Алексей Макеев - Предатель Страница 11

Решив все первоочередные задачи, Гуров поехал домой. Зная, что и Стас, и Петр вечером приедут к нему, он бросил курицу размораживаться в микроволновку, чтобы потом приготовить ее в духовке – дело-то несложное, нужно было только посолить ее и засунуть в рукав для запекания, а овощи и на пару мигом приготовятся. Решив теоретически проблему кормления гостей, он принялся чистить овощи, попутно размышляя, что еще можно было выжать из той скупой информации, которой они пока владели. Да, в общем-то, ничего! Отправив курицу в духовку, он перебрался в гостиную и продолжил терзать мозги, но все так же безуспешно.

Первым приехал Петр, а поскольку он был в форме, значит, прибыл прямо «с ковра».

– Ну, как там? – спросил Гуров, внимательно присматриваясь к нему – у Петра в последнее время пошаливало давление, и сейчас его багровый цвет лица свидетельствовал о том, что оно опять подскочило. – Ты, может, приляжешь? – предложил он.

– Хватит из меня инвалида делать! – огрызнулся тот.

– Петр! Если ты свалишься, и, не дай бог, серьезно, то лучшего повода, чтобы отправить тебя в отставку, им не найти, – предупредил Лев Иванович. – Давай не будем доставлять им эту радость.

– Зато благоверная моя от счастья вприсядку пустится – ей моя служба за столько-то лет уже давно поперек горла стоит. Спит и видит, что я на пенсию уйду и мы с ней будем на даче грядки окучивать! – буркнул Орлов и добавил: – Да выпил я уже в машине таблетку, сейчас подействует.

Скинув китель и сняв галстук, он рухнул в кресло, жалобно скрипнувшее под его тяжестью – Петр никогда хрупкостью сложения не отличался, а с годами раздался так, что больше походил на борца-тяжеловеса, чем на генерала полиции.

– Петр! Вот как Стас придет, тогда все в подробностях расскажешь, а сейчас скажи только одно: обошлось? – попросил Гуров.

– Частично. Андрей – спасибо ему великое – объяснил своему руководству, что случилось, а уж те с нашим связались. Высказали мне, конечно, кое-что, но помягчели, а вот за Панкратова получил я по полной программе! Как же я мог проглядеть, что у меня под боком… И все в том же духе! Так что разбирательство еще идет.

– Хотел бы я знать, как они поступили бы, если бы их ребенка похитили, – буркнул Лев Иванович. – Кстати, о нем ничего не слышно? – Орлов отрицательно помотал головой. – А сколько ему?

– Двенадцать. Один он у них, – вздохнул Орлов.

– Дай бог, чтобы вернули, – с надеждой сказал Гуров. – Или наши нашли.

– Да ищут его уже, – успокоил его Петр.

– А что сам Панкратов говорит?

– А я знаю? – пожал плечами Орлов. – Дело же ведет служба собственной безопасности.

– Так ты же, как я понял, у Игнатова и был, – удивился Лев Иванович. – Что же не спросил?

– Так он мне и ответит! – хмыкнул Петр.

Генерал Игнатов, возглавлявший в Главке службу собственной безопасности, всю жизнь проработал в кадрах и оперативной работы даже не нюхал. Был он человеком весьма недалеким, но на редкость въедливым и дотошным, а уж служебное рвение у него только что паром из ушей не выходило. Одно слово – службист! Если о гаишниках когда-то говорили, что они могут и к фонарному столбу прицепиться, то Игнатов, особенно с того момента, как сел в столь высокое кресло, даже на канцелярские скрепки смотрел с неослабевающим подозрением.

– Ну, так у Крылова бы спросил, – не отставал от него Гуров.

– Да не видел я его там сегодня, – отмахнулся Петр.

Курица в духовке истекала собственным соком, овощи, судя по виду, тоже были готовы, а Стаса все не было. Орлов, чье лицо приобрело обычный цвет, а значит, давление нормализовалось, алчно приглядывался к курице и совсем уже было решил на нее покуситься, как появился Крячко.

– Где тебя черти носили? – «ласково» встретил его Петр. – Мы тут с голоду умираем, а ты неизвестно где болтаешься!

– Почему это неизвестно? – притворно удивился Стас. – Очень даже известно – в Главке я был.

Поняв, что Крячко прибыл с новостями, которые могли быть… Да что там лукавить! Они определенно были нерадостными, и друзья, даже не совещаясь, решили, что к делам перейдут после обеда. Когда от птички остались только косточки в мусорном ведре, грязная посуда была отправлена в посудомоечную машину, а чай не только заварен, но уже и перенесен со всем прочим в гостиную, где поставлен на стол, Орлов наконец потребовал:

– Ну?

– С чего начинать? – невинно поинтересовался Стас и, ловко поймав запущенную в него Гуровым чайную ложечку, сразу поскучнел лицом, вздохнул и сказал: – Игнатов, конечно. Только это не он в то время, о котором мы говорили, твое дело затребовал, потому что эта канцелярская крыса его уже давным-давно от корки до корки наизусть выучила и даже на вкус попробовала да выплюнула, а ничего нового там за это время не появилось. А вот приказ об обыске в твоем кабинете дал именно он.

