Эван Хантер - Охота на сыщиков Страница 12

Вполне возможно.

Даже очень возможно, так что давай, приятель, не думать о том, как Элис отнесется к твоей смерти, не к добру это. Начинаешь задумываться о таких вещах, и они поглощают тебя всего как раз тогда, когда тебе нужен ясный ум, мгновенно и четко реагирующий на возможную опасность. Вот тогда ты и влип.

О чем думал Майк Риардон, когда две пули впились ему в затылок?

О чем думал Дэвид Фостер, когда четыре пули пронзили его тело?

Возможно, конечно, что эти две смерти между собой и не связаны. Возможно, но маловероятно. Уж очень много общего в почерках преступников в том и другом случае, и как только они получат заключение баллистической экспертизы, то будут наверняка знать, имеют ли дело с одним убийцей или с двумя.

Буш готов был поставить на то, что убийца один.

— У вас есть еще вопросы? — прервала его раздумья Мэй. Она уже взяла себя в руки и выжидательно смотрела на Буша, огромные глаза на невероятно бледном лице.

— Был бы очень признателен, если бы вы передали нам на время записные книжки с адресами и телефонами, фотографии, газетные вырезки, все, что помогло бы составить представление о друзьях Майка, просто знакомых, может быть, даже о его родственниках…

— Да, сейчас, — пообещала Мэй.

— И вы не помните ничего странного или необычного, что могло бы быть связано с его гибелью?

— Нет, абсолютно ничего. Мистер Буш, что я скажу детям? Я отправила их в кино. Соврала, что папа сидит в засаде и не может пока прийти домой. Но сколько же я буду от них скрывать? Как сказать паре малышей, что их отец мертв? О боже, ну что мне делать?

Буш тягостно молчал. Выждав минуту, Мэй Риардон вышла собрать принадлежавшие Майку бумаги.

В пятнадцать часов сорок две минуты 25 июля заключение баллистической экспертизы легло Карелле на стол.

Гильзы и пули, обнаруженные на месте гибели Майка Риардона, были подвергнуты сравнению под микроскопом с гильзами и пулями, найденными на месте убийства Дэвида Фостера.

Заключение баллистической экспертизы безоговорочно утверждало, что в обоих случаях применялось одно и то же оружие.

Глава 8

В ту ночь, когда был убит Дэвид Фостер, беспечная дворняга, рыская в поисках пропитания по мусорным бакам, прервала это свое насущное занятие ради не менее неотложного дела, и в результате был обгажен один из городских тротуаров, и без того не отличающихся опрятностью. Столь же беспечным оказалось и человеческое существо, и вследствие подобного совпадения в поведении собаки и человека сотрудники полицейской научно-технической лаборатории получили возможность потрудиться над изучением отпечатка части каблука. И принялись за эту задачу, правда, не без брезгливости.

Прежде всего отпечаток был многократно сфотографирован — и не потому, что экспертам доставляло удовольствие забавляться со своими совершенными фотоаппаратами. Просто они хорошо знали, что при изготовлении слепка может случиться всякое. Отпечаток был помещен на черном фоне рядом с масштабной линейкой, размеченной в дюймах. Над ним на регулируемом штативе установили камеру, тщательно проследив, чтобы ее объектив был строго параллелен фотографируемой поверхности — во избежание искажения перспективы. Деловито защелкал затвор фотоаппарата. Убедившись, что отпечаток теперь сохранен для вечности — в фотографическом изображении во всяком случае, — сотрудники лаборатории обратились к куда менее стерильному процессу снятия слепка.

Один из них налил в резиновый сосуд полпинты[15] воды. Затем стал сыпать туда гипс, стараясь не взболтнуть воду и следя за тем, чтобы гипс опускался на дно сосуда под собственной тяжестью. Делал он это до тех пор, пока вода не перестала поглощать гипс — последнего, как оказалось, ушло около десяти унций[16]. Затем отнес сосуд своему коллеге, занятому предварительной обработкой отпечатка.

Поскольку часть каблука отпечаталась на непрочном и мягком материале, его сначала покрыли слоем шеллака[17], а затем — после отвердения — тонкой пленкой масла. Настало время осторожно заполнить отпечаток тщательно перемешанной гипсовой кашицей. Делал это эксперт специальной ложечкой, зачерпывая небольшие порции. Когда толщина гипсового слоя достигла примерно одной трети дюйма, эксперт для повышения прочности осторожно уложил поверх него решеточку из обрывков нитей и тонких лучинок, особо заботясь о том, чтобы они не касались поверхности отпечатка и не повредили каких-либо его деталей. Затем последовал второй слой гипса, и теперь оставалось только ждать, когда слепок отвердеет. Время от времени они легко прикасались к гипсу, определяя его температуру, ибо выделение тепла есть признак продолжения процесса отвердения.

