Алекс Норк - Бал зверей Страница 12

Блейк даже не стал входить в кабинет медэксперта, а только открыл дверь и просунул голову:

— Я с маленьким вопросом.

— Здравствуйте, лейтенант.

— Насколько вы могли ошибиться, определяя алкоголь в крови Стаута?

— Ошибиться?

— Возможно, я неудачно выразился. Меня интересует точность анализов.

— Плюс-минус десять процентов.

— Всего лишь?

— Вас это огорчает, сэр?

Опять очень быстро он проследовал в обратную сторону, но, проходя мимо дежурного, приостановился и поднял вверх указательный палец:

— Сходится!

Тот вежливо в ответ улыбнулся и, чуть подождав, сообщил другому полицейскому:

— Старик-то наш — плохой уже сделался.

— Да, — сочувственно вздохнул второй, — такие безнадежные дела в конце карьеры. Жалко его.

Блейк торопливо набрал номер телефона.

Его выслушали и пересоединили с барменом.

— Можете спокойно поговорить со мной пять минут?

— Да, сэр, — прозвучало на том конце, — я только что заступил, и в баре пока пусто.

— Прекрасно. Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, сколько раз в тот вечер Стаут заправлялся у вас выпивкой.

— Секунду, сэр… — лейтенант услышал, как, не отрывая трубку от губ, бармен что-то шепчет. — Не менее четырех раз, сэр, — наконец прозвучал его голос.

— А что именно он пил?

— Если не ошибаюсь, каждый раз — «Скотч».

— Ничего слабого? Я имею в виду — вино, коктейли…

— Наверняка нет, сэр, это не его профиль.

— Какой была его обычная порция «Скотча», если перевести в миллилитры?

— Хм, пятьдесят. Иногда он мог попросить побольше.

— Значит, всего он выпил не менее двухсот миллилитров?

— Именно, сэр. Я сейчас как раз прохожу с внуком арифметику.

— Сошлось, — пробормотал Блейк.

— Простите, я вас не понял.

— Ничего, это так. Вы мне говорили, что Стаут последний раз забежал выпить почти в одиннадцать.

— Да, уже начался фейерверк, когда он уходил.

— Он разговаривал с вами? Что он сказал, просто заказал выпивку?

— Просто заказал. Нет… Быстро очень подошел, торопился, ведь наступала вечерняя кульминация. Показал рукой на бутылку. Я поскорее налил, нельзя же в таких случаях задерживать или соваться с разговорами.

— Фу… я сделаю крошечную паузу. — И хотя в кабинете совсем не было жарко, Блейк протянул руку и включил вентилятор. — Слушаете меня?

— Конечно, сэр.

— Стаут пил крепкие напитки, так?

— Вы правильно запомнили, сэр. Я всегда говорю своему внуку: половина ума — это хорошая память.

— Благодарю вас. Тогда напрягите изо всех сил эту половину. За пять дней до своей гибели Стаут испортил свой вечерний костюм пролитым на него вином. Вином, а не «Скотчем»! Значит кто-то другой это вино на него пролил. Кто?

— Не могу припомнить, сэр. Когда, говорите это было?

— Скорее всего, за пять дней до бала.

— Теперь понял, сэр. Это был мой выходной, и работал сменщик.

— Как мне с ним связаться?

— Если не возражаете, я сам попробую прозвониться к нему в ближайшее время и задам этот вопрос.

— Очень вам благодарен.

Лейтенант, обдуваемый приятными струйками вентилятора, полуприкрыл глаза.

Осталось лишь немного подождать, и он раскроет до конца оба убийства.

Расследовать их в минимальные сроки, при том, что и ниточек, за которые следовало тянуть, не было видно, это же мечта любого сыщика.

Достойное окончание его честной и очень длинной профессиональной карьеры.

А шуму будет! И в прессе, и по телевидению…

Отличная работа для послужного списка.

Да, только вот сам этот список уже у предельной черты.

А почему у предельной? Сил и здоровья пока достаточно.

Блейк вдруг резко изменил положение в кресле и выключил вентилятор.

Он всегда почти с ужасом гнал от себя мысль о том, что будет делать после выхода на пенсию. Вот в первый, начинающийся уже не для него рабочий день. А в голову сейчас вдруг пришла совсем простая мысль — частная детективная практика.

Тут нет возрастных ограничений.

Конечно, потребуется психологическая перестройка. Привычка действовать под очень удобным государственным зонтиком избаловала его. Но разве лучше цепляться за свой стереотип и — жить теперь только памятью?

Кто-то из восточных мудрецов сказал: «Судьбу совсем не трудно изменить, для этого просто не нужно ее бояться».

