домов, в тупичке современного квартала. Из этого района Саут-Квинсферри мостов не было видно, и никакого намека на старину, хотя старые улочки находились всего в миле отсюда. На подъездных аллеях стояли машины из тех, на которых разъезжают средней руки управленцы, — роверы, БМВ, «ауди». Участки не разделялись изгородями: лужайка и дорожка, ведущая на соседскую лужайку. Шивон поставила машину возле обочины.

Она стояла немного позади Ребуса, пока он звонил. Дверь открыла испуганная девушка. Ее волосы явно нуждались в шампуне и расческе. Глаза были красные и вспухшие.

— Родители дома?

— Они не будут разговаривать, — ответила девушка, сделав движение, чтобы закрыть дверь.

— Мы не репортеры. — Ребус неловко вытащил удостоверение. — Я инспектор Ребус.

Девушка взглянула на удостоверение, перевела взгляд на Ребуса.

— Ребус? — повторила она. Он кивнул:

— Слышала о таком?

— По-моему, да.

Внезапно за ее спиной вырос мужчина. Он протянул Ребусу руку:

— Джон. Давненько не видались!

Ребус кивнул Аллену Реншоу.

— Наверное, лет тридцать, Аллен.

Мужчины изучали друг друга, сопоставляя увиденное с тем, что помнилось.

— Ты взял меня однажды на футбол, — сказал Реншоу.

— Команда Рейта тогда играла, верно? А с кем, не помнишь?

— Лучше войди.

— Видишь ли, Аллен, я здесь по служебной надобности.

— Слыхал, что ты в полиции служишь. Странно, как все иногда складывается. — Пока Ребус следовал за своим кузеном по коридору, Шивон успела представиться девушке, которая, в свою очередь, сказала, что ее зовут Кейт и что она сестра Дерека.

Шивон помнила это имя по материалам дела.

— Вы, кажется, учитесь в университете, Кейт?

— Да, в Сент-Эндрюсе. На факультете английской филологии.

Шивон не приходило в голову ничего, что не показалось бы избитым или же натянутым. Поэтому она молча прошла по длинному узкому коридору мимо стола, усыпанного нераспечатанными конвертами, и очутилась в гостиной. Там повсюду были фотографии — не в рамках и не расставленные на книжных полках, а высыпанные из коробок для обуви прямо на пол и на кофейный столик.

— Может, хоть ты мне поможешь, — сказал Аллен Реншоу, обращаясь к Ребусу. — Я что-то не всегда припоминаю, кого как зовут, хотя лица знакомы. — Он поднял пачку черно-белых снимков. В комнате были и альбомы; раскрытые, они лежали на диване и прослеживали детство и взросление двух детей — Кейт и Дерека. Вначале шли снимки, сделанные, по всей вероятности, на крестинах, далее последовательно были запечатлены летние каникулы, утра Рождества, выходные и праздники. Шивон знала, что Кейт было девятнадцать, на два года больше, чем Дереку. Знала также, что отец их торговал автомобилями на Сифилд-роуд в Эдинбурге. Дважды — в пабе и на пути сюда — Ребус объяснял ей их родство. У его матери была сестра, вышедшая замуж за некоего Реншоу. Аллен Реншоу и был их сыном.