Эд Макбейн - Озорство Страница 12

Единственное, в чем нельзя было упрекнуть рэппера, так это в косноязычии. Но сейчас язык отказывался служить ему.

— Очень любезно с моей... вашей стороны, что вы согласились встретиться со мной, — промямлил он.

Он сидел, опустив голову как школьник, запинался на каждом слове, и это придавало ему в глазах Хлои особое очарование. На ее взгляд, ему было 23 или 24 года, — на целых пять лет меньше, чем ей, но после гибели Джорджа она не отказывала в свидании и более молодым мужчинам. Когда она разговаривала с Сильвером по телефону, он показался ей очень деловым и практичным человеком. Представился поэтом, пишущим песни для группы «Блеск плевка», — она уже много слыхала об этой группе — и сказал, что хотел бы приобрести права на исполнение одной из песен Джорджа Чэддертона. С кем бы из служащих фирмы «Хлоя продакшнс инкорпорейтед» он мог бы поговорить об этом? Хлоя сказала Сильверу, что она вдова Джорджа Чэддертона, и поэтому все разговоры о правах на исполнение песен ее мужа он должен вести только с ней. Он предложил ей встретиться в баре и за чашечкой кофе обсудить интересующие его вопросы.

Он не захотел идти в ее контору, а пригласил ее в бар только потому, что не знал, как она воспримет идею исполнения рэп-ансамблем последних песен ее мужа, но не под его музыку. Понятия не имел, как она к этому отнесется. Им нужны были только слова песен, а дерьмовую музыку в стиле калипсо они выбрасывали на помойку.

Дождь хлестал по стеклу широкого окна, возле которого стоял их столик. Солнце должно было зайти не раньше, чем через 15 минут, но город уже погружался во тьму, и было что-то угрожающее в этой тьме. В окнах жилых домов и учреждений зажигались огни. Хлоя пила виски «Джонни Уолкер» со льдом, а Сильвер — легкое вино «перрье» и сок «лайма». Его голова должна быть ясной. Ему непременно нужно заполучить песню и успеть отрепетировать ее перед концертом.

— Меня интересует песня, — начал он. — «Сестра моя женщина».

— Очень хорошая песня, — сказала Хлоя. — Джордж написал ее перед самой своей гибелью. Чудесные слова.

Сильвер не хотел начинать переговоры расспросами о Джордже. Прежде всего песня. И вдруг неожиданно для самого себя пробормотал:

— Простите, но что случилось с ним?

— Это длинная история, — ответила Хлоя. — Одна чокнутая женщина держала взаперти его брата... это был злой рок. Но как бы то ни было, он оставил после своей смерти блокнот, полный песен. И вот теперь я довожу дело до ума.

Поручила одному человеку переложить эти песни на музыку в стиле калипсо...

— Но там не указана фамилия композитора...

— Я выкупила у него авторские права. За тысячу долларов.

«Ловкая дама», подумал Сильвер.

— Все авторские права принадлежат фирме «Хлоя продакшнс». Получился альбом, который принес мне три тысячи чистого дохода.

«Не такая уж ловкая», снова подумал Сильвер.

— На всю оставшуюся жизнь, конечно, не хватило бы, но эту длинную холодную зиму я прожила безбедно. Сколько вы предполагаете заплатить мне за использование песни?

Коротко и без всяких околичностей. Какой же еще была зима как не длинной и холодной? Но она кончилась и пришла весна. Пришла ли?

— Нам нужны только слова, — проговорил Сильвер. — Нам, «Блеску Плевка». Мы — рэп-группа...

— Да, я знаю вас.

— Нам не подходит музыка в стиле калипсо.

— Я и не думала, что она вам подойдет.

— Так что нам нужны только лишь слова песни. Нам интересно с ними работать.

— Гм-м. Так как же вы оцениваете песню? Будете ли вы ее записывать или только исполнять в концертах?

— Вначале исполним в концерте. Мы даем концерт четвертого. Ну, это вам, конечно, не известно.

— Четвертого июля?[5] — спросила Хлоя, широко раскрыв глаза. Великолепные черные глаза, похожие на ягоды терна.

Тонкий овал лица. Чудесный бюст, обтянутый отлично сидевшим на ней коричневым платьем. В ложбинке, под самым горлом, притаился висевший на цепочке медальон. Изящная длинная шея. Как он хотел бы поцеловать ее за одним ухом, а потом за другим.

— Нет-нет, — ответил он. — В следующем месяце. Четвертого.

— Значит, вам нужно поторопиться, — сказала Хлоя.

— Да. Мы должны хорошо переложить слова на музыку, отрепетировать песню...

— Как переложить?

— В ритмах рэпа, — пояснил Сильвер. — Вы же знаете, слова песни нельзя просто проговорить, их нужно пропеть под музыку, которая бы раскрыла их содержание. Только тогда публика примет песню.

— Где состоится концерт? — спросила Хлоя.

— В здешнем парке. Гровер-Парке.

— Много будет народа?