А чего или кого ему бояться?

Тем более, реклама в средствах массовой информации обеспечена теперь на весь город.

Счет личный в банке, при скромной жизни, накоплен не маленький. Да и кредит получить проблем не составит.

Решено! И вон из головы дурацкие мысли о каком-то бунгало у озера. Завтра он все закончит и будет слушать аккорды своей победной музыки!

Дверь в его кабинет как-то необычно медленно открылась и так же медленно в нее не вошел, а вплыл Макс. Что называется, «без выражения на лице».

— Прибыл уже?

— И побывал в лаборатории, — глядя поверх головы начальника, произнес тот.

— Ну, убедился? А еще на ресторан спорить хотел.

Макс все с той же опущенной физиономией уселся в кресло.

— Грустно, патрон, нет у меня настоящего сыскного класса. Я бы без вас не догадался.

— Глупости, просто ты привык ко второй роли. Начнешь работать самостоятельно, и быстро научишься связывать многое. — Блейк вдруг привстал и, перегнувшись через стол, хлопнул помощника по плечу так, что у того замоталась голова. — Взбодрись!

— Спасибо, патрон. Думаете, я не безнадежен?

— Послушай, Макс. Главное ведь заключалось в том, что мы полностью отработали твою гипотезу о карточном притоне и деньгах, уведенных тринадцать лет назад у контролировавшей его криминальной структуры.

— Дурацкая идея…

— Совсем не дурацкая. Мы исследовали единственно возможную на тот момент реалистическую версию. То есть версию, так сказать, о людях со стороны. Но они не искали Феликса Риччи и не взяли под контроль его тетку. Хотя такие преступные группировки всегда не задумываясь идут на насилие в отношении людей, у которых может быть ценная для них информация. Второе, что меня смутило с самого начала: за тринадцать лет эта преступная группировка не попала в наше поле зрения. Поверь моему опыту, таких чудес не бывает. Значит, вся эта история касается некоторого закрытого круга людей. Тогда только кто-то из них и мог привезти Риччи в тот лес у озера. Осталось только соединить. Во-первых, странную запасную маску Стаута, закрывавшую не только лицо, а, заметь, всю голову. Ты же сам после телефонных опросов членов клуба сказал: «Стаута в волчьей маске узнали очень многие. Такое впечатление, что он там нарочно светился».

— Чтобы в другой маске проскочить на тот берег и убить Риччи?

— Именно. И надо было на всякий случай что-нибудь изменить в одежде. Поэтому он оставил пиджак в беседке, а оттуда до крайних лодок на набережной — всего ничего.

— Две хвойные иголки в его рубашке?

— Да. Либо он, пробегая, задел у беседки одну из елок, либо прихватил те иголки на другом берегу. Видишь, простое соединение: маска — иголки.

— Умный вы у меня, патрон.

— Следующий очень важный момент, на который следовало обратить внимание, это визит Риччи в наш город. Он позвонил Стауту, к которому, это ясно, приехал за деньгами, именно отсюда. Понимаешь? Почему он не позвонил ему точно так же из Сан-Диего?.. Деньги можно переслать, а договориться, не называя ничего важного вслух, по телефону. Но он приехал сам.

— Шантажировать Стаута?

— Несомненно. Но чем? Можно ведь было, опять же, намекнуть ему на что-то на расстоянии. Наконец, потребовать встречи в другом месте. Например, в аэропорту какого-то города между Севером и Югом.

— Безопасно и незатруднительно, — согласился помощник.

— И какой вывод следует сделать?

— Патрон, не травмируйте меня! Нету в вас жалости…

— Очень простой, Макс. Сам его визит сюда уже был шантажом, точнее, его началом.

— То есть… постойте. Не Риччи боялся быть обнаруженным, а Стаут должен был бояться, что его увидит кто-то другой?

— Молодец! И вот, замыкающее звено цепочки: это до конца еще нам не известное дело связано не только со Стаутом, Риччи и кем-то третьим… — Блейк на секунду задумался, — а возможно, еще и с четвертым. Тут клубок с очень глубоко спрятанными концами. Но они появятся, и очень скоро.

— Когда?

— Когда мне позвонят вот по этому телефону.

— Но письмо, патрон. Риччи, стало быть, опасался Стаута, а следовательно, предупредил его о письме на случай, если с ним что-то случится.

— Конечно.

— Почему же Стаут не побоялся его убить?

— Потому что письмо было адресовано именно этому третьему лицу. Человеку, который, не исключено, был объектом шантажа самого Стаута. Помнишь добытую тобой информацию от его сотрудницы? «Скоро у меня будет целая куча денег».