Учитывая, что в распоряжении экспертов оказался только один отпечаток, а вернее, даже не полный, а частичный отпечаток каблука, учитывая, что по одному подобному отпечатку составить картину походки не представляется возможным, учитывая, что в данном случае также неприменима довольно громоздкая формула, по которой определяют все особенности походки человека, включая ширину и длину шага, длину и ширину левой ступни, длину и ширину правой ступни, степень изношенности каблука и подметки, сотрудники лаборатории сделали все, что в их силах, чтобы выжать максимум данных из того исходного минимума, которым располагали.

После тщательного изучения отпечатка они пришли к заключению, что внешняя часть каблука сильно сношена, и это позволяет без тени сомнения утверждать: человек, которому принадлежал этот каблук, ходил вразвалку или, иными словами, отличался, как общепринято называть, Путиной" походкой. Они также пришли к заключению, что данный отпечаток оставлен не оригинальным — на их жаргоне это называлось „родным" — каблуком, а резиновым каблуком, установленным во время ремонта обуви, и что третий гвоздь слева, считая от передней части каблука, был погнут в ходе этой операции неаккуратным и мало пекущимся о своей репутации сапожником. На отпечатке также четко читалось название фирмы „О’Салливен".

Городские газеты весьма серьезно отнеслись к убийству полисменов. Два утренних рупора общественного мнения, демонстрируя недюжинную изобретательность в сочинении заголовков на заданную тему, преподнесли своим читателям сообщение о гибели Дэвида Фостера соответственно как „Убит второй полицейский“ и „Убийство второго полицейского".

Дневная газетенка, не уступавшая желтизной упомянутым выше бульварным листкам, испытывала тем не менее жесточайшую с их стороны конкуренцию. Отчаянно сражавшийся с утренними изданиями за поддержание своего тиража дневной рупор общественного мнения без обиняков возвестил: „Убийца бродит по улицам". А поскольку именно эта газета столь остро нуждалась в поддержании тиража и поскольку именно эта газета объявила своей целью „предавать гласности" и „выставлять напоказ" все, что привлекает интерес публики в каждый данный момент, все, что могло поднять ее тираж на волне сиюминутной моды, даже если это были удлиненно-утепленные дамские панталоны для суровых зимных условий, то в тот день ее первая страница бросалась в глаза крупным, кричаще-красным шрифтом: „ПОЛИЦЕЙСКИЕ ДЖУНГЛИ — ЧТО ТВОРИТСЯ В НАШИХ УЧАСТКАХ". Пониже и помельче было набрано белым шрифтом по красному фону: „См. статью Марри Шнайдера, стр. 4".

Любой, у кого хватало сил и терпения продраться сквозь первые три страницы, дышавшие приторным и притворным свободомыслием, мог обнаружить на четвертой странице, что упомянутый Марри Шнайдер возлагал вину за гибель Майка Риардона и Дэвида Фостера на „продажность нашего обожравшегося взятками и насквозь прогнившего гестапо".

В продажном 87-м полицейском участке два обожравшихся взятками детектива, по имени Стив Карелла и Хэнк Буш, стояли у насквозь прогнившего письменного стола и просматривали копии приговоров, отобранных в досье их столь же коррумпированными коллегами.

— Слушай, давай прикинем такую вот версию, — предложил Буш.

— Излагай, — согласился Карелла.

— Майк и Дэйв берут какого-то урку, так?

— Так.

— Судья отвешивает ему на всю катушку, и на ближайшие пять-десять лет государство берет его на свое содержание. Так?

— Допустим.

— Потом он выходит на волю. Времени у него было навалом. Вполне достаточно, чтобы первая злость перешла в настоящую ненависть. Голова у него занята только одним — рассчитаться с Майком и Дэйвом. И он отправляется на охоту. Первым ему попадается Майк, потом он сразу, пока не остыл, начинает искать Дэйва. И рассчитывается с Дэйвом тоже.

— Звучит убедительно, — констатировал Карелла.

— Поэтому считаю, что вот этот тип Флэннеген нам не подходит.

— Что так?

— Посмотри в его карточку. В чем его обвиняли? Кража со взломом, хранение воровских инструментов, изнасилование — ну, это последнее, правда, давно, лет девять назад. Майк и Дэйв прихватили его на ограблении. И тогда он в первый раз был осужден. Получил десять лет, отсидел пять. В прошлом месяце условнодосрочно освобожден.