– Стас, ты нарываешься, – совсем не шутя, предупредил друга Гуров. – Нам и так ясно, что Игнатов – это же его епархия, но вот…

– Кто его к этому подтолкнул? – продолжил его мысль Крячко и замолчал.

– Кто? – не выдержав, рявкнул Орлов.

– Лева! У тебя вроде коньяк был? – спросил Стас, не только оттягивая неприятный момент, но и желая как-то подготовить друзей к удару.

Ни слова не говоря, Гуров встал, принес бутылку с фужерами, разлил коньяк, и, когда они подняли бокалы, Стас сказал:

– Дай бог, чтобы это была последняя плохая новость в нашей жизни.

Они выпили, и Крячко, опустив глаза под напряженными взглядами друзей, сказал только одно слово, но для них оно прозвучало громом небесным:

– Крылов.

Вот уж был удар так удар! Наотмашь! Изо всех сил! В солнечное сплетение! В пах! Да куда угодно, но по самому больному, по самому незащищенному месту! Орлов обессиленно откинулся на спинку кресла и даже глаза закрыл, а Гуров, словно боясь, что ослышался или неправильно понял, переспросил:

– Кто?

– Крылов, – терпеливо повторил Стас.

– Твою мать! – прошептал обычно сдержанный Гуров и замолчал.

Да, эти трое друзей дружно недолюбливали Игнатова, но он был чужой, а вот Крылов! Он-то был свой! Он тоже с оперов начинал! Он рядом с ними много лет проработал и, пусть они не дружили и даже не приятельствовали, вместе водку не пили и по бабам не ходили, но участвовали в одних и тех же операциях, и спину, бывало, друг другу прикрывали, и перед начальством тоже, да и всего другого хватало! И то, что он потом перешел в службу собственной безопасности, ничего не меняло – он по-прежнему оставался для них своим. А он, оказывается, скурвился!

– Это точно? – наконец спросил Орлов.

– К сожалению, да! Во-первых, когда после той стрельбы все из своих кабинетов высыпали, чтобы посмотреть, что случилось, я в толпе Крылова увидел. А что ему на нашем этаже делать? С какого это перепугу он там так вовремя оказался?

– Мог к кому-то из бывших коллег зайти поболтать, – предположил Гуров.

– Я сначала тоже так подумал, – кивнул Стас. – Только чего это он сразу же после этого к Игнатову рванул? Причем в обход всех, кто приема ждал? Сказал секретарше, что дело очень срочное, горит прямо-таки, и шмыг туда! И не только обо всем доложил, но и под белу рученьку шефа подтолкнул, чтобы тот приказ об обыске дал, потому что Игнатов трус и сам бы на такое не решился. А у Крылова счет на секунды шел! Он же точно знал, что ты, Петр, ситуацию просчитаешь и это дело просто так не оставишь! Вот ему и нужно было срочно «жучок» снять! Что он, наверное, собственноручно и сделал, потому что лично в обыске участвовал.

– Ты считаешь, что Крылов Игнатова на приказ об обыске спровоцировал? – спросил Петр.

– А кто же еще? Судите сами: Игнатов же, как я уже говорил, трус страшенный! Да и повод был плюгавенький! Стрелял-то Панкратов не у тебя в кабинете или приемной, а в коридоре. И для посторонних людей непонятно в кого – ты же все по уму залегендировал. И правильно тот охранник сказал, что им срочно уходить надо, и ты их быстро вывел еще до того, как эта шумиха поднялась. Потому что представь себе другой расклад: раненого Андрея занесли бы к тебе в приемную и вызвали врача. А по документам он проходит как доставленный из СИЗО, и фамилию ты небось реальную взял. – Петр кивнул. – Вот и доставили бы его в тюремную медсанчасть, а там, сам знаешь, разговор короткий – сунули бы кому надо один укол, и нет больше Андрея. Кстати, именно Крылов потом больше всех суетился и все записи с камер смотрел, пытаясь понять, что это за машина была, которая Андрея привезла и увезла, и что это за мужики с ним были.

– Какой же я кретин, что пригласил его на Петровку! – застонал Орлов, обхватив голову руками.

– Да, правильно ты тогда сказал, что ни одному психу даже в голову бы не пришло, что у нас в Главке может такое случиться. Кто же знал, что Крылов сукой окажется? – попытался утешить его Крячко, да только не помогло.

– А что во-вторых? – напомнил Гуров.

– Так за делом твоим, Петр, около двух лет назад именно Крылов приходил, но не выносил, потому что для этого пришлось бы документы оформлять, а это – след, которого он оставлять не собирался. Он сказал девочкам, что ему кое-что уточнить надо, вот там на месте и полистал, узнал что надо и вернул. А вспомнили они об этом потому, что теперь уже по официальному запросу Игнатова Крылову дело генерала Орлова выдали.