Андрей Кивинов - Одноклассница.ru. Любовь под прикрытием Страница 12

— Сменила… Но… Мы развелись. Год всего прожили. Я в двадцать лет замуж выскочила, на третьем курсе. А встречались всего месяц. Он музыкант… Виолончель. В общем, не сложилось.

Она бы еще за барабанщика вышла. И трех дней не протянула бы…

— И кто ты теперь?

— Смехова.

«Ну, фамилия-то не особо изменилась».

Потом Ксюха рассказала, что закончила восточный факультет Универа. Читает три раза в неделю лекции в гуманитарном колледже, а в остальное время подрабатывает в турфирме, ведет южно-азиатское направление. Планирует поступать в аспирантуру и собирает материалы для диссертации. Турфирма — это временно, для заработка, а призвание — китайская поэзия. Достойное занятие для души.

Вернулась в коммуналку, ту самую, которую я штурмовал в шестом классе. Мать осталась в квартире отчима. Рано или поздно дети должны отделяться от родителей.

В общем, скукотища.

— Ну а ты как?

Как, как… На пять с плюсом! Придется на ходу выдумывать биографию. Правильно говорят: не биография делает человека, а человек биографию.

— Ну что я… Фамилию не сменил. Закончил техникум. Спортивный… Я же боксом занимался, если помнишь. Потом армия («Еще скажи, в Чечне был»). Вернулся — тренером не устроиться, а кушать хочется. Ну и пошел в ментуру… В уголовку. В уголовный розыск, то есть. («За мной девять раскрытых грабежей и убийств. Не пацан зеленый».)

— А образование? Разве туда берут без образования?

— Курсы закончил. Специальные. Младших лейтенантов.

«Надо было у Булгакова спросить, где их, придурков, учат».

— Здорово! — вновь восхитилась Веселова-Смехова.

Нет, для меня она навсегда останется Веселовой.

— Вот с тех пор и бегаю с пистолетом. Ловим, сажаем… Рейдуем.

В качестве подтверждения своих слов я небрежно распахнул курточку, демонстрируя надпись на футболке. Там есть родственное слово «POLICIA».

— Во, финны подарили. Приезжали по обмену опытом.

Мучает дедушка сушнячок. Не отхлебнуть ли нам по молочному коктейлю? Не отхлебнуть. Во время рейда по подвалам был потерян бумажник со всеми кредитками и дисконтными картами. Но упасть где-нибудь хочется.

— А семья? — продолжает допрос Ксюха. — Жена, дети?

— Ну, если честно, я не тороплюсь… Ты сама убедилась — это вопрос крайне серьезный. Жениться — не джинсы купить. Да и работа у меня не сахар: по лезвию хожу, можно сказать, рискую… Не каждая захочет с таким связываться.

(Это точно: по лезвию. Завтра же сдам анализы на ВИЧ.)

Не знаю, показалось мне или нет, но после этих слов зеленые глаза одноклассницы стали еще зеленее. Ей бы таксисткой работать. Кстати, она вроде бы ничего стала… Не совсем в моем вкусе, но…

Я заметил пустующую скамейку возле пруда. Очень романтично и, главное, бесплатно. Мальчик с удочкой ловит рыбку, голая нудистка принимает первые солнечные ванны, из окна ближайшего дома зажигает белорусский рэппер Серёга.

К слову, погода сегодня дерьмовая — плюс двадцать, на небе ни облачка, птички щебечут. Я люблю, когда штормовое предупреждение. Когда дождь со снегом, шквальный ветер, гололед, слякоть, очереди в травмпункты и «Колдрекс» на остановках автобуса.

Погода для настоящих мужчин, типа Паши Угрюмова.

— Пойдем на лавочку.

Она не возражала. Лавочка была загажена — невоспитанная молодежь ставила на сиденье ноги, а сидела на спинке. Мне-то по барабану, а Ксюха может сарафанчик заляпать. Но она достала из своей старенькой потертой сумочки пару полиэтиленовых пакетов и решила проблему. Запасливая…

Мы присели, чтобы ностальгически вспомнить однополчан. Наш класс ни разу не встречался после выпускного. Я, после того как отдохнул в Псковской области, никого не видел, хотя, казалось бы — живем по соседству. Да и не хотел, честно говоря, видеть. Неудачник, хвастать нечем… Если бы увидел кого случайно, вряд ли бы подошел и поздоровался. Веселова, хоть и вернулась сюда год назад, успела пару раз пересечься кое с кем из девчонок и знала гораздо больше. Меня не очень интересовали судьбы одноклассников (и своя-то не интересует), но при упоминании Маринки Голубевой я встрепенулся. Мои светлые чувства к ней, как вы догадались, так и остались без ответа, хотя я пытался в ненавязчивой форме напроситься в ухажеры. Но, увы — слишком разные весовые категории. И даже не в материально-социальном положении. Маринка — королева, ей был нужен король, а не засранец Паша Угрюмов, состоящий на учете в милиции. Одно согревало юношескую душу: открыто она меня не посылала, но тонко дала понять — свободен, когда на выпускном вечере, приняв жароповышающего, я попытался склонить ее к взаимопониманию.

