Алексей Макеев - Дилемма Страница 11

А время между тем шло. Крячко надоело кружиться вокруг статуи, и он присел на скамеечку, стоявшую под тенью раскидистой липы. Он уже не улыбался девушкам и все чаще посматривал на часы. На лице его было написано разочарование.

Гуров ждал около сорока минут, а потом решительно направился к скамейке, на которой сидел Крячко. Тот молча подвинулся, освобождая место.

– Я был уверен, что она все-таки придет, – сказал Крячко. – Может быть, мы опоздали? Давай пройдемся по парку, поищем какую-нибудь уединенную аллею. Все равно делать нечего.

– Ну, это не совсем так, – отозвался Гуров. – Дел у нас с тобой навалом. А ходить по парку вообще нет никакого смысла. Посмотри, сколько здесь народу.

Он посмотрел по сторонам, и взгляд его остановился на статуе, которая в обрамлении цветочных клумб стояла прямо перед ними. Это была гипсовая фигура, выкрашенная бронзовой краской, изображавшая женщину в длинном строгом платье с книгой в руках. По замыслу скульптора, она, видимо, должна была олицетворять то ли науку, то ли образование, а может быть, и то и другое вместе. Рот Гурова невольно расплылся в улыбке.

– Ты по сторонам хорошо смотрел? – спросил он Крячко.

– Я даже не моргал, – ответил Крячко. – Пялился до рези в глазах. Думаешь, я мог ее прокараулить?

– Нет, не мог, – снова улыбнулся Гуров. – Потому что она все это время торчит у тебя перед носом. Мне просто странно, что ты не узнал родственную себе душу…

Крячко недоуменно посмотрел туда, куда был направлен взгляд Гурова, глубоко задумался, а потом побагровел от возмущения и обиды.

– Очень одинокая, романтическая, – невинным тоном произнес Гуров. – И книга в руках толстенная. Все сходится.

– Ах она, зараза! – с тихой ненавистью сказал Крячко. – Шутки, значит, взялась шутить с полковником МВД? Ну, погоди, будут тебе шутки!

Он порывисто вскочил, намереваясь покинуть парк.

– Не суетись, – остановил его Гуров. – Не надо показывать, будто мы взволнованы. Мы спокойны и уверены в себе.

Крячко оглянулся по сторонам.

– А кто на нас смотрит?

– Кто-то смотрит, наверное, – пожал плечами Гуров. – Теперь абсолютно ясно, зачем нас сюда выманили. Практически это были смотрины. Друзья господина Сумского решили проверить, что мы из себя представляем.

– Ты хочешь сказать, что нас купили, как детей? – хмуро спросил Крячко.

– Нет, как раз этого я не хочу сказать, – покачал головой Гуров. – Что значит купили? Я с самого начала подозревал здесь какой-то подвох, но поскольку парк – людное место, я не думал, что подвох окажется таким уж страшным. Теперь я понял логику этих людей. И не только…

– А что ты еще понял?

– Я понял, что мы имеем дело с какой-то организованной группой, – убежденно заявил Гуров. – Обыкновенная шпана или пара провинциальных аферистов никогда не стали бы себя так вести. Эти же люди подходят к делу немного серьезнее. Видишь, им захотелось выяснить, что за сила им противостоит. Теперь они нас видели, а дальше постараются выяснить, кто мы такие и куда направляемся. В общем, становится жарковато, Стас, и я прошу тебя это учесть. Действовать без оглядки уже не получится.

– И что же будем делать?

– Расходимся сейчас по одному, – решил Гуров. – Нужно сбить этих ищеек со следа. Машину оставь пока здесь – никто на твой рыдван не польстится. Походим по городу. В гостиницу возвращаемся, только когда убедимся, что оторвались от хвоста. Я понимаю, что вычислить наше местонахождение не составит особого труда, но все-таки лучше лишние день-два пожить в тишине и покое.

Крячко с ним согласился. Они разошлись и покинули парк поодиночке через разные ворота. Затем оба долго ходили по городу, заглядывая в магазины и на рынки, исследуя проходные дворы и проезжая какую-то часть пути на общественном транспорте. Гурову показалось, что никто за ним не следит. Он проверил свое предположение не один раз и убедился, что не ошибся.

Крячко утверждал, что также не обнаружил за собой слежки. К гостинице они подошли почти одновременно, но здесь их сначала одного, а потом другого перехватил Владимир Леонидович. Оказалось, что он уже давно их поджидает.

Уже издали Гуров понял, что с Грязновым не все в порядке. Тот приплясывал от нетерпения и был необычно бледен. Размахивая руками, Владимир Леонидович что-то втолковывал Крячко. Стас тоже был заметно встревожен.

Гуров прибавил шагу. Грязнов его заметил, бросил собеседника и помчался навстречу Гурову. Крячко только головой покачал.

– Лев Иванович! – звенящим шепотом объявил Грязнов, едва не врезаясь в Гурова. – Беда! Страшная беда! Просто кошмар! Все пропало!

Гуров бережно придержал его за плечи и внимательно посмотрел по сторонам. Ничего необычного рядом не происходило – шли люди, ехали автомобили, шелестели деревья.

– Вы в каком году закончили университет, Владимир Леонидович? – спросил Гуров доброжелательно.

Грязнов дико посмотрел на него, захлопал глазами и задумался.