— Бесплатный концерт, — сказал Сильвер, давая этим понять, что ей не следует разжигать свой аппетит.

— И вы хотите, чтобы я позволила вам спеть эту песню бесплатно? — удивилась Хлоя. — Только потому, что концерт будет бесплатным?

— Нет, мы вам заплатим.

— Сколько?

Сильвер думал, что сделка будет стоить ему дешево. Дама нуждалась в деньгах, и этим все сказано. Он не знал, что она, действительно, сидела на мели и смотрела на жизнь почти так же, как «Сестра моя женщина», о которой пелось в песне.

О музыкальной фирме нечего было и говорить, она фактически не существовала. Хлоя занималась тем же, что и до гибели мужа, — танцевала почти совсем обнаженная в барах, размещавшихся на крышах отелей. Мужчины засовывали ей за тонкую полоску — лифчик — долларовые, иногда пятидолларовые, бумажки. Больше пяти долларов она получала редко. Для этого нужно было позволить им увести себя в скрытую от посторонних глаз комнату. Там женщина, совершенно обнаженная, танцевала для мужчин, разрешала им прикасаться к своим грудям, целовать соски, гладить бедра.

Это был только первый шаг, потом следовала работа за стеной из искусственных растений, за которую платили 40 долларов. Хлоя всегда отказывалась от этого, потому что знала — стоит перейти черту и дальше покатишься по наклонной плоскости. Работа в массажных кабинетах, сопровождение в поездках, а дальше — ничем не прикрытая проституция. У нее были подруги, которые пошли по этой скользкой дорожке. Девушки, танцевавшие вместе с ней в баре. Они называли ее дурой за то, что она была среди них белой вороной. Она задумывалась над своим положением и никак не могла ни на что решиться. Но вот появился человек, который заинтересовался творчеством ее покойного мужа.

— А что вы можете сказать о других песнях из альбома?

— спросила она.

— Совершенно ничего интересного. Песни для шлюх, — покачал он головой. — А «Женщину» я хотел бы включить в репертуар группы.

— Хотите, чтобы она стала вашей?

— Нет-нет.

— Как будто вы ее написали?

— Нет. Я не хочу обкрадывать вашего мужа.

— Пропади он пропадом, мой муж, — отрезала она.

Сильвер не поверил своим ушам. — Я заинтересована только в том, чтобы выжать из этого как можно больше денег. Вы хотите купить авторское права, очень хорошо. Хотите, чтобы песня стала вашей, тоже хорошо. Вы можете ставить под словами песни свое имя. Все, что хотите, но вам придется раскошелиться. Вы желаете исполнить песню только один раз — это уже меняет дело. Если вы захотите спеть ее еще раз, вам снова придется иметь дело со мной. А я всегда пойду вам навстречу, мистер Каммингс.

— Зовите меня Сильвером, — попросил он.

— Звучит как «лошадь Одинокого Рэйнджера».

Он застыл в изумлении, а потом расхохотался. Хлоя пристально посмотрела на него. Ровные белые зубы, энергичный подбородок — очень привлекательный мужчина.

— Тогда зовите меня Силом, — смеясь, проговорил Сильвер. — Как все мои друзья.

— Сил, — сказала Хлоя, — мне нужны наличные. Я хочу удержать за собой квартиру, в которой сейчас живу. Срок аренды истекает в конце апреля, а мне стало известно, что хозяин квартиры намеревается повысить арендную плату. Видите ли, после гибели мужа ничто не изменилось в моей работе, и мне это не...

— А что вы делаете? — спросил Сильвер.

Хлоя уныло посмотрела ему в глаза.

— Я танцовщица, — ответила она.

Но она, конечно, не сказала ему, что танцует в чем мать родила перед мужчинами, а те гладят ее груди и бедра и даже целуют соски...

— Но мне не нравится моя работа...

Это была сущая правда.

— ...так что я хотела бы завести свое собственное дело.

Открыть салон красоты в Даймондбеке; там всегда найдется помещение для салона красоты.

— Уж вы-то, я думаю, собаку съели в красоте, — заметил Сильвер. Ему хотелось сказать Хлое приятное, и он очень надеялся, что комплимент понравится ей. Он просиял, когда услышал:

— Ой, спасибо, Сил, — в ее голосе прозвучало удивление.

— Собаку съели, — повторил он, словно политик, желающий обратить особое внимание слушателей на основную мысль своей речи.

— Спасибо, — повторила Хлоя, — но мне нужны наличные. Я же собираюсь вложить их в свое дело. Вы меня понимаете?

Она умолчала, что некоторые ее приятельницы загребают 500 — 600 долларов в день. При пятидневной рабочей неделе у них выходило 2500 — 3000 в неделю, а в год около 150 тысяч. Ничего она не сказала ему об этом. И о том, как ее искушали, соблазняли в последнее время, и она чувствовала себя загнанным зверем, тоже умолчала. Она не хотела идти в шлюхи. Ни за что на свете не хотела.