Алексей Пронин - Время жестких мер Страница 12

Села к телевизору, чтобы успокоиться. Передавали новости. В Думе приняли закон про дышло. Число погибших при очередном теракте в Багдаде приблизилось к норме. В родной город прибыла официальная китайская делегация для воровства опыта…

На этом она и уснула. Забыв принять свои «фирменные» витамины…

Проснулась в кресле, выпучила глаза. Повсюду темень, такая жгучая, что глаза щиплет, а посреди этой темени рябил экран. Передачи кончились…

В голове царила пронзительная ясность. Все чувства напряжены и готовы к открытию. Она вспомнила, что не выпила витамины. Очень плохо. Эти розовые «патрончики» упрощали жизнь и улучшали самочу…

Екнуло сердце. Что-то происходило. Она привстала, потянулась к телевизору, выключила. Откинулась на спинку, мобилизовала все, что было…

В темноте проступали очертания комнаты. Стены вдруг стали ближе. Причудливая оптика? Потолок совсем рядом, а вроде был повыше. С мебелью творилась полная ерунда. Плазма как-то скукожилась, стремилась к квадрату. Пропал красивый аквариум, в котором не было рыбок, но было много красивых растений. Со стены что-то свешивалось – обладай она воображением, вообразила бы, что это оторванный кусок обоев. Сузилось окно, шторки в середине были раздвинуты, ночное небо прочертила яркая точка. «Метеора» – «нечто в небе», если верить древним грекам…

А потом произошло такое, ради чего она, собственно, и проснулась. Во входной двери что-то скрипнуло. Спасибо ангелу-хранителю – усни она в спальне, кто бы за ней проследил? Максим вернулся? С любимыми не расставайтесь (как сказал бумеранг)? А почему украдкой? Мог бы ворваться с бейсбольной битой наперевес… Удивительно, но она не умерла от страха. Страх лишь подстегнул. Когда в замке вторично встретились два металлических предмета, она уже знала, что произойдет. Это не вор. Откуда уверенность – кто бы объяснил. В состоянии «волосы дыбом» она выпрыгнула из кресла, стала гадать, куда податься. Дверь отворилась. Прочная, железная, и замок не абы какой английский! Она скорчилась в три погибели за спинкой кресла.

Кто-то вошел на цыпочках, невысокий, явно не Максим. Да, в общем, и не Павел… Она вцепилась в обивку, проглотила язык. Злоумышленник (уж явно не работник благотворительной организации) постоял в проеме, двинулся через гостиную – плавно, грациозно, как бы даже не шевеля ногами. Решил, что я в спальне, – осенило ее. Воздух в легких кончился, она глотнула… и звук не остался без внимания. Незнакомец остановился, стал вертеть головой. Он был не кошкой и прибором ночного видения не обладал. Он видел то же, что и она. То есть ничего.

Он заглянул за диван, бесшумно отогнул штору. Потом, видимо, решил, что звуки ничего не значат, беззвучно заструился в спальню. Дверь была открыта, он пропал за проемом…

Она еще была способна удивлять саму себя. Могла бы шмыгнуть в прихожую, сбежать из дома. Но куда пойти? Он поймет, помчится следом, так и будут бегать по элитному микрорайону – маньяк и девушка, наслаждающаяся бегством от маньяка. А дальше? Бродить по городу в ночной рубашке, пугать добропорядочных полуночников? Искать милицейский патруль, который очень ей обрадуется, а Максим потом скажет, что это не его жена, а какая-то сумасшедшая?

Она на цыпочках подкралась к спальне. Поступок нелогичный. Она не знала, что произойдет именно так! Злоумышленник не пользовался источниками света, что усложняло его работу. Он склонился над кроватью, в которой, кроме вороха постельных принадлежностей, не было ничего интересного. Прощупал ее, упал, отжался (под софой тоже ничего не было), прыжком вернулся на исходную. Она напряглась, чтобы спрятаться за открытую дверь, когда он бросится в зал. Но он не бросился. Повернул голову к распахнутому окну. Полночи оно было открыто. Но злодей об этом не знал. Он решил, что она уже удрала. «С-сука…» – прошуршало по воздуху. Он бросился к окну. В разрыве туч образовалась луна, в руке блеснул подозрительный предмет – он перегнулся через подоконник, свесился. Высматривал. «Убийца!» – ужаснулась она.