— Она сейчас в Канаде, — поведала Ксюха.

— Где?!

— В Канаде. Вышла замуж за канадца. Он русский, просто живет там. Ему за шестьдесят, но ее вполне устраивает. Мальчика родила. У них свой дом в Торонто. Приезжал сюда по бизнесу, вот и познакомились.

Ну, всё — конец тайным грезам. Конечно, я не питал никаких иллюзий на Маринкин счет и умом все понимал. Но в сердце теплилась надежда, что встретишь ее случайно где-нибудь в пивной, что не сложилась у нее жизнь, что она такая же неудачница, и можно попытаться еще разок подкатить с любовью. А теперь все. Канада. Там, правда, тоже есть пивные. Но нет меня.

— Погоди… А откуда ты знаешь, что устраивает? Она ж в Канаде. Вы чего, созваниваетесь?

— Зачем? Через «Одноклассников» списались.

— Каких одноклассников? — не врубился я.

— Есть такой сайт в Интернете. Ты разве не знаешь? Там много наших. Тех, кто зарегистрировался.

В «Эрмитаж» заходил, в «Три шестьдесят две». А в Интернете пива не нальют. Чего мне там делать?

— Знаю… Но не был.

— А я заглянула.

Блин, Голубева в Канаде со старым пердуном. Обидно. Ладно бы со звездой НХЛ.

Устраивает её всё…

Надо отвлечься от бестолковых мыслей. (Будет или нет война с Канадой?)

— А ты чё в ментовку-то пришла?.. В смысле: к нам… Что за проблемы?

Ксюха опустила взгляд на сумочку, прикидывая, доставать или нет заявление. Не достала.

— Ой, Паш… Не знаю, что и делать…

— Да ты рассказывай, не меньжуйся. Свои люди, поможем…

Опять, как в детстве, дешевые понты. Ну никак без этого! На смертном одре и то буду крутого корчить между судорогами.

Кто меня вечно за язык тянет?

И главное, обратку уже не включишь.

— Ну, в общем… Ты же соседа нашего помнишь? Дядю Юру?

— Еще бы не помнить!

— Он умер в позапрошлом году. А квартира у нас приватизированная. Мы с мамой попытались его комнату получить, но куда там… Вот, подселился подарочек… Хоть уезжай. А куда? Не к отчиму же обратно.

— Что за подарочек?

— Дядь Юрин племянник. Наш ровесник. В тюрьме сидел. Полгода назад вышел и прописался. Дядя, как оказалось, ему комнату завещал. Ладно бы парень нормальный…

— Чего, дерется, что ли?

— Хуже… Он наркоман. Нигде не работает, куролесит только. Поначалу-то ничего, тихий был: придет, уколется и спит. А чем дальше, тем хуже. Я как-то колечко на кухне оставила. Золотое, но не очень дорогое. Готовила и сняла. Буквально на пару минут в комнату вышла, возвращаюсь — кольца нет. Всё обыскала. Думала, закатилось куда. Не нашла. У Кости спрашиваю — не брал случайно? Его Костей звать. Он только улыбается — на, мол, обыщи. Но наверняка он — просто больше некому. А тем же вечером снова укололся… Через неделю из прихожей шапка зимняя пропала. Я опять к нему. Бесполезно. Ничего не знаю, у тебя гости были, с них и спрашивай… Ко мне как раз тогда подруга из колледжа приходила. Он и воспользовался. Я с ним и по-хорошему пыталась поговорить, и грозилась, что в милицию пойду.

— А он?

— Что он… — Ксюха с явным расстройством посмотрела на пруд. — Сказал: будешь выступать, убью. Отчиму пожаловалась, но он даже не разговаривал с ним. Боится, наверное. У него с сердцем проблемы, нервничать нельзя. Замок на двери новый поставила, да какое там… Не закрывать же каждый раз. Когда серьги пропали, я в милицию заявление написала. Нет, а что мне делать? Я не миллионер, на двух работах кручусь. Он ведь и дальше воровать будет… Пришла к вам, меня дежурный к участковому послал. Толстый такой… знаешь, наверное?

Я молча кивнул. Как не знать! Я там всех знаю.

— Он послушал, заявление взял, — продолжила Ксюха, — сказал, разберется. Но к нам так и не приходил. Я звонила несколько раз, так он накричал только. Мол, мне не разорваться, у меня таких, как вы, полмикрорайона. А за кражу его не посадить, потому что доказательств нет. Мне-то что делать, спрашиваю? А он трубку швырнул. Представляешь?

— Это в его ключе. Кабы ты его заинтересовала, может, и подсуетился бы. А за так?..

— В каком смысле «заинтересовала»?

— В материальном, в каком же еще. Моральный интерес его не греет.

— Но это же его работа… Я же не беру со студентов деньги за то, что читаю им лекции.