– В восемьдесят шестом… А что? При чем тут это? – спросил он тревожно, но уже более спокойным и естественным тоном.

– Просто интересно, – ответил Гуров. – Давно хотел вас спросить. А что вас так обеспокоило? Я думал, вы спите…

– Какое там – спите! – всплеснул руками Грязнов. – Разве могу я сейчас спать? Да я ни в одном глазу!

Подошедший Крячко сказал, смущенно почесывая затылок:

– А я ведь был уверен, что вы хлопнете каких-нибудь таблеток и отключитесь часика на четыре… М-да, хотя, может, оно и к лучшему вышло… Хотя о лучшем тут говорить не приходится, конечно…

– А что случилось-то? – спросил Гуров.

– Владимир Леонидович сейчас местные новости по телевизору смотрел, – сказал Крячко. – Сообщили, что сегодня среди бела дня у себя в квартире убит известный в городе человек, бывший чемпион области по вольной борьбе Николай Васильевич Сумской. Выстрелом в затылок. Труп нашли соседи. Дверь была открыта – и в коридор кровь вытекала… Вот такие дела.

Глава 5

Гуров включил телевизор. В десять вечера местная телестудия опять должна была передавать новости. В течение дня они уже трижды просмотрели сюжет про убийство бывшего чемпиона по вольной борьбе. Информация во всех трех выпусках почти не отличалась. Десятичасовые новости были заключительными, и Гуров надеялся, что телевизионщикам удалось узнать какие-то дополнительные подробности.

Свет в номере был погашен. Гуров сидел в глубоком кресле напротив светящегося телевизора. Слева от него находилась открытая балконная дверь, через которую в комнату проникал прохладный ночной воздух. С открытым балконом лучше думалось. А подумать Гурову было о чем.

Номер, в котором он обосновался, вообще-то, занимал Владимир Леонидович. Но в свете последних событий они пришли к совместному решению временно обменяться номерами. Идея эта пришла в голову Гурову.

– У нас с вами начинаются большие неприятности, – объявил он. – Банальным похищением чемодана мы теперь не отделаемся. Похоже, мы со Стасом разворошили какое-то змеиное гнездо. Гады теперь полезли наружу, и нам нужно быть очень осмотрительными. К тому же теперь нас всех знают в лицо. Не сегодня-завтра выйдут на нашу гостиницу. Есть смысл сменить дислокацию, но пока ограничимся хотя бы тем, что поменяемся номерами. Предвижу, что у кого-то из компании Анастасии может возникнуть искушение навестить вас, Владимир Леонидович…

– Меня?! Зачем?! – испугался Грязнов.

– Ну мало ли что может прийти им в голову, – уклончиво ответил Гуров. – Вы ведь очень близко знаете Анастасию и можете ее опознать.

– Я понял, – трагически сказал Грязнов. – Меня убьют.

– Не убьют, – возразил Гуров. – Во-первых, они не будут знать, в каком вы номере, во-вторых, с вами будет полковник Крячко. В третьих, мы тоже не собираемся сидеть сложа руки. Чем быстрее они предпримут какие-то действия, тем быстрее засветятся. А ведь нам только это и нужно, верно?

По лицу Владимира Леонидовича было видно, что он уже ни в чем не уверен. Однако он безропотно ушел ночевать в чужой номер, захватив с собой только пижаму и зубную щетку. Гуров предупредил Крячко, чтобы тот глаз не спускал с Грязнова и в случае чего звонил по мобильному.

– По твоему сценарию, это самое чего-то скорее у тебя случится, – заметил Крячко. – Полезут убивать в четыреста четвертый, а не в наш.

Гурову показалось, что про убийство Стас сказал намеренно, чтобы подразнить Грязнова, но Владимир Леонидович и без того был напуган и на слова Крячко даже не обратил внимания. Вечером он снова выпил успокоительного, и глаза у него сделались стеклянными и равнодушными.

Гуров ушел в четыреста четвертый номер и заперся там. Он не был на сто процентов уверен, что Грязнову угрожает опасность, но у бандитов бывают свои фобии, и их нельзя было сбрасывать со счетов.

Гуров мысленно уже нарисовал примерную схему событий, которые развернулись в Болеславле после их приезда. Сначала они навестили квартиру, в которой Грязнов встречался с Анастасией. Там они наткнулись на Сумского, человека грубого, неотесанного и самовлюбленного. Ничего узнать им там не удалось, но зато в их руки попал телефон с несколькими любопытными номерами. После того как они дозвонились по двум из них, события начали разворачиваться одно за другим. Переполошившаяся Анастасия (Гуров все-таки решил называть ее именно так) созвонилась еще с кем-то и попросила инструкций. В результате их с Крячко вызвали на «смотрины», и примерно в то же время кто-то расправился с Сумским. Что будет дальше, можно было только гадать. Неизвестные бандиты могли продолжить активные действия, а могли и залечь на дно. На их месте Гуров поступил бы именно так – ведь основное связующее звено, Сумской, ничего больше никому сказать не мог. Правда, в руках Гурова оставался телефон с номерами, и при удачном стечении обстоятельств он мог бы разжиться информацией о владельцах этих номеров. Это наверняка могли сообразить и бандиты. Сам по себе номер не является ни уликой, ни свидетельством, единственное, что он может дать, – это имя владельца. Насколько это нежелательно для владельца, и определит ход дальнейших событий.