Словно факел к заднему месту приделали. Она метнулась с низкого старта, вбежала в спальню, нагнулась, схватила его за ноги…

Ноги прочертили дугу, затрещал карниз, в который он инстинктивно вцепился. Короткий вскрик, полет, пугающий звук, который лучше не характеризовать, тишина…

Пот залил глаза. Она рухнула под батарею парового отопления и несколько минут ничего не соображала…

Логичнее всего было позвонить в полицию, но этот вариант казался простым, а ей хотелось, видимо, чего-то сложного. Правильно ли она поступила? Попытки покушения не было, человек просто проник в квартиру, высунулся в окно, чтобы полюбоваться луной. А она безжалостно его столкнула…

Она наблюдала за своими поступками и удивлялась. Скрутила волосы, сомкнула заколкой, затянула пояс на халате. Шагнула в гостиную, открыла шкаф с одеждой. Проблеск в сознании, словно заслонку сдвинули: гнойный запах трухлявого дерева. Дверь заскрипела, словно шкафу триста лет и ни разу его не смазывали. Заслонка вернулась на место, какая только чушь не привидится… Она стянула с вешалки старый плащ, облачилась в него, застегнув на все пуговицы, побрела в прихожую, стащила с полки кроссовки со шнурками, обулась, сунула в карман китайскую зажигалку, валяющуюся на бельевой коробке…

Снова скрипнула заслонка, едва она оказалась в чуждом мире. С каких это пор он стал чуждым? Оттого, что забыла проглотить таблетки? Где же лифт? Она двигалась, как слепая, натыкаясь на стены. Не помнила, как вышла на улицу. Стояла у входной двери, захлебывалась холодным воздухом. Со стороны банка все было тихо. Парковка не гудела. Там должен гореть огонек в будке. Но огонек не горел. Глупое ощущение, что она находится не там, где должна находиться…

Под ногами чавкало. Она брела под нудно моросящим дождем, хваталась за стены, чтобы не упасть, удивлялась, почему они кажутся деревянными, ведь дом всегда был кирпичным. В голове клубился туман. Кто-то тащил ее на аркане. Чуть мимо не прошла! Споткнулась о распростертое тело, опустилась на колени. Ощупала, подавила тошноту. Включила зажигалку…

Под домом валялся низкорослый хомяк с грыжей обеих щек. Бритым был только череп, остальное заросло щетиной. Глаза полузакрыты, голова как-то странно подвернута. Он мог бы выжить, упади нормально – второй этаж, земля, грязь, мокрая трава. Но она дала ему толчок. Он падал вниз головой, ей же и ударился…

Поступки этой ночи не подчинялись логике. Она схватила его за лодыжки и куда-то поволокла. Кряхтела, спотыкалась, бутсы с мощной подошвой натирали мозоли на бедрах. Она волокла его куда-то на задворки, задыхалась, дождь усиливался, замывая следы преступления. Она протащила его по разбитой асфальтовой аллейке (и когда успели разбить?), мимо невысокого строения, похожего на подстанцию, передохнула под кустом, потащила дальше. Мимо свалки, мимо сгоревшего здания барачного типа, по холмистым буеракам. Она устала, словно всю ночь сгружала трупы, бросила мертвеца, свалилась на косогор, отдышалась. Доносился приглушенный гул. Текла вода. Она собрала последние силы, потащила свою ношу к речушке. Прорывалась через груды мусора, падала, отдыхала, твердила себе, что осталось немного, потеряла ботинок, вернее, покойник потерял ботинок, а она его куда-то зашвырнула. Втащила тело в воду, оно поплыло, покачиваясь, по течению. Ил под ногами разверзся, она стала проваливаться! Выдернула одну ногу, увязла другой. Легла на воду, плача от страха, потянулась к облезлой иве, зависшей над водой, схватилась за ветку. Дюйм за дюймом – выволакивала себя из нечистой воды…

Обратная дорога отложилась совсем плохо. Страх витал на крыльях, дышал в темечко. Ночь уже не казалась абсолютно черной, на востоке занималась заря. Как в бреду – провал в памяти, она уже в подъезде. Это не подъезд, это ад, что она тут делает? Ей виделось совсем не то, что должно… Очнулась, когда толкнула дверь, ввалилась в квартиру. Заперлась, метнулась на кухню, схватила нож, забегала по квартире. Захлопнула окно в спальне и рухнула в изнеможении в кресло. Может, она действительно сошла с ума?

Остаток ночи прошел весьма содержательно. Она проглотила четыре капсулы своего «успокоительного», подождала, пока рассосется, побрела заниматься делами. Стащила с себя одежду, бросила в ванну, пустила воду, засыпала порошок, оттерла кроссовки над унитазом. Шлепая ногами со свежими мозолями, дотащилась до кровати и свалилась, как подкошенная. Этим утром ее можно было брать голыми руками. Но никто не позарился…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В среду Смолину не удалось вырваться с работы. В голове творилось что-то несусветное. Он не справлялся с простейшими операциями, впадал в прострацию, смотрел на клиентов отсутствующим взглядом, не понимая, что от него хотят. Предыдущий вечер был не лучше. Он довел машину до дома, шаркающей походкой добрался до квартиры, старательно дыхнул в Альбину коньяком, купленным в сомнительной точке где-то по дороге, и рухнул на тумбочку.